Строгий Режим
Шрифт:
— И как это называется? — задумчиво произнёс я, глядя на хрустящую Эгину. — Самоканнибализм?
— Фы фурак! — сообщила мне насупившаяся Эгина с набитым ртом. Она хрустела своими крыльями, словно чипсами. Протянула мне блестящий слюдяной кусочек крыла с множеством тёмных прожилок. — Фофрофуй, эфо фкуфно!
Интерфейс подтвердил слова принцессы, выдав справку о куче полезных веществ в крыльях королевы.
— Хм, — я захрустел одним кусочком, как и предлагала Эгина. Ощущение, словно ем некие съедобные кристаллы или что-то типа того.
— Фолезные фефестфа не фолфны
— Ладно, я понял тебя…
Если уж и пробовать Эгину на вкус, то совсем в другом месте… Но и крылья оказались очень даже не дурны! Может быть и жестковатые, но довольно приятные на вкус, солёно-сладкие. Интерфейс подтвердил, что в них довольно много полезных веществ, отлично подходящих для усвоения организмами мирмеций и даже людей.
Так мы прожили вместе ещё довольно долгое время. Я обучал Эгину премудростям и нюансам выживания. Она отложила десяток яиц и скрепила их специальным муравьиным воском в особый пакет, который приклеила к стене землянки. Периодически она ухаживала за яйцами, внимательно осматривала их, мыла при необходимости. Также королева иногда смазывала яйца мясным бульоном, что оставался после наших с ней трапез.
Мне пришлось поддерживать в землянке довольно высокую температуру в двадцать пять градусов и влажность семьдесят-восемьдесят процентов — оптимальные условия для развития потомства мирмеций.
Через некоторое время из яиц вылупились личинки, белесые и липкие. Сначала маленькие и бестолковые, они довольно быстро начали расти. Им пришлось отдавать часть нашей еды — жрали эти мелкие спиногрызы просто в два горла. И предпочитали они в основном мясо. Им требовался белок для успешного роста.
Кормежка происходила так — я притаскивал домой пойманную дичь. Например, кролика. И кидал мёртвую тушку прямо в груду личинок. Те моментально оплетали добычу и принимались за трапезу…
— Смотри как они хорошо кушают! — Эгина смотрела на обедающих личинок, в умилении сложив руки на груди. — Какие они красивые! Какие милые!
— Ага, — задумчиво произнёс я. Хруст и чавканье стояли на всю землянку. Хорошо хоть личинки мирмеций ползать не могли. Сложил их в одну кучу, как дрова, и не беспокоишься. Удобно. Никакого детского сада не надо. А то фиг бы с Эгиной мы за ними уследили.
Личинки съедали всё, даже шерсть и кости. При этом ещё и вылизывали друг друга, избавляясь от крови и мясных ошмётков. Расправившись с кроликом, личинки продолжали тянуть вытянутые мордочки вверх и держать мандибулы широко раздвинутыми. Ни дать ни взять птенцы. Не наелись ещё. Я швырнул им вторую тушку — и вновь начался хруст.
Хорошо хоть, что личинусы не срали — как объяснила мне Эгина, личинки гадят только раз в жизни, непосредственно в процессе плетения кокона. Тёмное пятно на одном конце обычного муравьиного кокона — это как раз и есть личиночные какашки.
Повезло, что у мирмеций именно такая физиология. Иначе я бы замучился срань вывозить и закапывать. Ну либо надевать на каждого личинуса памперс и мыть ему задницу…
Росли личинусы очень быстро. Вскоре они по весу и размеру сравнялись со средним человеком. Некоторые даже научились говорить. По уровню интеллекта личинки
находились где-то между собакой и маленьким человеческим ребёнком. Эгина учила их читать и писать, показывая картинки в букваре, который я притащил ей из чудом уцелевшего городка.Личинусы сосредоточенно учились, водили мордочками из стороны в сторону, разглядывая картинки в букваре, и внимательно слушали слова Эгины.
— Всё поняли? — спросила принцесса, когда урок подошёл к концу.
— Да, мама, — пропищали некоторые личинки, самые развитые из сестёр.
А потом у некоторых личинок начался процесс окукливания. Я натаскал в землянку побольше песка и земли, смочил всё это водой. После чего мы с Эгиной полностью засыпали пару личинок, уже готовых к переходу на следующий этап своей жизни.
Личинусы окукливались следующим образом. Сначала они плели «колпачок» вокруг своей головы, потом делали кувырок, чтобы голова и попа поменялись местами. Затем точно также плели вторую часть кокона и склеивали обе половинки по краям. Мы с Эгиной всего этого видеть не могли, поскольку процесс происходил где-то под песком и землёй. Но отлично слышали, как возится личинка.
На текущий момент я был полностью уверен, что Эгина не пропадёт. Что она сможет сама обучить дочерей. А те в свою очередь начнут путь к постройке величественного Мирмеграда.
Я уже не помнил, сколько времени провёл вместе с Эгиной, потеряв счёт дням. Такое ощущение, что несколько лет. Имперцы ушли из разорённых земель мирмеций, оставив лишь несколько небольших гарнизонов. Поэтому в округе стало заметно безопаснее. Я действовал всё смелее и смелее, заходя в своих вылазках всё глубже и глубже. Я искал… искал Перчинку. Я не знал, чем она всё это время занималась. Почему бездействовала. Но хотел выяснить.
В один день, когда до вылупления первых мирмеций оставалось всего ничего, я увидел, как по небу плывёт чёрный дым. Причём дым необычный. Он выстраивался в ровные слова… на русском языке!
Слава! Встречаемся сегодня вечером на центральном Мирмеградском холме, где в будущем будет стоять дворец Эгины. Решим окончательно все наши вопросы. Приходи, если не трус, я буду ждать тебя каждый вечер.
Значит, Перчинка успела немного подучить русский, пока жила в моём родном мире. Использовала его, чтобы передать мне сообщение тайно, чтобы никто другой не узнал место нашей встречи.
— Это ловушка, господин, — прозвенела Ферра из инвентаря. — Как пить дать.
Ферра права, это будет скорей всего ловушка, зная нашу Перчинку. Но… особого выбора у меня нет. Я не могу оставить её одну в прошлом. А других способов найти и прижать Наперчёную у меня больше нет.
Надо вернуться домой и как следует подготовиться. А заодно и поговорить с моей принцессой.
— Есть одна просьба, Эгина, — произнёс я, вернувшись в землянку.
— Какая, о мой муж? — спросила королева, нянчя свежеснесённый шмат яиц, уже скреплённый воском.
— Не рожай из моего семени молодых маток-мирмеций и трутней, хорошо? Только рабочих.