Строптивый трейни

– Да… – восхищенно протянула Миён. – Она смелая и сильная, но при этом остается милой и женственной, я так не могу, но очень бы хотела.

Дан удивленно вздернул брови: неожиданно.

Сказать, что ему было неловко – это ничего не сказать. Стоит на чужой кухне, Миён восторженно пялится на карточку, Дану об ноги трется их кот.

Послышались шаги по скрипящему полу, и уже через несколько секунд на кухню вошел Минсок.

В целом, Дан хорошо его запомнил, а он словно остался прежним. Выше среднего роста – помнится, он был совсем немного ниже Дана. У него необычная внешность: настолько идеальная, что кажется невзрачной – так, кажется, однажды описали его в агентстве. Он действительно красив какой-то аристократической привлекательностью – тонкий нос, высокие скулы, губы идеальной формы, большие глаза. Но он, обладая всем этим, парадоксально умудрялся оставаться незаметным в толпе. Раньше.

Что-то добавило его внешности акцента. Какой-то внутренний надлом, дерзость, или что там еще. Он вошел на кухню немного лениво, засунув руки в карманы свободных шорт. Широкие плечи заметно распирали футболку.

– Это кто? – не совсем вежливо спросил Минсок.

– Это Даниэль Хан, – ответила Миён, – Он подписался на меня в инсте, из-за чего мне стали угрожать скорой смертью, поэтому, в качестве извинений, он привез вкусный ужин и автограф Наны. Смотри, какая красивая!

И Миён сунула брату под нос картонку, тот от неожиданности даже отшатнулся.

– Ага, красивая, – выдохнул он и просто подошел к Дану, протягивая руку: – Минсок.

– Дан.

Он пожал руку, а когда собрался ее отпустить, Минсок сжал ладонь еще крепче, сощурился и с некоторой угрозой спросил:

– Что она там говорила про угрозы смерти?

Дан смущенно улыбнулся, а Миён поспешно сказала:

– Он извинился! К тому же – сейчас он сядет за стол и расскажет мне, как стать популярной блогершей. Что ты там заказал? Распакуйте, а я пойду карточку Наны спрячу.

Когда Миён ушла, Дану пришлось снова объяснять ситуацию, только теперь Минсоку. Тот рассматривал его с явным скепсисом, примерно как курьер, который принял чаевые. У него буквально на лице крупными буквами был написан диагноз для Дана: глупый богатенький американец.

Миён вернулась быстро и тут же начала приставать к Дану с вопросами: как вести блог, что выкладывать, что рассказывать. Он отвечал ей честно, что заметно огорчало девушку. Кажется, она надеялась, что есть какой-то волшебный способ обрести богатство и популярность. Причем даже не в духе каких-то действий, а скорее из серии "поймай в полнолуние зеленую жабу, спой ей песню о больших деньгах и поцелуй в пузико". У Дана такого рецепта ожидаемое не было.

Минсок, первоначально смотревший на Дана с явным недовольством, за время ужина будто оттаял. Начал чаще улыбаться и уже явно посмеивался над своей сестрой, которая хотела добиться всего максимально легким способом. Когда с ужином было покончено, Минсок встал из-за стола и предложил:

– Покурим?

Дан кивнул. Он не курил, но понял все иначе: поговорим.

Они вышли на улицу и Минсок присел на косую скамейку, доставая из кармана пачку сигарет.

– Думаю, ты не куришь, – уверенно сказал он.

– Разумеется, – кивнул Дан. – И никому не советую.

– Должны же в моей жизни быть хоть какие-то радости, – парировал Минсок.

