Стригольники. Русские гуманисты XIV столетия

В библейской биографии Самсона приводится очень много примеров общения с богом, прямых обращений к богу как отца Самсона, так и его самого. Из эпического сказания о мстительном и жестоком богатыре (сожжение нив при помощи лисиц с зажженными хвостами, разрушение колонн дома, полного людей, и др.) Яков Федосов взял только один сюжет — возрастание богатырской силы Самсона в те моменты, когда «сошел на него дух господень» для поражения зла, олицетворенного хищником.

№ 8. Илья пророк в пустыне. № 9. Ангел. Пророк Илья был одной из наиболее красочных фигур ветхозаветной истории. Яков Федосов пренебрег воинственными и очень эффективными эпизодами библейской биографии пророка вроде божественного самовозгорания жертвенника или заклания Ильей нескольких сотен жрецов Ваала (3-я книга Царств. Гл. 18, § 22, 40), а отобрал два связанных с пребыванием в пустыне, в полном безлюдье (рис. 19). Здесь Илья Фезвитянин беседует с богом, обращается к нему и слышит его голос, его практические распоряжения:

И было к нему слово господне: «Пойди отсюда и обратись на восток и скройся у потока Хорафа, что против Иордана. Из этого потока ты будешь пить, а воронам я повелел кормить тебя там»… [Илья пошел и остался там]

И вороны приносили ему хлеб и мясо…

(3-я Книга Царств. Гл. 17, 2, 6)

Рис. 19. Илья в пустыне; столпник Симеон; Герасим в пустыне вытаскивает заносу из лапы льва.

На кресте изображен Илья в нимбе, получающий хлебец от ворона. Левой рукой пророк отстраняет прядь своих волос, чтобы лучше слышать голос Бога. Скамеечка у ног Ильи — доказательство того, что он не странствует по пустыне, а живет в ней; такое лее седалище мы увидим у Герасима, жившего в пустыне (см. № 18).

Могут удивить невысокие деревья, но оказывается, что и они находят объяснение в дальнейшем библейском тексте, где говорится, что Илья в другой пустыне заснул «под садом» [208] .

Здесь уже не сам Бог переговаривается с пророком, а через посланца-ангела:

И вот, ангел коснулся его и сказал ему: «Встань! Ешь»

И взглянул Илия и вот у изголовья его — печеная лепешка и кувшин воды. Он поел и напился и опять заснул

(3-я Книга Царств. Гл. 19, 5, 6)

208

Библия Ивана Федорова. Л. 168.

В новом переводе «сад» заменен можжевеловым кустом.

Яков Федосов объединил два разновременных эпизода и изобразил Илью и ворона под деревьями сада, а ангелу выделил соседний медальон, обозначив у его ног неясный колобок. Здесь, как и в других случаях расчленения единого сюжета (Илья в саду и ангел), художник строго следует принятой им системе помещения наибольшего количества «плодов» на кресте-древе.

По местоположению на кресте медальон с самим Ильей занимает более важное место, чем медальон с ангелом, так как находится на средней горизонтали, рядом с деисусом, соотносясь тем самым с Федором Тироном на другом конце этой горизонтали.

Д. Христианские святые в общении с богом (№ 16–18).

На нижней перекладине большого двенадцатиконечного креста мы наблюдаем как бы сочетание двух принципов подбора сюжетов: во-первых, здесь завершается серия сюжетов, размещенных на срединной вертикале (на «стволе» древа) и тематически связанных с личностью и характером Иисуса Христа, а во-вторых, здесь продолжается тема непосредственного общения человека с богом. Ко второму разряду относится медальон № 17.

№ 17. Врачи-бессребреники Козьма и Дамиан. Медальон окружен надписью:

+ СВЯТАЯ БЄЗМ?ЗДНИКА И ЧЮДОТВОРЦА

КУЗЬМА И ДАМЬЯНЪ ВРАЦА

В имени Демьяна допущена описка: вместо мягкого знака, еря, вырезана буква В. Это, как и отсутствие надписей на многих соседних медальонах, подтверждает гипотезу о спешной работе Якова Федосова. Написание «ВРАЦА» вместо «врача» (двойственное число) — явный новгородизм.

