Строки

Вроде бы пишется все так же, но чего-то не хватает. Места на листочке тоже не осталось. Позже введу все это в свой компьютер. Я сложил лист бумаги и положил в карман, но рука врезалась с книжкой внутри. Я достал из кармана книгу, ту самую находку из магазина, и положил ее на стол. Засушенный цветок выпал, тихо шурша осыпавшимися лепестками. Случайно или намеренно, Анна оставила это послание – вопрос, который обратно отзывался эхом в моей голове. Пролистав страницы книги, я надеялся найти хоть какое-то направление. Неожиданно на одной из страниц мне попалась вырезка из газеты. Она была вырезана тщательно, почти педантично. Статья рассказывала о закрытии старого театра в сердце города, там где мы когда-то проводили вечера, окунаясь в мир иллюзий и мечтаний. Возможно, именно там Анна оставила следующий след.

С мыслями об этом, я поспешно расплатился и, перекинув пальто через плечо, вышел на улицу. Зимний туман был все еще густым, но теперь его серые объятия казались менее давящими. Я направился к указанному в статье адресу, ведомый внутренним предчувствием. По дороге взгляд улавливал различные детали, мимо которых раньше бы прошел, не обратив внимания, но сегодня каждая мелочь казалась важной частью общей головоломки. Каменные фасады Петербурга как молчаливые стражи следили за моим продвижением, в их утрированных формах я уловил тихий шепот истории, тайны, которая, казалось, ждала лишь мой шаг для раскрытия.

Когда я приблизился к театру, старое здание встретило меня необыкновенной тишиной. Казалось, даже обедневшие стены вздохнули удовлетворенно, понимая, что я на правильном пути. Я подошел к массивным дверям и осторожно надавил. Петли заскрипели, сопротивляясь, но меня не остановило бы и это. Внутри было безмолвно, только эхо шагов заполнило обширное пространство, отражаясь от уставленных рядов пустых кресел. Я нащупал в кармане засушенный цветок и почувствовал, как теплая нотка сирени окутала меня – призрак Анны продолжал вести, не отдавая секретов, но обещая, что все они скоро станут явью.

Осматривая интерьер театра, я почувствовал, как память вновь оживает, восстанавливая образы наших совместных вечеров. Мы сидели в третьем ряду, в тени сцены, погруженные в сюжеты и возможности, возникающие из действа перед нами. Именно здесь, в этих стенах, Анна научила меня видеть мир не через глазурь его повседневности, а в его истинной красе, где каждый день – это шанс на новое начинание. Я прошел вдоль рядов, касаясь спинок кресел, как будто они могли передать мне тепло множества забытых прикосновений и взглядов.

На сцене, где когда-то журчали слова спектаклей, сейчас царила тишина, но я не мог избавиться от ощущения, что она лишь замерла в ожидании – как пауза перед новым рассветом, перед аккордом, который должен изменить все. Ощущение неровного пола под ногами напоминало о реальности, а в луче света, пробивавшемся через трещину в шторах, мелькнула кое-какая тень. Я не был уверен, призрак это моей памяти или что-то реальное.

Спускаясь по ступеням вглубь сцены, я заметил еще одну подсказку – небольшой конверт, уложенный под одним из деревянных подмостков. Открывая его, я почувствовал, как словно невидимый ключ скрипнул в замке моего сознания. Внутри был билет на последний спектакль, который мы видели вместе. Рядом каллиграфическим почерком было написано: «Истина всегда была между строк.» Эта фраза озадачила и одновременно взбудоражила меня, как будто она содержала в себе подсказку к разгадке некоего шифра.

Снова взяв засушенный цветок, я почувствовал, как аромат сирени становится частью моего дыхания, окутывая меня ощущением близости Анны. Театр уже не был просто местом нашего прошлого, он становился частью сложного лабиринта, ведущего к разгадке ее исчезновения. Я понял, что эта дорога привела меня не только к воспоминаниям, но и к самому себе, к внутренним переживаниям и вопросам, которые долго ждали своих ответов. Так странно.

