Студенческие хроники или год в общаге

– Кушай овощи, Лиз, – улыбнулся Майкл и протянул маме целую тарелку рагу, – работа шерифа тяжела. Тебе следует лучше питаться.

– Спасибо, я не хочу, – холодно отказалась Лиз и пристально посмотрела на Майкла.Тот пожал плечами и сам положил себе большую порцию овощей. Мы с Клаусом молчим. Парень изредка кивает мне и улыбается, пытаясь ободрить и показать, что всё под контролем. Я улыбаюсь ему в ответ, а сама в то же время понимаю, насколько он похож на своего отца. Дикий, импульсивный, жестокий. Волк в овечьей шкуре. Можешь даже не надеяться, Майклсон. После того, как мы покинем Новый Орлеан, я прекращу всякое общение с тобой, что бы я к тебе ни чувствовала.

– Что-то вы все хмурые, – Майклсон старший весело хлопнул в ладоши, – Лиз, расскажи как у тебя дела? Как работа?

– Все хорошо, – равнодушно ответила мама.

– Ну а как...Билл? – спросил мужчина. Лиз с ненавистью вскинула голову и буквально испепеляет Майкла взглядом. Тоже самое делаю и я.

– О! Он прекрасно! – голос матери пропитан ядом, но в то же время в нём звучит и боль, – умер два дня назад. Сейчас лежит в морге. Завтра похороны.

Клаус шокированно посмотрел на меня. В его взгляде искреннее сочувствие. Я покачала головой и опустила глаза.

– Примите мои соболезнования, – учтиво кивнул головой Майклсон старший, но в его глазах блеск удовлетворения. Мне становится противно. Это похоже на дешевый спектакль, где актёры переигрывают свои роли. Лживо, мерзко и бездушно.

– Что ж, может тогда поговорим о прошлом, раз настоящее так печально? – резко поменял тему мужчина. – Помнишь, Лиз, как мы впервые встретились?

На лице матери отразились боль и ужас, но она выдавила из себя пару слов:

– Старая заброшенная станция в Дэнвере.

– Верно, – лицо Майкла преобразила улыбка, а я сильнее напрягаю слух, чтобы услышать каждое слово о детстве мамы. Раньше она никогда не рассказывала о нём.

– Мне тогда было пять лет. Я был забиякой и хулиганом. И вот однажды нарвался на пару взрослых мальчишек на той самой станции. Возможно, домой я бы вернулся с парочкой хороших фингалов, если бы не Лиз. Она напугала тех мальчишек маской с Хэллоуина. Вот так мы и подружились.

– Это было весело, – неожиданно сказала мама, – они так смешно убегали, а ведь маска была совсем не страшной.

Я удивленно посмотрела на Лиз. Сейчас она совсем другая. Её хмурое лицо разгладили приятные воспоминания о времени, проведённом с Майклом. Её нынешним врагом. Иногда я просто удивляюсь, как судьба играет с нашими жизнями. Никогда не знаешь, что случится завтра. Останется ли этот человек твоим другом или станет врагом, умрёт или будет жить...

– Ты была той ещё хулиганкой, – рассмеялся мужчина, – тебя все боялись. Помнишь Большого Боба?

– Хозяин закусочной? Помню, – усмехается Лиз, – он постоянно кормил нас гамбургерами.

– Пока ты не растолстела и не смогла перелезть через забор, – улыбнулся Майклсон старший, – тогда нас здорово побили мальчишки.

– Но ты меня тогда не бросил, – сейчас мама говорит будто о совсем другом человеке. Не о жестоком деспоте Майкле Майклсоне, а о простом мальчишке Майке с соседней улицы.

– А помнишь, когда мы в первый раз пробовали курить травку?

– О нет! Только не это! – теперь пришла моя очередь удивляться. Всегда интересно узнать о тайных грешках родителей. Клаус казался тоже заинтересованным. Конечно, в травке и алкоголе он с нашими соседями спец. Я невольно хихикнула, вспоминая их с Колом и Мэттом последнюю выходку. Правда тогда, Майклсон младший чуть не столкнул Бонни с окна... Но всё равно было весело!

– Потом мы целый день просидели в обезьяннике, – Майкл тем временем продолжил историю, – пока мой отец нас не вытащил.

