Строптивая невеста
Шрифт:
Что ж. Зато ее род не умрет. И княжеский титул не перейдет к младшей ветви. Потому что у нее всеполучится, не может быть иначе.
С этой оптимистичной мыслью она поравнялась с храмом Единого, где как раз звонили колокола. Восемь утра. Время дворцового переполоха.
Улыбнувшись свободе и надежде на счастье, Ольга задрала голову к золотым, сияющим на солнце шпилям храма. За центральный зацепилось крохотное белое облако, напоминающее дракона: крылья, хвост, хитро ухмыляющаяся пасть…
Толчок в спину оказался полной неожиданностью.
Ее
Ольга совершенно не по-княжески выругалась. Вот была бы феерическая глупость: сбежав от короля, погибнуть под колесами мобиля его же, королевского, кузена!
– Полностью с вами согласен, – раздалось из-под нее. Дивный, глубокий и бархатный мужской голос. Принадлежащий не иначе как демону-искусителю. – Не будет ли мадемуазель так любезна подняться?
– О, простите… – так же по-франкски ответила Ольга, заливаясь жаром, неловко поднялась с незнакомца (видела бы матушка такую непристойность, умерла бы на месте!) и, оборачиваясь, улыбнулась: – Благодарю вас, мсье…
Ольга неловко замерла, ее улыбка застыла.
– Ренар Соланж, – раздался все тот же волшебный голос, совершенно не соответствующий своему обладателю.
С земли вставал… вставало… Нечто изломанное, неуклюжее, горбатое… Ох. И лицо прикрыто белой полумаской, сквозь которую видны разные глаза: один желтый, другой черный.
– Прошу прощения, мсье Соланж. Надеюсь, я не причинила вам вреда…
Тонкие губы горбуна на мгновение искривились в болезненной усмешке. Кажется. Рассмотреть толком она не успела: он на удивление легко поднялся на ноги, оказавшись ростом с нее, и быстро накинул на голову капюшон серого плаща.
– Не стоит беспокоиться, мадемуазель…
– Ольга Вульф. – Она машинально протянула руку для поцелуя, и только потом вспомнила, что она притворяется обычной горожанкой. Но отдергивать руку было уже поздно.
– Рад знакомству. – Горбун неуклюже поклонился и поцеловал ее пальцы. – Ольга, очень красивое имя. Руссийское?
Прикосновение мужских губ обожгло, эхо голоса разлилось где-то внутри теплой и щекотной волной. Ольга еле сдержалась, чтобы не передернуться. Не от отвращения ко внешности своего нового знакомого, нет. От неуместности и неоднозначности собственной реакции. Потому что, если честно, выглядел мсье… э… ужасно.
– Э… благодарю, мсье Соланж. Моя матушка из Руссии, – сказала она чистую правду.
– И вы в таком юном возрасте уже служите в Безопасности короны! Кстати, это ваше.
Ей протянули ее же саквояж, только что буквально взявшийся ниоткуда. А если точнее – притянутый багровыми щупальцами темной магии. На улице. Перед храмом Единого. Он сумасшедший?!
– Вы очень любезны, мсье. –
Взявшись за ручку саквояжа, она попыталась отступить на шаг. Не вышло. Мужская рука и не думала его отпускать. – Мсье?– Шевалье, – мягко и вкрадчиво поправили ее. – Очень странно для некромантки так реагировать на мою магию.
– Отпустите сейчас же, шевалье Соланж, – потребовала Ольга, скрывая страх за холодностью и приказным тоном. – Я благодарна вам, и на этом – прощайте.
– Сказать вам: «Прощайте, прелестная мадемуазель», а завтра прочитать в газете ваш некролог? Не знаю, откуда вы и что делаете в Виен, но я вас провожу. Вы слишком нервничаете и можете попасть в неприятности.
Ольга чуть было не потрясла головой, отгоняя морок и наваждение. Темный маг заботится о ней? Да нет, не может такого быть. Темные маги так себя не ведут.
Не то чтобы у нее было множество знакомых темных магов. Скорее – ни одного. При руссийском дворе темных магов, как и некромантов, не жаловали. Даже ее, княжну Волкову-Мортале, едва терпели, и то – исключительно по причине родства с императором. Что, впрочем, не помешало Игорю Второму радостно отдать ее замуж за Гельмута Астурийского, а титул князя Волкова пообещать старшему брату собственной фаворитки.
– Идемте, мадемуазель Олье. Куда вы направляетесь? – не отставал горбун с неземным голосом.
– Не думаю, что вам удобно отвлекаться от дел, мсье. Но вы могли бы помочь мне поймать экипаж.
– Все, что пожелаете, прекрасная мадемуазель Олье, – кивнул случайный знакомый и пронзительно свистнул.
Ольга вздрогнула, про себя возмутившись ужасными манерами шевалье. В самом ли деле шевалье? А ведет себя как простолюдин!
Фиакр подкатил тут же, словно только этого свиста и ждал.
– Вы очень любезны, шевалье. Благодарю, – немножко через силу улыбнулась Ольга, залезая в экипаж.
– До встречи, мадемуазель.
Темный маг коротко поклонился и… протянул ей ярко-сиреневую гортензию. Такую же, как росли на клумбе вокруг храма. Точно сумасшедший! В Руссии его бы за такое неуважение к Единому сослали на дальний север, медведям хвосты крутить.
Однако цветок Ольга взяла. Ведь не взять было бы невежливо. К тому же… вряд ли они еще увидятся, а у него такой волшебный голос! Вот голос она и будет помнить. А внешность – забудет.
– Прощайте, шевалье Соланж, – солнечно улыбнулась она и велела кучеру: – Трогай.
– Скоро увидимся! – так же солнечно улыбнулся ей горбун и подмигнул.
Точно. Подмигнул. Да за кого он ее принимает?!
«За мадемуазель Вульф, – тут же напомнила себе Ольга. – Привыкайте, княжна. Теперь у вас нет камеристки, личного мобиля с шофером и полусотни новых платьев. Зато есть свобода и шанс изменить судьбу. Конечно, без камеристки и шофера жизнь станет весьма непростой, но ваша «много раз пра» бабка Матильда начинала и вовсе с публичного дома. Так что вам грех жаловаться».