Дан бросил на него быстрый взгляд. Решал – говорить, или промолчать. Как часто бывает в таких ситуациях, у Дана уже в голове формировался клубок полуправды, произнеся который, он сможет понять, что случилось с Минсоком и его семьей. Но гораздо важнее другой вопрос: должен ли он это делать? Вообще что он может тут сделать? Тащить Минсока на прослушивание и уговаривать стать айдолом? Или оставить его здесь, доучиваться на повара? Готовить он тоже всегда любил, так что все не так уж плохо… но ведь танцы всегда были страстью Минсока, о чем свидетельствует и то, что он даже сейчас находит время на репетиции с командой. С другой стороны – он ведь почему-то решил уйти из жизни, будучи популярным айдолом и одним из лучших танцоров на к-поп сцене, не лучше ли ему держаться от сцены подальше? И…

Дан хотел его спасти в условном будущем, а сейчас отчетливо понял, что бывшему другу нужна его помощь уже сейчас – от хорошей жизни в таких домах не живут и сигареты в двадцать лет не смолят с профессионализмом бывалого курильщика. И это Минсок, который больше всех в группе агитировал за здоровый образ жизни! Но что Дан может сделать? Дать денег? Минсок и не возьмет, и это… временная мера. Надо бы помочь ему как-то устроиться, найти себя… но как?

– Что молчишь? – хмыкнул Минсок. – Хоть в курсе был, что в Сеуле такие районы есть?

– В курсе, – просто ответил Дан. – Но, когда видел записи с тобой, представить такое не мог. Почему вы здесь? И как давно?

Минсок хмыкнул:

– С чего взял? Может я родился здесь?

Дан покачал головой:

– Меня учили профессионалы и своих я вижу. Скажу встать в первую позицию, ты ведь идеально ровно стопы выставишь, не так ли?

Минсок расхохотался:

– А, вот какой профессионализм.

[*Чаще всего человека, который занимался танцами на профессиональном уровне, можно отличить в толпе самоучек. Тут и выворотность стоп – то самое умение вставать в балетные позиции, чему обучают не только в балете, и то, как интуитивно тянут носок, и как сохраняют осанку, а иногда это и привычка начинать только с правой ноги. Многое зависит, конечно, каким стилем человек занимался и как долго, но именно у профессионалов есть свои правила, которые за годы обучения становятся чем-то интуитивным. И да, в к-поп танцах тоже можно уловить, кто учился только в агентстве, а у кого за плечами серьезная профессиональная школа.*]

– Сколько лет занимался танцами?

– Десять, – улыбнулся Минсок. – Забавно… неужели так легко отличить?

– Мне – возможно. Но многие в группе трейни не поймут. Просто это видно, когда базу в голову только что не вколачивали.

– Почему же? Вполне вколачивали, – хмыкнул Минсок, – Указкой по пятой точке, если что-то делаешь не так, как должно быть.

Дан нерешительно улыбнулся: его учили этому уже во взрослом возрасте, поэтому обошлось без указки.

– Так что, расскажешь? – нерешительно напомнил о теме разговора он.

Минсок с наслаждением затянулся и медленно выдохнул. Сигареты у него достаточно легкие, пахнут чем-то почти фруктовым, но все равно неприятно. У Дана нет курильщиков ни в семье, ни среди друзей, поэтому от запаха табака он банально отвык.

– А что рассказывать? – криво усмехнулся Минсок. – Жили неплохо. Но однажды мы с Миён и мамой ушли по магазинам, а когда вернулись домой, обнаружили, что наш дом сгорел. И соседние тоже. И мой папа был в этом доме.

Дан в ужасе уставился на Минсока, а он спокойно продолжил:

– Мама перенервничала, попала в больницу. Плюс похороны, у нас был кредит на бытовую технику. В общем, когда страховку получили, хватило только на вот эту халупу. Ну а потом… мама никогда много не зарабатывала, мы жили практически полностью на папину зарплату. Так что… думаю, дальше все понятно.

Дан огорченно кивнул. Действительно понятно. Если семья теряет основной источник заработка, да еще после такой трагедии, то там уже не до кружков по интересам.

– Соболезную, – осторожно произнес Дан, а после добавил: – Но танцуешь ты все равно классно.