Строка из стихотворения

Наклоняясь к этикеткам, Ченей вполголоса читал имена скульпторов.

– Сегодняшний день - как сон. Мне кажется, что я непостижимым образом перехожу из одного мира в другой. И вы мой гид.

Они вошли в круглую комнату со сферическим потолком, который, как показалось Ченею, был покрыт необычайно светлой, переливающейся краской, похожей на повисшее в воздухе облако мерцающей серебряной пыли. В середине стоял небольшой низкий пульт со множеством разноцветных кнопок и несколько кресел на вращающихся основаниях.

Вадим сел к пульту, жестом пригласив Ченея на соседнее место.

– Странная комната, - сказал, осматриваясь, Ченей.
– Пустая - здесь не больше десятка кресел.

– Зал построен так, что зрители должны находиться точно в его центре.

– Почему?

Не отвечая, Вадим нажал на одну из кнопок на пульте.

Освещение неуловимо изменилось, и Ченей увидел над собой не низкий потолок, а колоссальное, уходившее в неизмеримую даль пространство, из которого шел мягкий голубой свет. Круглый пол зала выглядел теперь маленьким островком под необъятным небом.

– Поразительно!..
– Откинувшись в кресле, Ченей смотрел на голубой купол.
– Это бесконечность. Я много раз пытался представить ее себе и не мог...

Вадим положил руки на пульт.

– Я хочу, чтобы у вас сложились правильные представления о нашей цивилизации. Поэтому я расскажу вам хотя бы немного о ее истории. И прежде всего о событиях, разыгравшихся здесь в начале третьего тысячелетия... Мы поступим так: чтобы моя импровизированная лекция не показалась вам скучной и монотонной, я буду сопровождать ее зрительными образами - иногда конкретными, но чаще отвлеченными, построенными по определенным законам.

Спокойные, расплывчатые зеленые и голубые полосы возникли вдали. Точно широкая мирная равнина окружила Ченея. И он не заметил, когда заговорил Вадим.

Бессмертие, вечная юность - древняя мечта людей.

Но жизнь неразрывно связана со смертью: исчезает, уходит все, окончившее свой век, обессиленное борьбой и недугами, и в мир является новое, опять и опять повторяющее своих прародителей. Каждую весну распускаются на полях цветы и к осени вянут и засыхают, роняя на землю семена, из которых появляются новые всходы, и такие же цветы и трава снова покрывают луга. В этом заключена великая мудрость природы: любой организм, как бы совершенен он ни был, неизбежно страдает в жизненной борьбе, становится неполноценным. Но в процессе смены поколений он непрерывно воссоздает сам себя - на свет появляется молодое существо, полное сил, свободное от болезней и увечий.

Скоротечность жизни и роковая неизбежность конца дали пищу для размышлений бесчисленному множеству людей. Все, кто дожил до преклонного возраста, прошли через эти раздумья. Это вечная тема. Вечная потому, что основной закон жизни, состоящий в постоянном обновлении, в смене поколений, оказывается предельно жестоким в применении к человеку. Ибо в отличие от любого животного человек обрел в процессе развития второй облик, второе "я" - способность мыслить, духовное начало, которое стало главным в его существе. Именно духовное начало - наша основа. Это заметили и поняли очень давно: человеку с полным основанием приписывали наличие у него "души" - особого элемента, который отличает его от прочих живых созданий.

Неразличимые между собой, вьются в воздухе пчелы и быстрые ласточки, из века в век плавают в воде стаи одинаковых рыб, бегают по земле олени, похожие друг на друга словно две капли воды. Они лишены индивидуальности и существуют в природе лишь как отдельный вид, как сообщество непрерывно сменяющихся идентичных и равноценных особей. Увядает растение, в чаще леса кончает свои дни ослабевший лев, и на их месте возникает новый цветок и новый лев, неотличимый от истлевшего в джунглях. Растения и животные гармонично идут к своему концу, естественному завершению жизни. Однако изменения, происходящие со временем в сложном" существе человека, имеют резко противоположную направленность. Стареет и разрушается тело, но "дух" непрерывно развивается и совершенствуется - обогащается интеллект, накапливаются опыт и знания. И смерть приходит как враждебная разрушительная сила: перестает функционировать мозг, и гибнет целый мир, ибо каждый из нас носит в себе свой, неповторимый, единственный мир...