– Это было ужасно стыдно, – покраснела мама, – до сих пор помню как он нас отругал.

– Зато после этого ты захотела стать шерифом, как мой папа, – подмигнул мужчина, – и сразу стала скучной и занудной.

– Неправда! – мама показалась раздосадованной. – Потом я всё равно стала такой, как прежде.

– Кэролайн очень похожа на тебя, – вдруг сказал Майклсон старший, – просто вылитая ты в юности.

Кажется эта фраза спустила маму с небес на землю. Она нахмурилась и коротко бросила:

– Спасибо.

В этот момент в столовую внесли чай. Разговор прервался. Я нервно взглянула на Клауса. Тот кивнул и украдкой показал оттопыренный большой палец. Я облегченно выдохнула, стараясь расслабиться и принять непринужденный вид.

Сначала Майкл потянулся не к той чашке, но Клаус обогнал его, заставив взять нужную.Я отпила чай и искоса взглянула на мужчину. Тот деловито размешал сахар в чашке, а потом отложил ложку, так и не прикоснувшись к напитку со снотворным. Я раздосадованно сжала губы. Надо просто подождать. Но Майкл, казалось, не спешил.

– Продолжим историю, – теперь голос мужчины не был дружелюбным, он был холоден как лёд.

– Не надо, – тихо попросила мама, но Майклсон старший был непреклонен.

– Давай вспомним события, разрушившие нашу долголетнюю дружбу, – голос Майкла звучал безжалостно, как металл, – а произошло вот что. Ты влюбилась. Влюбилась в Билла. Тогда он был простым, но очень способным сержантом. И до повышения ему оставалось всего ничего – раскрыть преступление, а именно – убийство. Удача сама шла ему в руки. Как раз, в Дэнвере произошло ограбление с убийством целой семьи. Было понятно, что убийца скрывается среди жителей города. И главное подозрение сразу упало на меня. Конечно, рок-музыкант, только что ставший сиротой и без каких-либо средств к существованию, неуправляемый и опасный. То что нужно! Оставалось только доказать мою вину в преступлениях, которых я не совершал. Но Билл был очень умным сержантом, а ты очень глупой влюблённой девчонкой. Ему не составило труда уговорить тебя дать ложные показания. И ты согласилась. Не сразу, но всё же. Ты лжесвидетельствовала против меня! Против меня! Твоего старого друга, который делил с тобой последнюю конфету... Могу я поинтересоваться, что он наобещал тебе?

– Он обещал жениться на мне, – в глазах Лиз стояли слёзы, – и он обещал, что тебя скоро выпустят. Что он замнёт это дело, и всё будет хорошо...

– О Меня выпустили! – голос Майкла сорвался на хрип. – Но прежде я отсидел в тюрьме шесть лет! Шесть лет! И отсидел бы ещё столько же, если бы не старый друг отца и хороший адвокат. А помнишь ли ты, Лиз, кем я мечтал стать?

– Ты мечтал быть врачом...Хирургом, – мама говорила тихо-тихо. Её голос будто растворялся в этой тишине.

– Верно, – согласно кивнул мужчина, – но меня не приняли ни в один университет Америки. На мне стоял крест. Я навсегда стал изгоем общества за преступление, которого не совершал.

– Умоляю, прости, – сейчас Лиз выглядела такой постаревшей, осунувшейся, жалкой... Только сейчас я заметила, что по моим щекам текут слёзы. Так не должно быть. Это сон. Это не может быть правдой! Все мои идеалы, построенные с детства, рушились. Мать больше не образец честности и справедливости. Скорее наоборот. Я чувствовала, что бездна горя и страданий затягивала меня всё глубже и глубже...

– Знаешь как я стал мэром? Как я стал богатым? – где-то вдали слышался голос Майкла. – Оказывается, это совсем просто. Я стал бандитом. Просто бандитом. Возглавил других преступников, таких же потеряных и поломанных судьбой людей, и приехал в этот город. Мы грабили, убивали, насиловали, разрушали... И в конце концов, Новый Орлеан стал нашим! С этого момента я пытался стать лучше. Ввёл льготы, возводил всё разрушенное снова и снова. И у меня получилось. Все было хорошо, пока не приехала она.