Стрингер. Летописец отчуждения

Алексей начал старательно изучать камеру на предмет неисправностей.

— «Монолит» — ублюдочная группировка. Шизики они, — пробурчал Рябой. — Не знаю, отчего такое милосердие. Скорее всего, они используют тебя в своих интересах.

— Пусть так. Они используют меня, а я их. Я не против. Так как?

— А у меня есть выбор?

— Уйти, — коротко ответил стрингер.

— Ага. Это ты важный для них фазан, на тебя засаду ладили. А меня дальше дистанции выстрела снайпера не отпустят.

— Значит, выбора нет.

Глава 7

— 05:27 по Москве, 24 августа 2031 года. За время последнего стенд-апа много чего случилось. Вик умер. Это стало для меня самым страшным ударом. Он не был ни другом, ни старым приятелем. Но хоронил я его, как брата. Потому что он сопротивлялся влиянию Зоны до самого последнего вздоха. Знаете, некоторые сталкеры говорят о ней как о живой…

Зона на каждого воздействует по-своему. Кто-то сходит с ума, кто-то превращается в бездушную машину для убийства, кто-то становится бомжом. Но все до конца верят, что пришли в единственное место, где могут исполниться все их мечты. Глупо и наивно. Это странная вера. Я думаю, что обычно человек представляет немного по-другому место, где должны сбыться его грезы. Ну не знаю… Мне видится берег океана, мягкий песок и джинн, нависший над лампой. «Хочу это, хочу то…» Идиллия. А тут грязь, вонь, трупы. И смерть, которая за каждым идет по пятам.

Она тут уже другая. Не та старуха с косой, что за Периметром. О-о-о, нет. Ха-ха… Та, что с косой, — вполне безобидная старушенция, по сравнению с этой… хм… заразой. Здешняя не просто приходит в назначенный час. Кажется, что она запрыгивает на плечи с самого момента, как только ты переступаешь за колючку, приставляет тебе к шее грязный, залитый гноем тесак и время от времени на него давит. И нет от нее никакого спасения, нигде не спрячешься. А когда ей надоедает играть, она либо быстро сносит голову, либо делает маленький порез, чтобы ты свалился медленно и мучительно от заражения крови. Но, прежде чем сдохнешь, ты будешь чувствовать каждый ее хриплый вздох, каждое движение и паниковать, напрягаться, скулить, пока она, наконец, не отпустит тебя и не займется следующим ловцом счастья. Вот это тут самое страшное.

Баста, уважаемые зрители! Я выхожу на финишную прямую! Передаю приветы всем, особенно тебе, мой милый спонсор Дагонов. Направление — Радар.

Рассвет может производить на человека разное впечатление. Возрождение жизни, торжество света — все это для неженок-романтиков. Загоните таких на десять хмурых осенних дней в тайгу, а потом спросите. И они, тяжело вздыхая, ответят, что рассвет — это холод и боль в каждой мышце. Отгородившись крепкой стеной цивилизации, люди забыли, что значит ежедневно выживать. За время странствий по Зоне стрингер это понимал все отчетливей.

Этот рассвет дался Смертину тяжело. Всю ночь его мучили мерзкие мысли, не давая погрузиться в успокоительное беспамятство. Какая-то мешанина. Несвязная, глупая и пугающая. Вырваться из этой трясины помог только грохот пулемета во дворе. Суматоха быстро стихла, но стрингер решил вставать.

Он записал стенд-ап, затем аккуратно разобрал «Benelli», проверяя пусковую пружину и затворный механизм, счистил легкий налет ржавчины внутри. Капризная «машинка», очень плохо переносила влажность и некачественные боеприпасы. Зона добралась и до ружья Алексея. На прикладе он заметил глубокий скол. Ствол был вычищен до блеска — сектанты постарались.

Громко хлопнула дверь. В комнату с ворохом вещей влетел растрепанный блондинчик. На его щеке застыла сукровица.

