Строговы

6

В середине ноября в Волчьих Норах состоялся съезд революционного крестьянства Юксинского края. Кроме делегатов от рабочих шахт и города, на съезд приехал председатель подпольного губревкома Тарас Семенович Беляев.

Делегаты собрались в большом доме купца Белина. Прежде чем открыть заседание, Антон Топилкин предложил почтить память погибших партизан вставанием. Имя деда Фишки, как одного из заслуженных партизан, Антон назвал отдельно.

Съезд, на котором присутствовали старые и молодые, мужчины, женщины, партизаны и крестьяне, поднялся, и с минуту люди стояли в глубоком траурном молчании.

Потом Беляев выступил с большим докладом. Председатель губревкома под одобрительный гул и рукоплескания, временами прерывавшие его речь, говорил о РСФСР и международном положении, о начавшемся разгроме белогвардейских армий и бегстве иностранных интервентов, о задачах партизан, которые должны помочь Красной Армии добить Колчака.

С гордостью в голосе Тарас Семенович рассказывал о героизме рабочих и крестьян, о их беспредельной преданности делу революции. Черные силы всего мира во главе с американо-английскими империалистами с оголтелой ненавистью навалились на молодое Советское государство, но партия большевиков подняла на борьбу миллионные массы народа и приведет их скоро к полной и окончательной победе над внутренними и внешними врагами. В резолюции, принятой по докладу, съезд с громадным подъемом провозгласил образование в тылу колчаковских войск Таежного советского района как составной части РСФСР.

Вторым пунктом на повестке дня съезда стоял вопрос о посылке делегации партизан в Москву, к товарищу Ленину.

С докладом по этому вопросу выступил Матвей Строгов. Он говорил, что не за горами уже мирная жизнь и нужно посоветоваться с товарищем Лениным, как строить ее, какое найти применение тем богатствам, которые таятся на бескрайних просторах Юксинского края.

В делегацию нужно было избрать пять человек – самых лучших и самых достойных.

Съезд начал намечать кандидатов, и в этот момент, пристукивая палкой, вошел сгорбленный старик.

На мгновение все замерли, не веря своим глазам. Потом Антон Топилкин прыгнул через скамейку и с криком: «Дед Фишка!» – бросился старику навстречу.

Вскочили со своих мест и делегаты. Обняв Матвея за шею, дед Фишка долго не отпускал его, глухо всхлипывая. Делегаты со слезами на глазах наблюдали за ними.

– Пусть съезду расскажет, откуда он взялся, – предложил кто-то.

– Просим! Рассказывай, дед Фишка! – закричали, со всех сторон.

Дед Фишка, побледневший, худой, осунувшийся, нетвердо подошел к столу и, волнуясь, проговорил:

– Я, слышь, мужики, начал жить второй век. Беляки хотели в могилевскую меня отправить, а она, вишь, смерть-то, меня не принимает. Шесть недель лежал я в подполье на хуторе у ломовицкого мужика Терентия Залетова под самым носом у белых. Приполз к нему, когда меня расстреляли вместе с мужиками из Васильевского поселка, чуть живой. А сейчас в полной силе, стреляная нога вот только немного подгуляла.

Помолчав, он с улыбкой продолжал:

– Вот, выходит, раз уже похороненный был – по приметам это дюже хорошо: жить мне, нычит, еще один век!

Делегаты бурно рукоплескали. Дед Фишка отошел от стола и сел рядом с Беляевым.

Когда Антон Топилкин попросил съезд вернуться к обсуждению кандидатов в состав делегации к товарищу Ленину, съезд многоголосо ответил:

– Деда Фишку!

….

Делегацию к Ленину отправить не удалось. Юксинским партизанам совместно с наступающими частями Красной Армии пришлось участвовать в разгроме войск колчаковского генерала Пепеляева.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

1

В декабрьское утро партизанский секрет, выставленный за поскотиной Волчьих Нор для наблюдения за городской дорогой, остановил верхового. Старшим дозора был Акимка – сын вдовы Алены Мишуковой. Остальные в дозоре были его сверстники – все сыновья партизан.

– Кто такой будешь? – выходя из-за кустов и грозно выставляя вперед берданку, срывающимся от волнения голосом спросил Акимка.

Верховой натянул поводья, придержал трусившую мелкими шажками взмокшую лошадь и, чуть привстав на стременах, спросил:

– А ты кто такой?

– Нет, ты кто такой?! – направляя берданку в грудь лошади, закричал Акимка.

Заслышав его рассерженный голос, из-за еловой чащи на дорогу выскочили трое ребят, тоже вооруженных берданками.

– Ну-ну, ты не очень-то расходись, – усмехнувшись, сказал верховой. – Еду я к вам в штаб по важным делам. Давай проводи меня к самому главному начальнику.

Ребятишки переглянулись, и Акимка, опуская берданку, с важностью в голосе сказал:

– Сам я не могу пост бросить, а вот Никитка проводит.

Низкорослый, скуластый Никитка, заплетаясь в полах длинного полутулупчика, бросился за ельник и в ту же минуту выехал оттуда верхом на лошади.

Акимка подошел к нему и что-то сказал на ухо… Никитка задергал поводьями, выехал на дорогу и встал позади незнакомца.

– Под конвоем, выходит, поеду, – засмеялся верховой, беззлобно посматривая на ребят, исполнявших свои обязанности с неподкупной строгостью.

Стояла оттепель. С берез и елей осыпались искрившиеся на холодном солнце снежинки. Над лесом кружились стайки ворон и сорок. На дороге, на кучках конского навоза хлопотливо суетились воробьи, перекоротавшие первые морозы в глубоких норах в снегу. Тучки сизого дыма курчавились над селом. Было тихо и безветренно.

Никита держался за незнакомцем шаг в шаг. Тот ехал, не оглядываясь. У овинов, на въезде в село, незнакомец остановил лошадь, достал откуда-то из-под попоны седла красную звездочку и под изумленным взглядом Никитки нацепил ее на папаху.

Тронув лошадь, он весело засвистал и, въезжая в ворота поскотины, спросил:

– Эй, малый, где у вас штаб?

– В доме Белина, по Жировской улице, – ответил Никитка и, помолчав, добавил: – Езжай, езжай, я покажу.

У первого же проулка незнакомец круто свернул с улицы, и Никитка понял, что тот в Волчьих Норах не новичок.