Суд Линча

* * *

Вот группа солдат с красными погонами в парадных костюмах, среди которых и Петр Антонов, идут по улице, подходят к зданию, на фасаде которого крупными буквами написано: «Дом культуры хлопкопрядильной фабрики».

Останавливаются у афишной доски и читают: «Фанфан-Тюльпан», начало в 19.15».

– Отличный фильм, – говорит один из солдат, – я на гражданке несколько раз смотрел. Пошли?

– Пойдем, катушек подцепим, – сказал другой.

– Каких еще катушек? – вмешался Петр Антонов.

– Так называют здесь молодых прядильщиц, – объяснил солдат.

– Смотри, другое не подцепи, – съехидничал Петр и хотел уйти в сторону.

– Ты что, не пойдешь с нами? – спросил его первый солдат.

– Ребята, вы как хотите, я пошел по магазинам. Мне брат велел кое-что купить.

Ребята подошли к окошку кассы, а Антонов пошел дальше по этой улице, затем свернул на другую улицу, где находились ряд магазинов и киоски. Он подошел к газетному киоску, где на витрине красовалась яркая открытка с букетом цветов и с надписью «С днем рождения!». На мгновение он остановился, хотел купить эту открытку, но чуть поодаль увидел он второй киоск с надписью «Пиво», махнул рукой и подошел к этому киоску. Оглянулся вокруг воровским взглядом, нет ли офицеров или патрулей, занял очередь.

Хоть мужчин у киоска было мало, всего четыре человека, стоящий первым пожилой человек в плаще и в шляпе, увидев Петра, обратился к нему:

– Солдат, пивка захотел попить? Иди возьми без очереди, пока поблизости нет ваших командиров.

Петр кивком головы поблагодарил очередь и подошел к окошку, протянул три рубля. Получив кружку с пивом и сдачу, он почти бегом отошел за киоск и жадно сталь пить, словно у него во рту пересохло, замучила жажда. Мужчина в шляпе, взяв две кружки пива, тоже ушел за киоск и подошел к Петру. К тому времени Петр уже осушил свою кружку и хотел подойти, взять еще одну. Мужчина подошел к нему и протянул ему одну из кружек пива.

– На, солдат, бери!

– Спасибо, – заулыбался Петр, – у меня есть деньги. Сейчас пойду повторю. Пейте сами.

– Да бери, бери! Не стесняйся. Это я для тебя купил, самому не осилить две кружки. Сам был когда-то солдатом, знаю, что такое гарнизонный забор и жизнь за этим забором.

– Спасибо большое, – поблагодарил Петр и взял кружку.

– Ты с четырнадцатой базы? – спросил мужчина.

– Ага.

– Там же авиационная база, солдаты ходят в голубых погонах вроде.

– Да, база авиационная, солдаты учебной и сводной роты ходят в голубых погонах. Наша рота стрелковая, охраняет базу.

– Я сам когда-то был таким молодым, как ты, служил в армии, друг мой, как тебя?

– Петр.

– Так вот, Петр… Как по батюшке?

– Петр Семенович, да просто Петя.

– А меня зовут Никанор Иванович. У меня в армии был друг закадычный, очень похож на тебя. После демобилизации я его не видел. Вот тебя увидел, почему-то сразу вспомнил моего друга.

– Мой отец погиб на войне.

– Вот я и говорю, мой друг погиб, спасая мою жизнь. Его Семеном звали, фамилию я сейчас вспомню. – И мужчина сделал такое напряженное лицо, будто вспоминает.

– Не Антонов, случайно?

– Вот, вот! Семен Антонов. Ну как же я его могу забыть, ведь он мне жизнь спас. Зимой сорок четвертого немцы бомбили наши позиции. Как взорвался снаряд, он прижал меня к земле и своим телом накрыл меня. Когда кончилась бомбежка, я ему говорю: «Семен, отпусти меня, «мессеры» уже ушли». Смотрю, он не реагирует. А когда я вылез из-под него, вижу: он уже лежит бездыханно. Снег весь в крови. Так он меня спас, а сам погиб. Так что я его большой должник. Хоть мы его с почестью хоронили, но это просто обязанности армейских товарищей. Теперь его родного сына не могу кружкой пива угостить?

– Я рад встрече с вами, с армейским другом моего отца. Я расскажу моему брату, он тоже будет рад встретиться с вами, узнать подробности о последних днях жизни нашего отца. Брат мой следопытом был в школе, он больше знает.

– Брат твой где служит, тоже с тобой?

– Да, на базе, но он в сводной роте. Они ездят по Москве, по ближайшим городам, собирают со всех заводов и фабрик всякое имущество, что нужно авиационным частям, и грузят в вагоны, отправляют по воинским частям по всему Союзу. Он больше знает о моем отце, чем я.

– Ты в отпуске был?

– Нет. В этом году брату дали отпуск, он ездил домой. Мне до конца службы, наверное, такого рода поощрения не сделают. У меня немного хромает дисциплина.

– Я могу помочь сыновьям моего друга, только одному. Брат твой был в отпуске, значит, тебе. Ты хочешь съездить в отпуск?

– О! Как еще хочу! Но вы не знаете командования нашей роты. Это не то, что командование сводной роты. Я однажды в увольнении пару рюмок выпил, даже пьяным не был, так меня три месяца из части не выпускали. А в отпуск отправляют только тех, кто на хорошем счету. А я этого не заслуживаю своим поведением.

– Тебе не только отпуск, даже медаль дадут «За отвагу» или «За отличную службу». Не знаю, какие там у вас существуют медали.

– Для этого надо какую-нибудь отвагу совершить или героический поступок. А из меня какой герой?

– Отец твой был настоящим героем. Он не мечтал, а совершал героические поступки. Если ты очень хочешь пойти в отпуск, я подскажу и помогу сделать это.

Петр уже выпил и вторую кружку. Вытащил из кармана копейки, взял пустые кружки и хотел направиться к киоску, чтобы взять еще пиво.

– Значит, тебе особо и не хочется побывать дома. Видимо, любимая девушка не дождалась, замуж вышла, и у тебя нет стремления к родным местам.

– Как это нет?

– Если бы было, у тебя бы загорелись глаза от радости, замучил бы сейчас меня вопросами, как и что надо делать.

– Сейчас я возьму еще кружку и спрошу, если вы это серьезно.

– Я-то серьезно. Если и ты хочешь серьезно съездить на родину, иди сдай кружки и не бери больше пиво, приходи сюда, – сердитым тоном произнес мужчина.

Петр понес кружки, отдал в окно, посмотрел на копейки, что лежали в ладони, но не стал брать пиво, положил деньги в карман и пошел к фронтовому другу отца. Тот еще допивал свое пиво.

– Когда разговор идет о серьезных вещах, нельзя быть шалопаем. Знаешь, что отпуск – это один из видов поощрения за хорошую службу. А если ты нажрешься и в часть придешь на бровях, о каком отпуске может идти речь? – суровым тоном начал мужчина. – Ты из нашего разговора что-нибудь понял?

– Конечно, вы фронтовой друг моего отца.