Студент 3

Подполковник тоже мучительно застрял на распутье «или грудь в крестах, или голова в кустах». И хочется, и колется… Решился все-таки. С оговоркой — если что пойдет не так, я к этому никакого отношения не имею. Расхлебывай сам. Капитан превосходно понимал, что где-то так и будет. И решился.

— И не прогадал, — сказал я.

— Не прогадал, — подтвердил Андрей Степанович. Сейчас они профессора кислых щей колют и щемят по всем фронтам, а он… — Столбов презрительно махнул рукой. — Что с этой гнили взять? Конечно, он на все будет согласен.

— Я так понимаю, что официально он из института уйдет?

— Наверняка. Объявят, что перешел на другую работу. Не слишком распространяясь, понятное дело… А точнее, никак не распространяясь. Ну, а там его уж возьмут за причинное место. Работать заставят. И никуда не денется. Ну, а прочее…

— Мне показалось, Кузьмин начал сдавать всех, кто с ним повязан был. Могут большие головы полететь.

— О-о, брат!.. — Столбов размашисто повел рукой. — Тут такие игры начинаются, в которые лучше не лезть. Я тебя всерьез предупреждаю. Еще сунешься по глупости… ну, извини, по романтике, скажем так. Не вздумай!

— Ну, что вы, Андрей Степаныч. Голова не плечах есть.

— То-то же. Да, кстати! Смех и грех: Жиркова тоже решили щупать серьезно. Так ведь, представь себе, сбежал! Пронюхал как-то. Есть чутье у стервеца… Короче! Выяснили, что взял билет на самолет и срочно улетел…

— В Питер. В смысле, в Ленинград.

— Не угадал. В Москву. Хотя я про себя думаю, что у него ума хватит из Москвы в Ленинград каким-то другим ходом рвануть. А вообще говоря, это уже детали.

— Да, — сказал я. — Знаете, мне капитан так многозначительно сказал — мол, увидимся еще… Что за этим кроется?

Столбов внимательно посмотрел на меня. Позволил себе усмехнуться уголком рта:

— Поживем — увидим. Еще вопросы есть?

— Никак нет, — я тоже улыбнулся.

— А у меня есть. Ты материалы для газеты готовишь? День машиностроителя вот-вот!

— На днях принесу.

— Жду. Все, бывай!

Я поспешил в общагу обрадовать Витьку. Нашел возможность рассказать ему наедине всю историю про Беззубцева и про бегство Кайзера.

— Только, Витя, ты понял? Ни слова, ни пол-слова, ни звука, ни пука! Ни одной живой душе. И неживой тоже.

— Да ты чо, Базилевс! Могила! Саркофаг. Пещера Лейхтвейса… Слушай! Так это что выходит, я ему больше не должен ни шиша?..

И Витькина рожа при этом просияла как солнце в июньском зените.

Я был бы не я, если б не упустил возможность пригасить сияние:

— Да как сказать…

— А чего — как сказать? — он насторожился.

— Ну, я ведь тебя от долга освободил?

— М-м… Предположим. И что?

— И предполагать нечего. Освободил. Стало быть, ты теперь должен мне. Ну, по дружбе я тебе, конечно, скидку сделаю… н-ну, процентов пять. Годится?

Говоря это, я с трудом удерживался от смеха, видя, как ярко-солнечный небосвод стремительно затягивается тревожной серой хмарью.

— То есть… Постой. Чего, серьезно, что ли?!

Ну, тут я не выдержал, заржал в голос:

— Витек! Ты бы видел свою физию в этот момент!..

— А ну тебя!..

— Ладно, ладно. Будем считать, это аванс за первое апреля. Обещаю первого апреля не разыгрывать…

В замечательном настроении я помчался на свидание, и увидел, что Лена уже на месте.

— Леночка, извини! Дела!

— Дела у меня, а тебя пока еще делишки…

И поведала о событиях на медосмотре.

— … Гинеколог женщина, пожилая, такая. Видимо, опыт еще тот. Шутить изволит: как к вам обращаться, мадам или мадемуазель?.. Ну, я говорю, пока мадемуазель… Она говорит: тогда требуйте от вашего ухажера, чтобы скорее сделал вас своей мадам, если не хотите под венец колобком идти… Что-то я радости на лице не вижу, ухажер?

— У меня радость внутренняя.

— Так что делать-то будем, внутренняя радость?

— А что тут делать? Готовиться. К свадьбе и нашему продолжению на планете. Ты же хочешь оставить потомство?..

Лена мечтательно вздохнула:

— Ах, Васенька! Ты знаешь, я почему-то с детства все думала о том, а какой у меня будет ребеночек… Мечтала, мечтала, и вдруг сбылось. Так внезапно!

— Родителям сказала?

Она стыдливо потупилась:

— Нет пока. Так и не решилась.

— Тогда идем?

Лена слегка оторопела:

— Прямо сейчас?

— А что тянуть?

— Вместе?

— Вместе. Теперь у тебя и меня отдельных жизней нет. Все делим на двоих.

— Да? — она самую капельку задумалась. — Ну, идем.

И мы пошли, и в облачном небе вдруг возник лазурный просвет и вечернее солнце озарило нашу дорогу неярким мягким светом.

КОНЕЦ

Друзья! У нас вышла новая книга, читайте прямо сейчас! И конечно же в жанре НАЗАД В СССР!

Вражеский дрон оборвал жизнь. Мое сознание перенеслось в 1982 г. Я солдат-срочник взвода вожатых караульных собак. Мой пёс меня не признает, а деды пытаются подмять: https://author.today/work/391279