Строитель

По пути я остановилась около библиотеки: это место на самом деле стало моим вторым домом. Я любила прийти сюда, взяв с собой термос с чаем, и устроиться в уютном уголке, читая газеты и журналы. Сотрудники знали меня по имени, и когда я прошла через входные двери, приветливо мне махнули.

Это мог быть большой город, но я выросла в этом районе. И неважно насколько все тут поменялось за прошедшие годы, мне нравилось, что в этом месте еще оставалась какая-то семейная история.

– Как продвигается сегодня твой поиск работы, милая? – спросила Мелинда, выкатывая тележку, полную книг.

– Не очень. Как бы мне хотелось, чтобы библиотеке были нужны сотрудники.

– Я знаю, сладкая, – Мелинда покачала головой. Она работала тут уже двадцать пять лет. – Они не нанимали новых сотрудников уже на протяжении трех лет. Но если вдруг такое случится, ты будешь первой, кому об этом сообщат.

– Спасибо, Мел. Я понимаю, почему никто не уходит отсюда, стоит им только получить место.

– Держи голову выше, Лотти. Я знаю, насколько все стало тяжело для тебя после смерти Шарлоты.

Я сглотнула подступившие слезы. Прошло всего четыре месяца с тех пор, как бабушку Шарлоту похоронили, и рана все еще была свежа.

– Спасибо, – я постаралась улыбнуться так, чтобы мой подбородок не дрожал. – Я только проверю свою почту.

Я проковыляла к последнему ряду компьютеров и села за один из них, не желая плакать на глазах у всех. Мне просто была нужна передышка. Тоненький лучик надежды.

Может быть, меня ждало послание от потенциального работодателя.

Я выдохнула.

В почте было одно письмо.

Собеседование, завтра утром.

Это был мой последний шанс.

Моя единственна надежда.

Я не могла завтра опоздать, и не важно, чего мне это будет стоить.

*** 

Когда я подошла к дому и увидела Люка с отбойным молотком в руках, то подумала, что причина, почему все сегодня пошло плохо, связана с моим собственным поведение.

Мне стало так стыдно.

Когда Люк увидел меня, он опустил инструмент и вытер руки о полотенце, свисающее из его заднего кармана. Когда он снял желтую каску, все, о чем я была в состоянии думать, почему бы ему вновь не стянуть и футболку. Но он этого не сделал, а без единого слова пошел прямо ко мне, поднял и перенес к центральному входу в здание.

Я тоже ничего не говорила.

Когда мои ноги оказались на твердой земле, я уже открыла было рот, чтобы извиниться, но прежде чем я смогла произнести хоть слово, Люк уже отвернулся. Подумав, что он собрался снова приступить к работе, я удивилась, когда он прошел чуть дальше по улице.

Прищурившись, я пыталась рассмотреть, что он делал, но уже через мгновение Люк вернулся с коробкой в руках.

Своими тяжелыми рабочими сапогами он прошагал по щебню, покрывавшему дорогу, и вновь встал передо мной.

Он протянул мне белую коробку.

– Что это? – спросила я.

Люк пожал плечами.

– Извинение.

Я нахмурилась.

– Ты не должен извиняться. Это ведь именно я вела себя словно малый ребенок этим утром, – я опустила взгляд, смущенная воспоминаниями о том, как кричала на него из окна, виня Люка во всех своих проблемах. – Прости, что накричала на тебя.

– Да не за что извиняться. У нас у всех бывают поганые утренние часы. А я мог бы вести себя с тобой полегче, поняв, что что-то у тебя идет не так, как надо.

Я подняла взгляд, благодарно улыбнувшись. Когда Люк оказался ко мне так близко, а мое настроение уже не было таким гадким, я, наконец, заметила, насколько огромным он был. Его широкие плечи возвышались надо мной. Он был из тех людей, которых ты сразу замечал, стоило им только войти в комнату. Его фигура в сочетании с пронзительными карими глазами и четко очерченной челюстью ставили под сомнение, что в городе вообще существовала женщина, которая не обратила бы на Люка внимания.

– Итак, что в коробке? – спросила я.

– Пончики.

Открыв крышку, я вдохнула запах сахарной глазури.

– И все они для меня?

Люк рассмеялся, качая головой.

– Ну, я подумал, что, может, мы могли бы съесть их вместе?

Мои щеки запылали.

– Оу, да что такое со мной сегодня? Клянусь, обычно я не такая грубая и глупая. Конечно же, мы можем съесть их вдвоем, – я прикусила нижнюю губу, напряженно посмотрев на Люка и приняв решение. – Хочешь подняться? Я могу сделать тебе кофе.

Глаза Люка загорелись.

– Я надеялся, что ты это скажешь.

Пару минут спустя мы уже поднимались в мою квартиру, и я огляделась по сторонам, задумавшись, не валялось ли у меня где-нибудь на полу нижнее белье или еще что-то смущающее. Но ничего подобного не было. Может, я и вела себя с утра, как полная задница, но была довольно аккуратной.

Люк проследовал за мной на кухню, где я поставила коробку с пончиками на стол. Его взгляд скользил по квартире, и пока он осматривался, я заварила кофе, пошкрябав ложкой по дну банки, высыпая из нее мои последние остатки молотых зерен. Я поставила чайник и вынула сливки, пока он закипал.

– Квартира потрясающая, – Люк постучал костяшками по столешнице. – Похоже, что она видала свои лучшие дни, но все дерево тут в отличном состоянии. И она огромная. Тут две спальни?

Я разлила напиток по кружкам.

– На самом деле три.

Люк присвистнул.

– И ты живешь тут одна?

Я сглотнула, вспоминая времена, когда бабушка была жива, и то, сколько раз она собирала в этой просторной квартире клуб любителей книг или организовывала встречи для игры в бридж. Как я приглашала школьных друзей, которые всегда восторгались тому, сколько у нас было места, эти посиделки были всегда такими домашними и уютными.

– Бабушка начала снимать в аренду это место с тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года. Я прожила тут с ней всю свою жизнь. Родителей я никогда не видела, – я разложила пончики на тарелку и поставила чашки. Подвинув их на столе, я объяснила. – Тут фиксированная арендная плата, поэтому я не съехала отсюда после ее смерти.

– Счастливица, – сказал Люк. Увидев мою реакцию, он поднял руки, извиняясь. – Черт, я не это имел в виду. Конечно же, я не хотел сказать, что тебе повезло из-за потери родителей и бабушки.