Сучка по прозвищу Леди

Мама встала, провела рукой по волосам и сказала:

— Смотри.

Она заставила меня вновь повторить все прежние трюки. Для начала это были собачьи трюки: встать, повернуться, умереть, просить. Джулия смеялась и похлопывала. Потом мы перешли к более трудным действиям, с которыми обычные собаки редко справляются — потряси правой лапой, потряси левой лапой, постучи пять раз по полу, постучи столько раз, сколько будет от-тринадцати-отнять-семь. У Джулии глаза начали вылезать из орбит. А я от души радовалась. Потом мама перешла к нашим семейным датам — сколько лет Джулии, сколько лет Адаму? Постучи, когда твой день рождения, и я постучала, повернувшись к Джулии. Пока еще ей было неизвестно, кто я, но она точно знала, что такое невозможно. Она всегда говорила мне что-нибудь в этом роде.

— Сандра, ты невозможная. Когда же ты вырастешь?

Ну, понятно. Так вот теперь ей предстояло узнать, насколько я в самом деле невозможная.

Когда я стукнула четырнадцать раз, определяя день, Джулия побелела, как мел. Потом я стукнула десять раз, потому что мой день рождения был в октябре, и она подалась назад, чтобы опереться на стол, и закрыла рот рукой, словно забыла, для чего он предназначен.

— А год? — потребовал Адам.

— Замолчи! — прикрикнула на него мама. — Отстукивай все по отдельности, — повернулась она ко мне.

Я стукнула один раз, потом сделала перерыв: потом стукнула девять раз — опять перерыв, восемь — перерыв, три.

Джулия тихонько застонала. В доме как будто стало холоднее.

Папа обнял ее и отвел подальше от меня. Он явно считал, что я из департамента паранормальных явлений.

— Что все это значит? — спросила Джулия. Она скинула с себя папину руку и оглядела всех по очереди: маму, папу, Адама, вот только на меня не посмотрела. Никто не произнес ни звука.

— Что вы хотите сказать?

И опять ни у кого не хватило смелости ответить ей. Папа и Адам рассматривали свои ботинки. Мама грызла ноготь.

— Скажи ты, — предложила она.

— Выдумаете?…

Джулия замолчала и покачала головой, потому что ей не хотелось произносить это вслух. Однако и все остальные не собирались делать это вместо нее.

— А как еще объяснить? — не выдержала мама. — Откуда собаке все это знать? Ну, говори же!

— Ты думаешь, что эта… собака… эта… собака… наша… Сандра? Так? Ты это хотела мне сообщить?

Джулия подалась вперед.

Мама закрыла глаза и кивнула. У нее был такой вид, будто она проглотила целую рыбину, не разрезав ее на куски.

— Мама. — Джулия оторвалась от кухонного стола и подошла к ней. — Мама! — Она повернулась к папе. — Ты знал?

— Мы ничего не знали. Но какое еще может быть объяснение? Ну же, давай, постарайся придумать объяснение, которого я не вижу, — стояла на своем мама.

Я подбежала к ней и встала рядом, прижавшись к ее ногам, но Джулия не могла остановиться:

— Ты только посмотри. У нее четыре лапы, пасть с одной стороны, посреди шерсть, а сзади ж…а. Это собака. Она живет на улице. Люди другие. Наверное, ты об этом знаешь. У них, например, две ноги. Плоские лица, пальцы и так далее. Они умеют разговаривать. Помнишь?

— Джулия, не надо мне рассказывать, как выглядят люди.

— Но она совсем не похожа на Сандру! У Сандры не было длинного носа, тем более двухфутового языка — у нее даже другой оттенок волос. Ну, ради всего святого!

Адам захихикал. Тогда я зарычала на него, и он тотчас умолк.

Мама рассердилась.

— Но как, как, как, как ты это объяснишь?

— Откуда мне знать? Я ничего не могу объяснить. Какой-то трюк. Она ведет себя не как собака, но она собака, любой дурак скажет. Отнеси ее к ветеринару, может быть, он поймет, что с ней не так. Отдай в университет. Не знаю. Может быть, это цирковая собака. Дрессировщикам раз плюнуть обучить зверя чему хочешь. Они умеют работать с запахами, а собаки…

— Джулия, при чем тут запахи? Она ведь считает!

— Она не может считать! Она реагирует на определенные слова, поэтому стучит столько и столько раз. Помнишь, папа, лошади так делали?

Джулия умоляюще посмотрела на папу, и он провел рукой по лицу.

— Откуда ей так много известно о нашей семье?

— Сандру украли, потом выдрессировали собаку. Сандра дала этим людям информацию, и они натаскали собаку…

— За четыре недели? — усомнился папа.

— Может быть, они уже целую вечность ее дрессировали. А может быть, четырех недель им хватило. Откуда мне знать, сколько надо времени, чтобы натаскать собаку?

— Но зачем? Не думаешь же ты, что мы в этом замешаны? — возмутился папа. — Ты ведь понимаешь, что мы перебрали все возможные объяснения. Беда в том, — сказал он, — беда в том, как ни посмотри, это невозможно, вот в чем беда. Какое-то безумие.

— Люди не превращаются в животных! — уперлась Джулия.

— Собаки не знают того, что знают люди, — возразил папа.

— А оборотни? — неожиданно встрял Адам в перепалку папы с Джулией. Я должна была предвидеть, что он придумает нечто несусветное. — Может быть, она оборотень, только превращается не в волка, а в собаку?

Джулия отмахнулась от него.

— Слишком много смотришь ужастиков.

— Тогда скажи мне, что это такое, потому что ты пока еще ничего не сказала. Все замечательно, если рассуждать логически, но тут не порассуждаешь логически. Здесь замешаны сверхъестественные силы. Она навернякаоборотень.

Я прислушивалось к ним, а сердце у меня в груди стучало как молот. Что они надумают? Неожиданно я поняла, что должна сказать свое слово. Я встала на задние лапы. Посмотрев на меня, все умолкли. Мне было трудно балансировать на двух лапах. Правда, теперь я управлялась получше, но все же предпочла ходить внутри образованного людьми круга. Выпрямившись, я посмотрела прямо в глаза Джулии. Потом тихонько кашлянула и сказала:

— Джулия. Джулия. Это я. Сандра. Джулия побелела как полотно.