Природа дала человеку разум, но она оставила ему совершенно не соответствующую его двойственной природе биологическую основу. И развитие человека вне всякой зависимости от его воли протекало в направлении разрешения этого противоречия. На известном этапе разум, изменение которого происходило несравненно быстрее, чем естественная эволюция тела, оказал сильнейшее воздействие на своего носителя и превратил человека в бессмертное существо, в то, чем он должен был быть. Открытия, сделанные в самые тревожные дни земной цивилизации, навсегда изменили судьбу человека, его жизнь, его роль - роль мыслящего существа в системе мироздания...

Суть этой необычайно смелой по замыслу работы состояла отнюдь не в том, что был найден метод бесконечного продления жизнедеятельности человеческого организма. Путь, который привел к разрешению проблемы бессмертия, оказался гораздо более радикальным: ученым удалось выделить духовное начало и связать его с искусственным носителем.

Все началось с того, что в поисках наиболее совершенных способов моделирования мышления были синтезированы, выращены в особых условиях живые клетки, подобные клеткам мозга. Создание системы связи между такими биологическими элементами позволило объединить их в строго организованный ансамбль и построить искусственный мозг, не только не уступающий человеческому, но значительно превосходящий его по объему запоминаемой информации.

Появление биологических мыслящих устройств вызвало опасения, что такие системы в принципе могут выйти из-под контроля человека и превратиться в его соперников. Такие тенденции у машин, их стремление к самостоятельности наблюдались уже у некоторых совершенных электронных систем старого типа. Однако вскоре обнаружилось, что "бунт машин" не мог иметь места в действительности. Дело в том, что интеллект мыслящего существа (безразлично - искусственного или созданного природой) формируется и становится полноценным, только в результате длительного развития, которое обязательно должно происходить в постоянном контакте с окружающим миром, с сообществом аналогичных индивидуумов. Жизнь, ее впечатления, чувствования, переживания каждый день доставляют человеку огромное количество информации. Эта информация в процессе ее осмысливания создает определенную обратную связь, которая оказывает глубокое влияние на развитие мозга. Поэтому, чтобы конкурировать с человеком, стать равной ему в отношении уровня развития интеллекта, машина сама должна была стать мыслящим существом, с его органами чувств, возможностью автономного перемещения, с его любознательностью, переживаниями и способностью непрерывно получать информацию из окружающего мира... Люди не вступили в противоречие с машинами - наоборот, они слились с ними, образовав единое сообщество.

Следующим важным этапом в развитии биологических устройств явилось установление непосредственного контакта с человеком. Сущность подобных экспериментов состояла в том, что надлежащим образом организованная биосистема (tabula rasa) соединялась искусственными нервными линиями с мозгом человека. В результате все элементы биосистемы - клетки и их ассоциации - настраивались "в унисон" с мозгом-прототипом. После определенной тренировки система отсоединялась и продолжала вести самостоятельное существование, в течение некоторого времени представляя собой точную интеллектуальную копию - реплику донора.

Эти опыты неожиданно породили серьезные проблемы морального характера. Действительно, в питательной среде экспериментальной камеры возникало живое, мыслящее существо, в основе своей ничем не отличавшееся от человека, но обреченное на вечное заточение и смерть. Переживания первых биосистем-реплик после того, как они осознавали свое положение, были ужасны. Однако вскоре был найден простой и гуманный способ прекращения их существования: систему снова соединяли с донором, и, когда возникал единый, но как бы раздвоенный мозг, половина его безболезненно выключалась самим прототипом, что, конечно, не сопровождалось ощущением гибели.