Студзянки

…По просьбе командира 142-го полка подполковник Чайников выслал разведку в сторону отрезанных батальонов. Желающих найти было не трудно, поскольку командир взвода танковой разведки подпоручник Ферынец давно уже донимал его тем, что не хочет сидеть без дела.

Вацек везде хотел быть первым и до сих пор не мог себе простить, что не он, а Щепаник первым переплыл Вислу. Задание, которое он получил теперь, было для него подходящим — самостоятельным и рискованным. Надо рисковать головой, и если все удастся, то сразу станет известно, кто это сделал.

У капитана Падлевского, командира полковой роты автоматчиков, взяли один взвод, посадили на броню и на трех танках пошли в разведку. Т-34 Ферынеца шел первым по просеке, по бокам, сразу же за ним, — два легких Т-70. Вацек стоял в открытом люке и внимательно всматривался.

Проехали около полукилометра. Еще не успели выехать из-за невысокого холма, как он дал знак и танки остановились. Впереди был полувыкопанный окоп, а в нем около ручного пулемета — пехотинцы в пятнистых куртках. Они были видны как на ладони, на них хватило бы одного снаряда, но Ферынец решил вернуться с «языком».

Он взял двух автоматчиков и стороной, укрываясь за кустами, подкрался к пехотинцам. Их было пятеро. Они не слышали шагов, как и до этого моторов танков, ибо весь лес гудел от разрывов снарядов и перестрелки. Танкисты были уже совсем рядом, когда в окопе один фриц вдруг обернулся, вытаращил глаза и заорал:

— Ахтунг!

Ферынец отскочил и бросил гранату, пожалев при этом, что не успел взять «языка». Стреляя на ходу, они быстро побежали к своим. Один из автоматчиков, который бежал рядом с подпоручником, был ранен, и самому Ферынецу пуля попала в ногу.

Оба Т-70 при поддержке автоматчиков остановились и отбросили подбегавших немцев, а танк Ферынеца, свернув в лес, обогнул окоп и пошел по просеке.

Три машины добрались до батальона Илларионова, передали приказ, чтобы держались, и оставили около двадцати снарядов для орудий, так как уже ощущался недостаток боеприпасов. Однако самым важным для пехоты было известие, что просека свободна, что они не окружены и польская танковая разведка истребляет тех, кто прорвался в тыл.

…На помощь Тюфякову, сражавшемуся в лесу южнее лесной сторожки Остшень, пошла «сотка» с экипажем хорунжего Щепаника. Она одиноко ехала по просеке на запад, потом повернула на север. Высоцкий открыл люк, потому что под раскаленной солнцем сталью нечем было дышать. Сворачивая в следующую просеку, он увидел огромную машину, направлявшуюся прямо на них.

— Слева танк! — крикнул Высоцкий, захлопывая люк и выключая сцепление.

Командир тоже заметил противника, опознав тяжелый T-VI. Тот ехал, освещенный солнцем, метрах в двухстах. Огромный черный силуэт сам вползал на прицел. «Даже если заметят, не успеют развернуть башню», — промелькнула мысль у командира.

Пушку рванул выстрел, замок со звоном выплюнул гильзу. Заряжающий Леон Сарницкий, не спрашивая, сразу же вогнал новый противотанковый снаряд. Щепаник держал ставшего вдруг неподвижным «тигра» на прицеле. Он видел, как открылись люки и на броню вылез экипаж. Радист плютоновый Петр Копровский только этого и ждал и сразу же резанул по ним очередью.

— Давай вперед, — приказал командир танка.

Подошли ближе, все еще ради предосторожности держа «тигра» на прицеле, но потом победило любопытство, и Рудольф выпрыгнул из машины, чтобы вблизи рассмотреть добычу. Сразу же из леса немцы открыли огонь из винтовок, и он был вынужден возвращаться низом, через десантный люк. Члены экипажа смеялись, подшучивали над ним, ибо, когда один «тигр» уже на счету, можно и посмеяться над охотником, не опасаясь, что тот обидится.

Прежде чем уехать, они выстрелили в упор, чтобы сжечь эту неподвижную коробку.

Атака третьей танковой

Оборона 142-го полка была прорвана в нескольких местах. В тыл советских батальонов, в глубь леса Остшень, ворвались группы гренадеров, несколько танков и самоходных орудий. Севернее Гробли получилась настоящая каша. Однако гвардейские роты продолжали удерживать позиции. Правый фланг немцев, где они наносили основной удар, очутился на положении воина, копье которого попало в щит врага и увязло в нем. Однако острие этого копья все еще не достало Выгоды.

Левый фланг сражавшихся в прорыве частей дивизии «Герман Геринг» оказался в лучшем положении. После захвата деревни и фольварка Студзянки и взятия кирпичного завода фланг вышел на открытую местность.

На широких и сухих полях можно было развернуть для атаки большие силы, столкнуть советскую пехоту в болота и тогда, не опасаясь контратаки с севера, всей мощью форсировать узкую горловину под Выгодой.

Немцы внезапным огнем из самоходных орудий и минометов обложили высоту Ветряную, после чего рота гренадеров овладела ею. Под прикрытием этой атаки остальные силы немцев заняли исходные позиции для наступления.

Около четырех часов дня дивизионная артиллерия гитлеровцев начала обработку советских позиций, а несколько звеньев пикирующих бомбардировщиков, направляемых по радио, атаковали Суху Волю, Басинув и лесок западнее Выгоды. На полуторакилометровой дуге фронта, проходящего через поля от лесной сторожки Остшень до кирпичного завода, взревели моторы и выползли из укрытий тридцать танков и самоходных орудий, на броне которых сидели десантники. Танки быстро набирали скорость. Гитлеровцы, вероятно, были уверены, что не встретят уже никакого серьезного сопротивления.

Не успели еще гусеницы этих машин проутюжить первые сто метров, как из-за верхушек Повислянских рощ поднялись клубы пыли и раздались выстрелы танковых орудий. Во фланг наступающим прямо через ржаное поле шли боевые машины с белым орлом на борту.

15 часов 45 минут. Южнее фольварка Ленкавица по дороге мимо озера выскочил из леса мотоцикл. На нем — водитель в каске и лейтенант в фуражке набекрень. Машина сворачивает вправо, едет вдоль поля, колеса с трудом продвигаются по разъезженной дернине, на пределе воет мотор.

За мотоциклом идут танки — шесть машин Т-34. На башнях номера —133, 131, 135, 136, 134, 130. Первая цифра означает 1-й танковый полк, вторая — 3-ю роту, последняя — место в роте. Свернув на тесную просеку, машины перемешались и встали в ином порядке, чем обычно.

В последней машине поручник Ростислав Тараймович при свете, падающем через приоткрытый люк, читает письмо из Рая. Рай — это деревня на Смоленщине, в которой они стояли на квартирах после битвы под Ленино. Там он женился, справил свадьбу. Теперь получил от жены письмо.