Братья-близнецы, Козьма и Дамиан, подобно Иисусу, были целителями, не взимавшими никакой мзды за свое врачевание. Врачи изображены со свитками в руках; у Козьмы свиток распущен до колен.

Деятельность братьев и чудеса, которые они творили, во многом повторяют евангельский перечень чудес Иисуса Христа.

Воспользуюсь интереснейшим памятником XIV в., хранящимся в Кракове [209] и представляющим, по всей вероятности, походную шкатулку средневекового медика для инструментов и снадобий. Этот медный вызолоченный ящик размером 43x12x9 см. На боковых гранях четко выгравированы 16 сцен из жития Козьмы и Дамиана. Братья исцеляли от «трясовицы», от слепоты и хромоты, зубной боли, они изгоняли бесов и змей и даже воскрешали умерших:

209

Жолтовский П.Н. Ларец мастера Самуила // СА, 1958, № 4, с. 209–212. В.Л. Янин в заметке, помещенной в том же номере СА (с. 213–215), справедливо полагает, что «своей идеей и временем изготовления ларец тесно связывается с ересью стригольников» (с. 214).

СВЯТАЯ ВРАЧА ВЪСКР?ШАЕТА

СЫНА ВДОВИЧА [210]

Последний, нижний медальон «ствола» древа, как и некоторые другие, помещенные на этой главной вертикали, иллюстрирует продолжение дел Иисуса Христа позднейшими христианами; в данном случае показаны те святые, которые исцеляли больных людей и возвращали им жизнь.

№ 16. СИМЕОН СТОЛПНИК.

Круговая надпись этого медальона такова:

+ СВЯТЫЙ СЕМЕОНЪ СТОЛПЬНИКЪ

20 Л?Т СТОЯШЕ НА СТОЛПЕ

210

Жолтовский П.Н. Указ. соч. Рис. 7. Форма «вдовича» вместо «вдовицы» — явный новгородизм.

Изображение двух столпников Яковом Федосовым на своем кресте (на самом верху — № 1 и внизу — № 16) отнюдь не является пропагандой монашества — оба столпника показаны без монашеских куколей. Внимание к теме столпничества говорит о стремлении художника показать целеустремленность человека праведной жизни, обращающегося непосредственно к богу не только из-за своей личной греховности, но и в качестве заступника за всех окружающих его людей.

№ 18. Герасим в пустыне и лев. Круговая надпись:

+ СВЯТЫЙ ГЕРАСИМЪ ЕМЛЕТЬ ТРОСТЬ (ЗАНОЗУ)

ОТ ЛЬВА ИЗ НОГ?

А ПРИДЕ В ПУСТЫНЮ

Преподобный Герасим (ум. 475) был богатым человеком, но, став христианином, раздал все имение бедным и удалился в Иорданскую пустыню. Главная идея его жития — преодоление стяжательности и страха. Символом последнего является эпизод со львом, встреченным Герасимом на водопое. Лев был ранен — он занозил себе лапу; Герасим, преодолев страх, вытащил занозу, и лев стал жить вместе с пустынником и защищать его.

Н.С. Лесков в своей серии пересказов библейских легенд и апокрифов дал очень хороший очерк: «Лев старца Герасима» [211] .

На Людогощинском кресте Герасим изображен сидящим на стуле, а лев — стоящим на задних лапах и лижущим пустынника. Стул вырезан на кресте не без смыла — художнику нужно было показать, что Герасим не просто проходил по пустыне, а что он имел здесь оседлость, мебель, был не путешественником, а настоящим пустынножителем, каким его и рисует житие.

211

Полное собрание сочинений Н.С. Лескова. СПб., 1903, т. XXX, с. 21–28.