Стужа

Василий задумался. А ведь она была когда-то и у них на СС 25. Почему здесь работает, а на их станции многое выполнялась вручную? Зачем им столько тяжкого ручного труда? Вопрос из вопросов.

— Вон готовая смесь. Худшая идет на переработку в удобрения. Самые толстые листья шли на производство питательной пасты. В водорослях много клетчатки, крахмала, из них мы добываем агар-агар. Его использует в производстве белкового студня. Ну и всевозможные микроэлементы и в первую очередь йод также ценны для нас.

— Ты много знаешь.

— Нас постоянно учат. В следующем месяце я буду работать с питательными растворами.

— То есть спустишься к Топи? — ужаснулась Малая.

— Нет, — Крас улыбался. — Там целая станция работает с биоочисткой. Люди только ремонтируют технику. Здесь считают, что живым там делать нечего.

— И в самом деле. — согласился с ним Фролов.

Малая же возмутилась:

— Но почему?

Крас замялся, затем нехотя буркнул:

— Топь учится у нас нехорошему. Впитывает плохой дух.

— Ты серьезно?

— Не знаю, — юноша вздохнул. — Разные слухи по станции ходят. Но я вспоминаю нашу и с ними согласен.

Василий лишь покачал головой и потянул с собой девушку. Погрузка заканчивалась, они с бочкой отходов поедут дальше вниз. Впереди посещение Реакторного отсека и свидание с Михалычем.

Глава 29 Свежие идеи

Они сидели в странном круглом кабинете и пили кофе. Закусывали божественный напиток мармеладом. Да-да. Эти две совершенно бессовестные дамы открыто использовали свое положение. Но им прощалось. На их хрупких плечах лежали основы выживания. Производство продуктов и сопутствующего сырья для обеспечения жильцов СС 24. Ведь из выращенных растений и водорослей вдобавок производились лекарства, ткань и многое другое.

Василий сделал глоток ароматного напитка и зажмурился:

— Насколько еще нам хватит зерен?

Женщины на него с подозрением уставились.

— Ну если экономить, то можно дожить до нового урожая.

Командир Спаса колыхнулся:

— Вот сейчас не понял.

— Так этот ваш… Бизон со своими ребятами вывез с двадцать пятой кофейные кусты. Твои механики для них еще соорудили специальные контейнеры для перевозки. Саженцы прижились и неплохо растут.

— Ничего себе! И не знал.

Нина улыбнулась:

— Как и многое другое. Ты, кстати, когда отношения с подругой оформишь?

Вопрос для Фролова прозвучал неожиданно.

— Да как-то не спешим. Это же формальность! А при нашей численности и вовсе не самая важная.

— На моей станции все важно, Вася, — веско припечатала задумчивая Ким. — Особенно когда появляется новый гражданин.

— Опять не понял.

Женщина заговорщицки переглянулись.

— До чего иногда тупы эти мужчины!

Василий напрягся:

— Так, хорошо тут интригу выстраивать. Можно мне объяснить в чем дело!

Драгунова наклонилась вперед и продолжила заговорщическим тоном:

— Да ничего особенного, Вася. Просто через положенное природой время ты станешь папашей. Кто там будет, пока непонятно.

— Подождите, — ответил ошеломленный известием Фролов. — Я же сегодня её видел… Без одежды… Фигура такая же, как была. Она, правда, ест много, но не поправляется.

— Скоро животик появится. Потому и ест.

Василий приходил в себя и, нахмурившись, рассматривал биологов.

— Почему тогда она не сказала мне?

Нина пожала плечами:

— Хотела, видимо, сначала удостовериться. Это с ней в первый раз. Она боится и ждет от тебя помощи.

Василий вскипел:

— Вы что, думаете, я изменю свое отношение к ней? Я когда-нибудь заставлял в себе сомневаться?

— Скажем так, да.

— Мы были молоды и глупы!

— Не все.

— Но покончили с этим давно.

Ким переводила взгляд с одного товарища на другого.

— Я что-то не знаю?

Драгунова вздохнула, кинула взор на помрачневшего мужчину и нехотя ответила.

— У нас были некогда отношения.

— Она подруга моего хорошего товарища. Потом ушла от него.

— И жила у тебя и Светланы.

У Ким отпала челюсть:

— Ничего себе у вас опыт взаимоотношения!

Василий поморщился:

— Это было давно и недолго. Молодые и неопытные экспериментаторы. Мы искали себя и не всегда правильно. Позже все стало, как положено. Лина, у вас не случалось необычного в собственных отношениях?

Старший биолог задумалась.

— Нет. Излишняя сексуальность у нас на станции вообще не поощрялась. Но вы забываете, что на СС 24 собрался несколько иной персонал. Много ученых, а они менее эмоциональны и более разумны.

— Ну-ну. Не поверю!

Ким пришлось согласиться:

— Иногда страсти прорывались. Но мы их старались гасить на корню. Пары подбирали научным методом с помощью семейных психологов и врачей.

— И все соглашались?

— Среди образованных людей да. Внизу нравы были попроще, но на нас они не влияли. У нас в целом сложилась неплохая корпоративная система. Она же, если вы помните, нас и уберегла от окончательной погибели.

Василий резко прочеканил:

— Ваша закрытость в первую очередь и привела к катастрофе. Никто из других отделов не знал о запрещенных исследованиях и не смог вмешаться!

Ким вздохнула и частично согласилась:

— Это прежде всего прокол службы безопасности. Она у нас была слабой. Не смогла противостоять корпоративному натиску и этике.

Драгунова задумчиво протянула:

— И у вас, и у нас социальные связи оказались слабо выстроены. Их итог закономерен.

К разговору снова подключился Фролов:

— Вот об этом я и хотел с вами поговорить. Кто и как определял социальную структуру будущих станций? Ведь наш случай вовсе не одиночен. Я рассматривал на днях прихваченный с Внешнего сектора архив. Ребята все бумаги и диски сразу под Купол вынесли до случившихся событий.

Ким напряглась:

— Случались на станциях еще мятежи и эпидемии?

— За много лет накопились сведения о похожих инцидентах.

Драгунова вскинула голову:

— Я об этом ничего не слышала!

— Все хранили втайне. Даже людям такого ранга, как я, не докладывали. И крайне сомневаюсь, что ответственные вроде моего начальника Соболева люди проводили хоть какую-то работу над чужими ошибками.