Ступень вторая

— Комментарии лучше не читай, — предупредил Серый, сразу понявший, что я изучаю. — И вообще, акцентируйся на плюсах.

— А они есть? — мрачно спросил я, как раз читавший дискуссию по поводу того, что думает о моем ухаживании за внучкой старший Мальцев. Пожалуй, это было самым грандиозным вляпыванием за все мое пребывание в этом мире.

— Конечно. Лучшей презентации твоего защитного артефакта и не придумать.

Интерлюдия 4

Полковник Ефремов проснулся рано, за окном только-только сереть начало. Стол — слишком плохая замена подушке, а уж спать в кресле, даже в самом удобном, в его возрасте вообще нельзя. Полковник разогнулся, почувствовал, как жалобно заскрипели суставы, и с отвращением посмотрел на капитана Рябова, который продолжал дрыхнуть, сложив голову на руки на полковничьем столе. И ладно бы просто дрых, а то с невыносимо счастливым видом. И что бы ему не радоваться? Вылакал вчера коньяк из лучших запасов. Ефремов глянул на бутылки, стоящие у стола, и удивился их малому количеству. Странно, не так много они вчера выпили, чтобы заснуть в кабинете, а не уйти спать домой. Кабинет вообще должен был, закрыт, опечатан и сдан, потому что здесь в сейфе секретные бумаги. И вообще бумаги — вон прямо на столе валяются два листа с печатями. Полковник притянул лист к себе, вчитался и затормошил Рябова.

— Капитан, что это такое? — заорал он прямо в ухо встрепенувшемуся собутыльнику.

Тот затряс головой, просыпаясь, но в себя пришел быстро, вчитался и бодро отрапортовал:

— Договор, господин полковник, между нами и кланом Елисеевых.

— Это я сам вижу, не слепой. Откуда он?

— Я не приносил, господин полковник.

— Да знаю, что ты не приносил. Кто принес, не помнишь?

Рябов задумался, мимоходом отметив, что голова совершенно не болит, как должна была после пьянки, которая закончилась тем, что уснул, где пил. И вообще, чувствует он себя отлично, словно занимался укрепляющими здоровья практиками. Отличный, однако, коньяк у полковника.

— Последнее, что помню: вы говорили Елисееву подъехать для составления договора. Значит, подъехал.

— Да не подъезжал он, точно говорю. — Полковник подскочил и возбужденно заходил по кабинету. — Волхв у нас был.

Рябов кашлянул, выражая свое сомнение. Деликатно выражая, как и положено по отношению к вышестоящему командованию.

— Точно говорю. Я сейчас вспомнил. — Ефремов сграбастал со стола листки и потряс перед носом у подчиненного. — И договор он принес. Я подписывать не хотел. Невыгодно оно нам.

— Но подписали же, господин полковник?

— Подписал. С волхвами ругаться — себе дороже, — согласился Ефремов.

— Неужели испугались, господин полковник? — сдуру ляпнул Рябов.

— С чего бы мне пугаться? — оскорбленно проворчал Ефремов. — Мы и раньше волхвов не боялись, а теперь тем более. Но нам нужны хорошие отношения с ними, так? Если для этого нужно подписать невыгодный договор — почему нет? Собственно, мы ничего не теряем, просто получим меньше, чем могли бы.

Финансист бы с этим утверждением поспорил, но в кабинете ни одного финансиста не было, а капитану Рябову, ко всему прочему, совершенно не хотелось спорить с полковником. И потому, что уже успел сказать глупость, и потому, что полной информацией не владел и не хотел полагаться на слова собутыльника, который вчера принял столько, что сегодня память точно работала со скрипом и с некоторыми сопутствующими потерями.

— Положим, вы правы, господин полковник. Наверное, волхв вам тоже что-то пообещал?

— Вот этого я не помню. Наверняка договаривался, не мог же я просто так подписать? — с легким сомнением сказал полковник. — Нужно будет у Елисеевых уточнить. И выбить с этих прохвостов семейную скидку на лечение зубов. Семейную, да. Боже мой, Мусенька.

Ефремов побелел и трясущимися руками схватил со стола телефон. Оказалось, что тот сел в ноль. Порывшись в столе, полковник вытащил зарядку, поставил телефон заряжаться и чуть нервно сказал:

— Можете быть свободны, капитан. Не распространяйтесь о случившемся. Это — государственная тайна.

Капитан отдал честь и выскочил из кабинета, словно за ним черти гнались. Или мифические волхвы. Для себя он решил держаться как можно дальше от Елисеевых: и целее будет, и крыша не поедет, как нынче у полковника.

Глава 11

Полина на меня обиделась конкретно. И за то, что вообще пошел к Диане на день рождения, и за то, что попал в светские хроники «Кланового вестника». Нет, если бы я туда попал по ее поводу, все было бы прекрасно, но Полинина душа не могла смириться с намеками о влюбленности меня в Диану, хотя прекрасно знала, что это не так.

Мы ехали на соревнования в выделенном администрацией района на несколько школ автобусе, и она сидела на переднем сиденье, уставившись в окно. Я виноватым себя не чувствовал, особенно перед ней, поэтому спокойно забрался в самый конец, но в одиночестве просидел недолго, потому что ко мне подсел Игорь.

— Слышь, Ярый, а как ты к Мальцевым попал? — с видом «Я тоже хочу», поинтересовался он.

— Пригласили, — коротко ответил я.

— А чо вдруг тебя?

— А кого они должны были приглашать? Тебя?

Дурацкие вопросы злили, как и дурацкие соревнования, на которые мы сейчас ехали. Пустая трата времени и сил, которые я мог бы приложить в другом месте. Хорошо хоть до обеда вся эта ерунда должна была закончиться, и Серый обещал заехать за саркофагом для останков Вишневских, но крохотный червячок сомнения, что все пройдет, как надо, оставался, поэтому я бы лучше съездил с ним, чем бегал по сугробам в компании обиженной на жизнь Полины. Конечно, полковник с утра не позвонил с возмущенными воплями, но что если он просто пока не проснулся? Или ему не до звонков после беседы с Мусенькой?

— Я бы не отказался, — обиженно просопел Игорь. — Ты вон мне помочь не хочешь…

Он собрался завести свою любимую песню об обретении магии через ушиб головы, поэтому пришлось его заткнуть:

— Я тебе уже помогаю. Вспомни, благодаря кому ты здесь сидишь. Классная вон еще про смотр строя и песни говорила. Рекомендую что-то патриотическое выучить. Я тебя точно рекомендовать буду, так что будь готов.

— Да ну тебя, Ярый.

Он обиделся окончательно и даже привстал, чтобы пересесть. Но автобус был набит под завязку и свободных мест не было. Рядом с Полиной сидел ученик из другой школы и вовсю пытался привлечь ее внимание. Она отвечала, делая вид, что ей это не очень-то и нужно, а сама косилась: вижу ли я ее популярность.

От Серого пришло сообщение: «Саркофаг выдали. Тяжеленный, зараза. Заклинания на него нельзя — говорят, настройку собьем». Я хмыкнул и написал: «Доставку предлагают?». «Да. Придется брать». «Ефремов как?» «Хочет скидку на зубы, — неожиданно ответил Серый. — Я сказал, что не решаю». «Подумаем». То, что полковник решил скандал не поднимать, было хорошим признаком. А то, что нам выдавали саркофаг — было признаком еще лучшим. Какая-то неделя — и второй этаж будет очищен.

Ехали мы уже долго, я успел расслабиться и помечтать, полностью игнорируя все попытки Игоря меня разговорить. Но только собрался поспать — как мы приехали и начали разгружаться. Физрук тщательно нас пересчитал, убедился, что из автобуса вышло ровно столько, сколько вошло, и успокоился. Но не совсем, потому что поведение Полины его внимание привлекло еще в автобусе.

— Ермолина, что у вас с Елисеевым случилось? — недипломатично спросил он.

И сделал это совершенно зря, потому что за поездку она успокоилась, убедилась в своей привлекательности и стала вести себя почти нормально.

— Ничего, Дмитрий Семенович, — вспыхнула она.

— Как это ничего? Я же вижу, что между вами кошка пробежала.

— Не кошка, а Диана Мальцева, — хохотнул Игорь. — Она Ярика на день рождения пригласила, о чем в «Клановом вестнике» написали.

— Она здесь есть?