— Быстро собирайтесь! — бросил он, ничего толком не объяснив, и исчез.

Как Алексей и предполагал, им с Рябым впарили обычные желто-черные комбинезоны, которые носили практически все сектанты. Вместо заказанного плаща Смертину выделили ОЗК-шную накидку с неудобным, постоянно лезущим на глаза капюшоном. Рябого снабдили видавшей виды винтовкой М-16, запасным магазином, помятым бумажным пакетиком патронов россыпью с рожицей Рональда МакДональда и ПМ-ом. Смертину тоже перепал пистолет, но он отдал его сталкеру.

— Негусто, — недовольно подытожил Рябой, рассматривая снаряжение.

Радовали только четыре пачки сигарет, закинутые в общую кучу. Курево у стрингера закончилось давно. Не успел он распотрошить пачку древних «Родопи», как вновь оглушающе хлопнула дверь. На пороге хмурил брови Саян, который командовал операцией на НИИ. Рядом мялся лысый бугай, обматеривший Алексея у склада. Мир тесен. А уж база «Монолита» и подавно. Стрингер любил свою камеру, но в этот момент ему очень понравилась мысль, что достойным окончанием ее жизни будет встреча со лбом ублюдка-командира.

— Выходим, — гаркнул Саян.

— Планировали в девять, — хотел было осадить его Смертин.

— Обстоятельства поменялись. Приказ Полковника. Выходим.

Черно-желтый делал вид, что ничего не произошло. Алексей заметил, как при виде «монолитовца» задрожали губы Рябого. Саян, похоже, тоже заметил, но промолчал.

— Вы нас сопровождаете? — недовольно спросил стрингер на ходу.

Ему не понравилась даже сама эта мысль.

«Монолитовец» только легонько подтолкнул его вперед к лестнице. Перед центральным выходом из школы Саян, повесив ремень от своей М-16 на шею, резко всех осадил:

— Слушайте внимательно! Говорить буду один раз. Как оказалось, «союзники» скоро начнут атаку. Автомобиль сопровождения перегнали в пригород еще ночью. Расстояние до него небольшое, но по пути могут встретиться «погоны». Мои приказы исполняются беспрекословно. Огонь без команды не ведем. Идем шаг в шаг. Сразу справа за калиткой «карусель», на перекрестке — яма со «студнем». Увидите. По краям покрышки навалены. Будьте осторожней. Доходчиво?

— Камерой можно пользоваться? — въедливо посмотрел на командира Алексей.

— Если не помешает движению. Любые подсветки должны быть отключены.

Саян не грубил и вообще вел себя прилично, вероятно все-таки получив ценные указания от Полковника.

— Ладно, — кисло согласился Смертин, проверяя батарею.

— Выдвинулись.

«Монолитовец» сразу взял приличный темп. Стрингер даже толком не успел осмотреть базу. Ну ящики какие-то, ну горы затертых протекторов, ржавые бочки и еще куча всякого хлама. Обычный заброшенный двор школы. Сваренный из стальных прутьев забор по периметру, здание, покрытое коричневой плиткой в форме буквы «П», провалы окон — вот и вся территория базы. Железные ворота были закрыты на ржавый замок. Около них валялся непонятно откуда тут взявшийся кипельно-белый унитаз.

— Не трогать! — моментально предупредил Саян.

Группа пересекла импровизированный стадион, расчищенный самими сектантами, миновала покосившийся трансформатор, на котором баллончиком кто-то нарисовал огромный кривой член, и вышла к забору. Замыкавший лысый выразительно чихнул, повесив на рукаве комбеза шмоток сопли. Саян повернулся и пригрозил ему кулаком. Лысый развел руками, дескать, не специально.

То, что старший пафосно назвал калиткой, оказалось кривым алюминиевым листом, прикрученным проволокой к столбику ограды. Командир осторожно протиснулся вперед и помахал остальным.