Строптивые

Небесов достал из огромного багажника санки. Нет, не так. Сани. Не-е-ет, опять не так. САНИ! Я о таких только мечтала в детстве. Огромные, с удобной спинкой и широкими полозьями.

– Скай, я тебя обожаю, - с визгом я подлетела к парню и крепко-крепко обняла.
– Это просто восхитительная идея! Только как ты их туда засунул, да еще и так, чтобы я не заметила?

– Пока ты делала бутерброды, - пожал плечами он, а затем повалил меня в снег, упав следом.
– Это тебе за снежок. Проси прощения, иначе я не возьму тебя кататься!

Смеясь, я попыталась спихнуть его с себя, но это оказалось не так просто. Покатавшись в снегу несколько минут и обменявшись парой поцелуев, мы, наконец, вылезли из сугроба и, взявшись за руки, зашли в рощу, прихватив сани.

Побродив недолго среди деревьев, мы вышли к высокому склону, от вида которого у меня захватило дух.

А потом, в течение долгих часов, которые показались мне всего лишь несколькими минутами, мы весело дурачились, скатываясь в низ, спихивая друг друга с санок, швыряясь снежками и лепя огромного снеговика. Мне казалось, что я вернулась в свое беззаботное детство, только теперь рядом со мной красивый волшебник с серыми глазами и нежной улыбкой, предназначенной лишь для меня. Мой волшебник, которого я так искренне люблю...

Только под вечер, уставшие, проголодавшиеся (бутерброды силы поддержали, но ненадолго) и немного продрогшие, мы вернулись к машине, весело смеясь и наслаждаясь обществом друг друга.

– Ань, я так рад, что ты сейчас рядом со мной, - Егор крепко обнял меня, притянув к себе. В его голосе прозвучала едва уловимая грусть, на которую я не обратила внимания.

– Я тоже этому рада, Скай. Спасибо тебе огромное за этот праздник детства, - я благодарно улыбнулась и поцеловала его.

– Я люблю тебя, моя строптивица, - тихо шепнул он, улыбаясь так, словно я действительно была всем, что у него есть.

– Я тоже тебя люблю... Хоть ты и вредина порой.

Егор заключил мое лицо в своих ладонях и снова, как утром, подул на нос. Я опять чихнула и сердито посмотрела на него:

– Издеваешься?

– Нет. Просто я хотел бы, чтобы ты всегда была рядом, - просто ответил парень, а затем усадил меня в машину.

Всю дорогу назад я не могла понять, почему в голосе Небесова была не только любовь, но и грусть. А потом отмахнулась от этой мысли и решила не омрачать ей такой чудесный день. А зря.

Когда мы подъехали к моему подъезду, я повернулась к Егору и предложила:

– Не хочешь остаться сегодня у меня? Завтра вместе в университет поедем...

– Нет, знаешь, я сегодня не могу, нужно дома кое-что сделать, - он отвел глаза и уставился в окно.
– И, наверное, я завтра за тобой не заеду. Доберешься сама?

– Да, конечно, - немного грустно кивнула я.
– Меня Витя отвезет, если что. Мы завтра увидимся?

– Возможно, - почти равнодушно пожал плечами он, выходя из машины и открывая мою дверцу. Затем, чуть помедлив, наклонился и осторожно коснулся моих губ в кратком поцелуе.
– До завтра, котенок.

– До завтра, - шепнула я и пошла к подъезду. Уже у дверей я обернулась и помахала ему рукой. Он лениво улыбнулся и уехал, оставив меня стоять и глупо улыбаться, вспоминая прошедший день. Домой мне не хотелось, и я, закутавшись в парку, села на лавочку, рисуя длинной палочкой на снегу какие-то узоры и весело напевая какую-то глупую песенку.

Мне дали посидеть так недолго - свет фар приближающегося автомобиля ослепил меня и заставил прикрыть глаза рукой.

– Ты чего тут делаешь? Домой не пускают?
– весело улыбнулся Михаил, выходя из своей машины.

– Да вот решила посидеть в одиночестве, там сейчас наверняка целая куча народа, - улыбнулась я, подставляя щеку для поцелуя.
– А ты здесь какими судьбами?

– Я звонил тебе на сотовый, но ты была в не зоны действия сети. А когда позвонил домой, Ника сказала, что ты вернешься под вечер. Ты уже несколько дней не звонишь и я подумал, что у тебя что-то случилось.
– Он сел рядом со мной, кутаясь в свое драповое пальто.

– Нет, все хорошо, - покачала я головой и весело улыбнулась.
– Просто времени не было, дел много навалилось.

– Точно?

– Честное пионерское!

– Врушка, - засмеялся Миша.
– Ты же не была пионеркой!

– Но я всегда хотела ей стать, - не растерялась я.
– Пойдем домой, я тебя чаем напою. Кстати, мама такое варенье клубничное передала... Эх, ты такого точно не ел.
– Я вскочила с лавочки и потянула Мишу за собой.
– Давай, не ленись, иначе я тебя вот этой веточкой гонять буду.

Миша рассмеялся и послушно поднялся, вскинув вверх руки:

– Не серчайте, госпожа, я буду слушаться вас.

– Ну вот что с тобой делать, а?
– досадливо отмахнулась я.
– Весь настрой сбил.

Громко смеясь и дурачась, мы поднялись в квартиру, где, как я и предполагала, была целая куча народу - Витя, Настя, Бес, Тор, Ника, две наши одногруппницы и Даниил. Поздоровавшись со всеми, я потащила Мишу на кухню и стала отпаивать его чаем - все-таки его пальто не было предназначено для сидений на лавочке в мороз, вон аж губы посинели.

Вскоре Миша стал собираться домой. Уже на пороге, целуя меня в щеку, он, улыбнувшись сказал:

– Спасибо тебе за твой оптимизм. Ты всегда так здорово мне настроение поднимаешь. Ань, пообещай, что если что-нибудь случиться, ты позволишь мне тебе помочь.

– Ты так говоришь, будто считаешь себя моим должником, - фыркнула я.

– А так и есть, - загадочно произнес он и, улыбнувшись, вышел.

Уже лежа в теплой постели и с наслаждением предвкушая сладкий сон, я подумала о том, что такого прекрасного дня у меня давно не было.

Но у прекрасных выходных есть ужасное свойство заканчиваться. И чем ярче прошел воскресный день, тем ужасней кажется утро понедельника. В груди поселяется такое чувство, что понедельник украл несколько счастливых минут предыдущего дня и заменил их своей утренней мрачностью.

Об этом я думала по дороге в универ, сидя на заднем сидении Витиной машины и отчаянно зевая. Ника явно поддерживала мое состояние и дремала, положив голову на мое плечо. А вот мой друг на пару с Настей поражали меня своей жизнерадостностью. Они весело переговаривались между собой, изредка подтрунивая над нами.