Студиозус

— Добрый… Срочный кэб на… — Вилсон осмотрелся вокруг, — на Шутерс Хилл, Гринвич-парк… Едем… — Вилсон взглянул на меня с вопросом. Я, почему-то шёпотом, сказал адрес офиса. — Пембери-роуд, двадцать… Да, спасибо, ждём… — он вложил телефон во внутренний карман пиджака и уже мне сообщил, что такси будет через десять минут.

Значит, есть время прогуляться здесь, оглядеться и поразмыслить о произошедшем.

Как только машина остановилась, Амелия выпорхнула из салона и побежала по пожелтевшим от старости мраморным ступеням старинного замка вверх, ко входу в «детское» крыло, где её дожидалась её кузина и подруга в одном лице, Шарлотта.

Войдя в гостевую комнату, где Шарлотта жила во время пребывания в этом замке, Амелия застала её за столом, занятой непривычным для неё делом — она изучала какие-то документы, сшитые в бумажную папку. Девушка была настолько занята своим необычным делом, что даже не заметила вошедшую. Амелии это, естественно не понравилось, и та, громко топая по паркету каблуками, прошла к столику и непринуждённо запрыгнула на него, чуть не сев на стопку изучаемых Шарлоттой документов, которые она успела убрать в последний момент.

— А, это ты… — Шарлотта, лишь бросила мимолётный взгляд покрасневших глаз на кузину и продолжила чтение. — Прости, я пока занята.

— Оставь ты эти бумажки! — Амелия специально положила лань на листы. — Уже лето — время каникул, а ты всё учишься. Никогда бы не подумала, что один год в Итоне тебя настолько изменит! Давай я тебе расскажу, что сегодня со мной произошло?.. — девушка перешла на интригующий шёпот.

— Амели, может попозже?.. — умоляюще взглянула Шарлотта на кузину, пытаясь вытянуть, не порвав, папку из-под её ладони. — Мне осталось дочитать чуть-чуть…

— Что же такого интересного читаешь?! — Амелия, не дослушав, схватила папку обеими руками, и раскрыв, начала читать вслух: — «Досье на Мэттью Грея, ныне баронет Мэттью Виллис…» — девушка каждое слово читала всё тише, глаза её при этом всё ширились, а пшеничного цвета брови всё ползли вверх. Восклик Шарлотты «Постой!..» она даже н услышала. — «Дата рождения и родители не известны. Попал в приют третьего мая девяносто девятого года, предположительно в возрасте…»

Амелия бессильно опустила руку и всё с тем же удивлением взглянула на кузину, которая, не понимая её реакции, насуплено стояла рядом.

— Откуда?.. Почему?.. — Амелия с непониманием и подозрением смотрела на свою кузину, не находя правильных слов, чтобы выразить свой вопрос.

Шарлотта сначала потупилась и, покраснев, отвела взгляд, но затем и до неё стало доходить, что Амелия, оказывается, тоже уже знакома с юношей, о котором она узнала только недавно.

— А ты?..

Девушки долгих десять секунд смотрели глаза в глаза, и, не выдержав, прыснули звонким смехом.

— Давай тогда я сперва расскажу, как мы сегодня познакомились с Мэттью, а потом ты, хорошо? — решилась Амелия, не терпя рассказать своё сегодняшнее, крайне необычное утро…

Шарлотта лишь согласно кивнула, рукой указав на мягкий воздушный диванчик в форме зефира.

На этот раз Грон прибыл до места встречи раньше меня. Хотя, если подумать, мне и нужно было всего-то выйти из офиса и перейти дорогу. Но работа не отпускала. Что работа с хостингом, так и мастерская требовали моего обязательного присутствия, так что я, как ошпаренный бегал вверх и вниз по крутой лестнице, параллельно пытаясь решить задачи в обоих проектах. Я даже и не отобедал бы, если бы не заботливая Эми, которая покормила меня купленным в соседнем кафе супом.

— Позволите, Сэр Грон? — подойдя к тому же столику, за которым мы сидели тут вчера, поинтересовался я. После его невнятного кивка, я продолжил: — Доброго вечера. Как ваше пальто?

Грон, сегодня одетый в такой же серый, как и испачкавшееся намедни пальто, костюм тройку, лишь чуть скривил лицо в досаде.

— Доброго дня, кхм… сэр Виллис. Если честно, я ожидал, что к сегодняшнему вечеру мне нужно будет привыкать называть вас по-новому.

— К сожалению, ваш план со знакомством с родней дал небольшую трещину, — скривился уже я.

— А можно поподробней? — Грон отставил чашечку чая, которую всё это время держал в руках.

— Можно. Виконт Сомерсет, вроде как узнал и даже признал меня, но посоветовал пока не отсвечивать. По его словам, если я сделаю то, что должен сделать, за мной тут же начнут охоту «более влиятельные люди». Вы, я думаю, понимаете, о ком он.

— Конечно… Только всё это странно… Я думал, род Сомерсет решит выступить за кровного родственника…

— Как я понял, у него в планах этого нет.

— Вижу. И?

— Что «и»?

— Что вы будете делать?

— Если честно, я думал, что вы подскажете выход, — постарался я переложить ответственность на более опытного человека. Но:

— Это ваша жизнь, сэр Виллис, и решать за вас никто не будет, — отбился Грон, даже не задумываясь.

Я кивнул, принимая ответ, одновременно вспоминая, сколько раз только в этой жизни всё решалось без моего участия.

— Я вас понял. Завтра утром, я думаю, смогу вам точно сказать, что я решил. Надеюсь, до завтра ООО не предпримет новых попыток.

— Стой, а сегодня?.. — Грон с прищуром взглянул на меня.

— Да, утром, прямо возле Парламента кто-то атаковал нас, и если бы не констебль Полмер…

— Кит… — выдохнул Грон неожиданно.

— Вы знакомы? — удивился я, заметив на лице следователя сожаление и горечь утраты.

— Да, он был из «наших», из пятого отдела. У него остались Жена и дочь.

— Соболезную… — лишь и смог я произнести. Сердце защемило.

— Это наша работа, Мэттью, — резко перешел на «ты» Грон, закуривая сигарету. — У нас это не редкость. Но знаешь, что?..

Я лишь молча продолжил слушать, понимая, что вопрос риторический.

— То, что в новостях и у нас в отделе ни слова ни про тебя, и про личность напавшего! — яростным шёпотом произнес Грон, склонившись чуть ближе ко мне. — «Неизвестный террорист неизвестно зачем атаковал Парламент и был обезврежен»… — мужчина сплюнул на тротуар. — Спасибо хоть, что Кита посмертно наградят орденом и похоронят, как героя… — Грон замолчал, затягиваясь прижатой к губам сигаретой, и выдыхая дым вниз через нос, чтобы сразу же повторно втянуть очередную порцию дыма, глядя на проезжающие мимо машины рассеянным взглядом. Я всё так же молчал, снедаемый виной за смерть констебля. Следователь, лишь бросив мимолётный взгляд на меня, понял моё состояние: