Студентка Академии Познаний

– И правда, самоубийца...
– внезапно согласился с первым товарищем тот голос, что ратовал за телевизионную передачу. А я переключила внимание на воронку, отрешившись от всего остального: вопившей неподалеку Лариски, потихоньку собиравшихся зрителей, от мира, в котором мне посчастливилось родиться. Ну что же, моя хорошая, иди ко мне, хочешь?

С виду воронка напоминала обычный маленький торнадо. Ну как - обычный. Такой, какие в новостях показывают по телевизору. И закручивалась быстро, и зона отчуждения была видна - она отстояла от основного телав радиусе трех метров и была чуть менее насыщенного цвета за счет, видимо, не такой большой плотности. Вверх от земли поднималась на добрых два метра. Сейчас воронка замерла почти посередине расстояния, разделяющего нас с Лариской, но я быстро его сокращала, приближаясь. Когда же до опасной черты оставалось чуть менее метра, я почувствовала, что воронка, на этот раз, стала примеряться ко мне.

Мне даже чудилось в спонтанных движениях инородного пространства что-то оценивающее, словно там, внутри - а там точно кто-то был, я почти уверилась - пытались рассудить и понять, достойна ли я оказанной чести. Ну да, подумалось с мрачной решимостью, такая особенная миссия - оказаться вдали от собственного мира, для которой еще и надо рожей выйти. Но тут воронка снова дрогнула и медленно повернулась - если это вообще можно так назвать - ко мне. Лариска закричала и бросилась наперерез, но я уже оказалась в зоне отчуждения. Еще немного, и меня унесет из привычного мира.

По ее щекам текли слезы. Я ободряюще улыбнулась и смешно сморщила носик. Лариска поняла все по выражению лица и разозлилась - опять за меня все решила чертова интуиция! Она кричала и кричала, но я уже не вслушивалась: в голове появилась мысль, которую очень хотелось проверить перед тем, как исчезну. Интересно, здесь вообще мобильные ловят?

Сквозь небольшие завывания приближающейся сердцевины достала телефон и проверила наличие сети. Надо же, работает. Какая-то дурацкая замедленная съемка, честное слово. Но я быстро включила сотовый и отыскала в последних вызовах номер Димки.

– Да? Валя, что-то случилось?
– ответил парень спустя некоторое время. Тоже с пары сбежал, с грустной улыбкой подумала я.

– Дим, ты меня прости...
– тихо проговорила, пытаясь подобрать нужные слова.
– Но у нас, кажется, сегодня не выйдет встречи.

– Почему?
– упавшим голосом с того конца ответили мне.

– Тут, знаешь, такое дело...
– и я поняла, что даже объяснить толком не могу, что происходит, просто не хочу его лишний раз беспокоить. Это потом они с Лариской вместе построят свою версию событий, потом вместе, возможно, переживут горе, но это будет потом, когда я уже не смогу увидеть.
– Просто пообещай, что позаботишься о Ларисе, ладно? Она у меня такая плакса...
– снова посмотрела на подругу, которая исчерпала лимит ругательств и теперь стояла, прижав руку ко рту, и душила подступающие к горлу рыдания.

– Валь, что случилось?
– я ощущала зарождающуюся в голосе Димки панику.
– Ты сейчас где...
– и связь оборвалась, так и не успев сообщить до конца, о чем именно хотел узнать парень.

Я отняла телефон от уха и в последний раз посмотрела на красное лицо Лариски. Приподняла уголки губ, пытаясь хоть как-то приободрить. Отметила, что вокруг нее уже собирается приличная толпа, а те двое мальчишек, что совещались по поводу моей умственной деятельности, старательно на оба телефона фиксируют действительность. А потом изображение пошло рябью, слышимость исчезла вовсе. Последним, что я успела заметить, была схватившаяся за сердце подруга. Потом наступила темнота.

Глава 2 Северные Пределы, целительский корпус Академии Познаний

– Ну, горемычная, долго немощную-то изображать будешь?

Вот это голос! Вот это, я понимаю, командный тон! Да тут покойник поневоле проснется, ей-Богу. Только открывать глаза так не хочется, вот совсем... Однако, наверное, не зря меня пытаются добудиться, да? Эх, будь у меня такой голос, проблемы с Семеновым даже не стояло бы... И не знала бы я вообще, кто такой Семенов. И к Димке бы на свидание ушла... А кто, собственно, такой Семенов? И кто такая я?

Открывшиеся миру глаза обозрели светло-зеленый, травянистого цвета потолок, по которому, на радость моему еще не пришедшему в себя организму, вились тоненькие растительные веточки, удивительно гармонично смотрящиеся на фоне бесконечной зелени. Присмотревшись, поняла, что веточки-лианы почти незаметно цепляются за установленные в потолке крючочки, а на самом деле создается ощущение, словно мир перевернулся вверх тормашками, и эти отростки, очень напоминающие дикий виноград, самовольно избрали путь своего развития поверху. Тоненькие стволики по оттенку были чуть темнее листиков-звездочек, и на потолке образовывалась своего рода сеточка, скрывающая его почти полностью, так что цвет травы, принадлежавший поверхности с крючочками, почти целиком терялся среди раскинувшейся тоненькой растительности.

