Структура

–  Не знаю, - покачал головой он, нажимая кнопку.
– Я никогда этого не делал. Но думаю, несколько дней провозимся, если вообще это возможно...

–  Костя, ты не понял, - повысил голос я, - он мне нужен живым немедленно! Каждая минута его отсутствия - это звиздец нам всем, понимаешь?

–  Я тебе что, господь бог?
– Огрызнулся Каверин, но увидев выражение моего лица, сбавил обороты.
– Скажи, чтоб Сотников и Каулиньш бросили все и помогали... И фенамин мне найди, тогда, будем работать до последнего.

Выкатив каталку, мы, почти бегом, двинулись к синтезаторному залу.

–  Кати сам, я дверь открою, - рванув вперед, я подбежал к двери и провел по замку своей карточкой.
– Давай! Мужики, дверь держите!

Каверин, бросив охране на стол телефон, вкатил носилки внутрь. Данила и Анцис, сидевшие за компьютерами возле огромной установки, испуганно вскочили при нашем появлении.

–  Большой сканер врубайте!
– Крикнул я, подбегая к генератору и щелкая основным рубильником, включающим рентгеновский лазер.
– У нас две-три минуты!

–  Сюда, - пока Анцис соображал, Даня уже развернул стойку для тела и бросился к столу вводить параметры.

–  Анцис, матрицу включай!
– Рыкнул я, помогая Каверину развернуть каталку.
– Давай, я за ноги. На счет три. Раз, два, три!

Схватив Гордеева, мы резко подняли его и перекинули на стойку. Капли крови брызнули мне на брюки.

–  Контур?

–  Есть!

–  Направляющие?

–  Выровнены!

–  Генерация D-поля?

–  Двадцать секунд!

Поправив руку Димы, так чтобы она оказалась внутри направляющих, я вздохнул и шагнул назад. Все что мог - сделал, дальше уже их работа...

–  Пятнадцать... Десять... Пять, четыре, три, две, одна... Есть сканирование!

Невидимая вспышка рентгеновского лазера, и матрица, активированная D-полем, зафиксировала характеристики пространства в том месте, где лежало тело Гордеева. Включились мощные информационные накопители на несколько сотен эксабайтов, записывая данные. Данила, дождавшись, пока полоса записи достигла конца, открыл окно с файлами и, выбрав нужный, щелкнул на нем мышью. Спустя несколько секунд, на 3-Д мониторе появилось изображение человеческого тела.

–  Все в порядке. Тело можно убирать.

–  Давай, Константин Андреевич, начинай...

–  Начинаю, - буркнул он, подходя к умывальнику, чтобы отмыть руки от крови.
– Тело надо переместить на каталку, но не увозите, может еще понадобится. Еще, кофе мне и бутербродов, а ближе к ночи - фенамина. Путь Анцис идет спать, мне понадобится его свежая голова, под утро он сменит Данилу. И не мешать!

–  Будет тебе кофе...
– Вздохнув, я подошел к Диме. Из пулевых отверстий кровь уже не сочилась. Глаза его были закрыты, а рот, напротив, слегка приоткрыт. Кожа побледнела, на лице застыла маска полнейшего спокойствия.

–  Извини, дружище, но тут еще осталась для тебя работа... Так что рано тебе на покой.
– Я поморщился и подозвал Анциса.
– Давай перетащим его обратно на каталку, и отмоем здесь все от крови. Потом принеси простынь и иди отдыхать...

Секундная стрелка больших настенных часов ритмично отсчитывала секунды, а я упорно медитировал на нее. Каверин и Сотников, негромко переговариваясь, щелкали мышками, глядя в огромный, висящий на стене монитор. Картинка, высвеченная на нем, была очень странной - будто бы миллионы пауков сплели неправильные паутины, которые касались друг друга краями. Насколько я понимал происходящее, это было изображение спинного мозга Гордеева.

–  Смотри, семь два-пятнадцать повреждена, - едва слышно бубнил Костя, показывая стрелкой мышки на дефект в одной из паутин.

–  Даю сетку, - так же тихо бормотал Данила, что-то отбив на клавиатуре. На поврежденной паутинке возникла система координат.
– Развернуть?

–  Ага, разверни, градусов на тридцать влево и на семьдесят вниз...

–  Так?

–  Угум, - паутинки вдруг сдвинулись и сместились, развернувшись другой стороной.

–  Вот еще, - продолжил бубнить Сотников.

–  Нет, это фигня, - отмахнулся нейрохирург.
– Это само потом отрастет, нам надо основное исправить, самые толстые выбирай...

–  Эту?

–  Эту обязательно!

Может напиться, подумал я. Ужраться до скотского состояния, тогда смогу не думать и отключиться... Неет, вот они закончат, а я буду не в состоянии... Раза четыре уже ложился, но так и не смог заснуть. Лика, наверное, уже десятый сон видит... Девушка, вернувшись со школы, скуксилась, узнав о случившемся. Потом немного поплакала и несколько часов не отходила от меня, но затем стала клевать носом и, в конце концов, ушла в спальню.

Секундная стрелка очередной раз коснулась двенадцати, а я, наверное, в тысячный раз перевел взгляд на каталку, где, укрытое простыней, все еще лежало тело Гордеева. Дима, Дима, ну как же ты так, а? Или он не виноват? Может это я взвалил на него столько, что у него просто не хватило времени сделать все как надо?

Нестерпимо хотелось спросить Каверина о прогрессе, но я упорно молчал, понимая, что отвлекать нельзя... С каждой секундой Артем-Рафаэль увозил Дашку все дальше и дальше. А единственный человек, который мог бы организовать ее поиски, лежал мертвым под простыней.

Через какое-то время я все-таки вырубился, прямо в кресле - организм взял свое. Пробуждение было ужасным, все тело затекло, а голова была тяжелой, словно перед сном я выпил бутылку водки.

За окнами уже было светло. Несмотря на это в лаборатории горел свет - просто никто не стал отвлекаться на то, чтобы его выключить. Каверин и Анцис, сидели за тем же монитором. Настенные часы показывали половину одиннадцатого. Ничего себе я поспал! Черт, на десять же совет директоров назначен!

–  Разворачивай, - устало произнес Каверин по-английски.
– Тридцать градусов!

–  Окей, - ответил Анцис.

Потянувшись, я встал и, подойдя к раковине, умылся. Потом, на затекших ногах вышел из лаборатории. Двое бойцов, стоящих перед дверью, подтянулись при моем появлении.

–  Гарнитуру, - буркнул я, и, получив требуемое, продолжил в микрофон.
– Док - Базе! Доложить обстановку.

–  Здесь база, все штатно.

–  Конец связи, - пробормотал я, вернул гарнитуру, и взял со стола телефон. Нажав на иконку с лицом моего секретаря, дождался ответа.
– Инга, совет собрался?