Я присел на полу сценических подмостков, обведя взглядом каждый уголок зала, словно искал подтверждение, что воспоминания не лгут. Казалось, это место дышало живой историей, впитывая в себя шепоты актеров, бурные аплодисменты и тихие, лишь намеком заметные вздохи зрителей. Анна всегда говорила, что эти стены слышали больше, чем могут рассказать, и я понимал, что теперь моя задача – раскрыть ее тайну, внимательнее вслушавшись в их немой шепот.

Театр стал неотъемлемой частью моего существования, порталом в мир, где время смешивается с пространством, создавая неповторимую атмосферу загадочности. Мир за пределами зала перестал существовать, и я остался один на один с нерешаемыми вопросами, скользя руками по остаткам ее присутствия. Воспоминания потоком ворвались в сознание, наполнив его иллюзиями и фрагментами ее улыбки, шепотом вдали плывущими нотами мелодий, связанными с моментами нашего общего счастья. Я почувствовал, как невидимая нить прошлых лет еще крепче сцепила меня с этим местом, проведя через лабиринт эмоций к единственной незримой точке – к пониманию того, что Анна оставила для меня пути к разгадке. Ее слова, как движение легкого бриза, освежили мое понимание происходящего. Я знал, что в ее фразе – «Истина всегда была между строк» – ключ ко всему, к чему мы стремились. Эта дорога будет нелегка, но именно в этой тайне скрыта истина моего внутреннего поиска.

Поднявшись на ноги, я осознал, что вынужден оставить безопасные стены театра, который на время стал моим убежищем, и столкнуться с новым витком своей жизни за его пределами. Это было начало новой главы, в которой каждая строка повести диктовалась воспоминаниями и тем предвкушением, которое дарила мне загадка Анны. Я вернулся в реальность, исполненный решимости следовать подсказкам, ведущим к лампочке истины, уже мерцающей в темноте. Я решил отправиться в детективное Бюро, вполне вероятно, что Света находится там и она поможет мне снова с поиском. Да и Иерофиму нужно об этом рассказать. Может у него есть новые сведения, а то такое ощущение, что они наняли меня, писателя, что бы никто кроме меня ничего не делал.

Поиск

21-е октября 2039 год.

Я пришел к детективному Бюро, но оно словно изменилось. Даже вывески «С.К.О.Р.П.» нету. Весь мир как будто стал терять краски и детали. Мне всегда казалось, что здесь был вход не много больше, хотя вчера я этому не придавал значения. Я вошел в здание, и тот самый тусклый свет, что раздражал меня в коридоре, внезапно заменился на яркий белый. Не люблю, когда так сильно светит в глаза. Когда-нибудь, я найду баланс света, который меня будет не ослеплять и не раздражать.

Посреди загадочного коридора событий, окружающего меня сейчас, есть одна досадная несостыковка. Мой друг Михаил звонил мне ежедневно, даже в самые неподходящие моменты. Но с тех пор как я очнулся в больнице после миссии в «Центре развития», он ни разу не позвонил. Это странно, ведь он не мог так долго без звонка. Мой телефон стал бесполезен, ни один контакт не доступен. Неужели его взломали или произошел сбой связи? Может, ИИ придумала новый этап захвата и решила заглушить мои вызовы? Все это весьма странно. Я продолжил осматривать детективное Бюро, удивленный его пустотой. Немыслимо. Здесь всегда бурлила жизнь, работа с бумагами и телефонами. Куда подевались все агенты?

Пытаясь разобраться в своих мыслях, я медленно продвигался по коридору детективного Бюро. Привычные мне стены и кабинеты казались искаженными, словно кто-то переместил их в новое измерение. Почему все так странно? Воспоминания о миссии в «Центре развития» мелькали в моей голове, но я не мог зацепиться за них, от чего становилось неспокойно. Вдруг я замечаю нечто странное – на привычном месте, где стоял портрет основателя Бюро, появился новый, совершенно неизвестный мне человек.

Я продолжил идти по коридору, удивленно оглядываясь вокруг. Даже воздух здесь казался иной природы – словно застыл и стал плотнее, как туман. Не покидало ощущение, что что-то было недосказано, как будто сам мир придерживал дыхание. На стенах висели картины – мгновения из жизни, застывшие в рамке. Очень странные сцены, в которых люди едва подвижны, удивленно смотрят на зрителя, как будто они тоже не знали, как оказались в этих обрамленных окошках. Раньше их тут не было.