– Горемычная, ты чего там застыла?
– снова пророкотал голос, отражаясь многократным эхо от стен того места, где я оказалась, и внимание с потолка переключилось на все остальные окружающие меня предметы. И не только...

Наверное, это можно было считать чем-то вроде палаты. По крайней мере, аскетичность жилища налицо и очень сильно напоминала наши больничные учреждения. Цветовая гамма, конечно, совсем не походила на белые комнаты, что приняты в наших больницах, но вот все остальное - очень даже. Справа просторное окно до пола, огороженное светлыми, почти прозрачными занавесками песочного цвета, стул с забавными витыми ножками, находящийся рядышком с моей койкой; по центру стены, противоположной той, у которой лежала я, одиноко стоящий небольшой шкафчик, призванный, похоже, быть хранителем одежды... и огромное гусеничнообразное нечто, расположившееся на мощной табуретке у двери и являвшееся, по всей видимости, источником того самого голоса, что вывел меня из забытья. Тело сковало оцепенение: я испугалась открывшейся картины единственного живого существа в палате, кроме меня. У него была кожа странного землистого оттенка; крупные, я бы даже сказала, огромные черты лица, если судить по сильно выступающему носу-груше, и широкие, напоминающие лопухи, уши, в которых было проколото не менее десятка дырок с торчащими из них, по всей видимости, сережками, хотя я с большой натяжкой могла назвать украшениями разнообразные кольца и туннели, сделанные, похоже, из костей или близкого к ним материала.

Я резко села на постели, чем привлекла внимание существа: его черные глазки-бусинки из-под повязанной на манер нашей банданы ткани с любопытством уставились на меня, похоже, ожидая дальнейших действий. От общей складкообразной массы отделились два отростка, напоминающие руки, крупные пальцы-сосиски которых скрестились, основания морщинистых ладоней прижались друг к другу, затем вся эта инсталляция поднялась к подбородкообразному наросту на лице, где и остановилась. Я еще раз внимательно оглядела пока не делающее попыток приблизиться существо: круглое лицо с большим носом, уши, торчащие в стороны, скрывающая лоб тряпочка, завязанная сзади, большие темно-коричневые губы, сейчас скрытые прижатыми к ним ладонями... Тела было не видно, поскольку его гусеничная структура, расположившись на табуретке, очень сильно напоминала сдутый мячик для волейбола. Но вскоре возможность рассмотреть гостя в комнате представилась, ибо неизвестный субъект, видимо, вконец устав ожидать с моей стороны реакции, решил с места своего обитания все-таки подняться. Это-то и побудило меня последовать его примеру. Только я, в отличие от незнакомой материи, пулей вскочила с кровати и метнулась к окну. Просто реакция у меня такая: если чего-то начинаю бояться, то мозг отключается, и я принимаюсь действовать на одних инстинктах.

Оказавшись рядом с распахнутой створкой и мельком взглянув вниз, обнаружила, что нахожусь на высоте третьего или четвертого этажа; испугалась еще больше, потому что переведенный на существо взгляд несколько расширил познания в неведомой анатомии. Гусенички, которые я приняла за почти однородное строение тела, теперь равномерно распределились по всему росту, являя мне грушеобразное существо метра под два ростом с большими руками и мощными ногами, которое пока стояло и молча взирало на место моей дислокации. Создалось ощущение, что подумывает оно о том, что я от страха собралась бросаться из окна. Нет, таких мыслей не возникло, но следующая фраза со стороны убедила в том, что первоначальное предположение было недалеко от истины:

– Только без резких движений, девочка!

При этом нечто выставило вперед руку, отчего многочисленные жировые складки - а именно их я сначала приняла за гусеничную структуру, хотя на самом-то деле они оказались расположены почти в тех же местах, что и у наших, страдающих очень большой степенью целлюлита женщин, просто сидячее положение сгруппировало их в "гусеничку" - на руках и области внушительной груди, прикрытой, как и остальное тело, примерно до колен, мешковатой тканью, отдаленно напоминающей платье - бог мой, эта гора совершенно точно являлась женщиной!
– заколыхались, а сам субъект попытался успокаивающе улыбнуться, только вот клыкастая пасть с желтыми нечищеными зубами произвела прямо противоположный эффект. Так, скорее всего, ведет себя маньяк перед тем, как начать разделывать жертву. Точно - этой дамочке только тесака в руках не хватало! Когда же она сделала шаг вперед в желании, видимо, остановить попытку суицида со стороны новоиспеченной пациентки, при этом загородив собой почти все пространство прохода между кроватью и стоящим напротив нее у стены шкафом, я поняла, что так больше продолжаться не может. Именно с этими мыслями я и решилась на побег.