Судьба боится храбрых

— А… наверное, — кивнул Тим. «И подумал, наверное, черт-те что. Что это она все подстроила, чтобы отомстить. Скажи я ему, что Нальма меня утром разбудила, чтобы я к ним поехал, а я сам не захотел, — так не поверил бы небось. Ладно… жаль, конечно, что так вышло, но… что случилось то случилось».

— Труп бы надо вынести, — сказал Тим.

— Сейчас, — откликнулась Нальма, — я вынесу.

— Вот еще, — хмыкнул Тим, — я сам.

— Нет-нет, — Нальма замотала головой, — я вынесу, это — мое дело.

Тим удивился:

— Ты чего? Не говори глупостей.

И принялся надевать сандалии. Арво ему жалко не было.

ГЛАВА 7

Нельзя сказать, что его царствование было безоблачным и знающим одни лишь успехи. Людей, недовольных его действиями, было слишком много. В наиболее напряженные периоды райма не проходило, чтобы на него не пытались совершить очередное покушение. Никакой правитель бы не смог избежать всех этих покушений, никакой, кроме него. Умение видеть будущее опытным лоцманом вело корабль его жизни сквозь рифы невзгод.

Но даже это умение помогало не всегда: его создатели, несмотря на навалившиеся на них иные проблемы, нашли его. Очередное покушение он предвидел, но ветку вероятности, заносящую в его мир десяток механических воинов, проглядел — она имела слишком низкую степень реальности, чтобы удостаивать ее внимания. Тогда он первый раз предположил, что его создатели умеют изменять вероятности будущих событий.

Механические воины оказались большой проблемой — они имели волю. Железную волю. Мечи сильнейших волинов оказались бессильны против их брони, и даже его собственный меч сломался, попав под удар стального кулака. Он бежал из своего дворца, замысел его трещал по швам. Тогда он решился на последний шаг — использование Готтерфармерунга, Призрачного меча.

— Что ты делаешь?

Нальма присела рядом с сидящим на полу у топчана Тимом и с интересом посмотрела на разложенные по топчану болты.

— Делаю стрелам глаза, — сказал Тим, сосредоточенно ковыряя ножом болт. — Вот — четыре группы желобков по сторонам болта, они свет проводят. А здесь видишь — к пластинам хвостика четыре тросика тянутся? Я их из усиков вьюнка сплел, они от света сокращаются. А сами пластинки непрочно сидят, — Тим потыкал в них пальцем, — поэтому тросики будут их в нужном направлении поворачивать. Но не это самое главное. Тросиков на самом деле два, они через отверстия в болте проходят — видишь? Замучился ковырять… А выше отверстий — колечко, вот. Я кладу болт на ложе, нацеливаюсь, усики сокращаются, но пластинку не крутят, потому что свободно проходят сквозь отверстие. А когда я выстрелю, кольцо сдвинется, и тросики здесь зафиксируются. И если картинка перед летящим болтом изменится, усики сократятся, повернут пластинку, и болт тоже повернет. Вот так, вкратце.

— Ничего не понимаю, — сказала, подумав, Нальма.

— Я вообще-то тоже — отозвался Тим, — но так даже… легче. Понимаешь, ножом дерево повалить намного проще, чем рукой. Даже тупым и ржавым — все равно проще. И пусть сам по себе нож режет древесину ненамного глубже, чем ладонь, это не главное. Главное, что в нож поверить легче.

— А… — задумчиво произнесла Нальма. — Ты поэтому деревья вокруг поляны повалил? Я испугалась: вышла утром — везде деревья лежат.

— Ну да. Всю руку себе отбил — не получается. Ножом — запросто, а рукой — нет.

— Ты что, не знал? Это же все знают. Я тоже рукой дерево не смогу повалить.

— Я не об этом. — Тим махнул рукой. — Ты про то говоришь, что с ножом — сил меньше уходит. Я это знал, мне это сразу в школе волинов сказали. Я про другое — поверить проще в то, что ближе к истине. Возможно, я потом и научусь верить… в черное солнце, даже, скорее всего, научусь. Но это — потом, а пока — придется так. Вот… готово. Пойдем проверять?

— Пойдем. — Нальма улыбнулась.

Тим взял болт, покрутил перед глазами, хмыкнул. Подобрал арбалет и вышел наружу.

— В тот пень, на другом конце поляны, попадешь? — спросила Нальма, вытягивая руку.

Тим хмыкнул:

— Это слишком просто. Надо усложнить задачу. Например, вон — птичка летит.

Высоко в небе, лениво помахивая крыльями, летела крупная птица — что-то вроде цапли. Тим поднял арбалет, нацелил в сторону летящей птицы и нажал спуск. С тихим звоном болт ушел в вышину. Пару секунд Тим и Нальма, не дыша, смотрели в небо, потом птица дернулась, перевернулась и, беспорядочно кувыркаясь, стала падать в лес.

— Получилось! — восторженно выдохнула Нальма.

— Да, — задумчиво согласился Тим, провожая падающую птицу взглядом, — только я кое-что не предусмотрел.

— Что?

— Куда она упала? — Тим махнул рукой. — Так болтов не напасешься. А я один болт десять лирмов делал. Так не пойдет. Надо сделать, чтобы он после попадания обратно в арбалет возвращался.

— Как — возвращался? — не поняла Нальма.

— Неважно, — пожал Тим плечами, — лишь бы возвращался. Пусть хоть телепортируется.И вообще хорошо, если арбалет к этому моменту сам взведется… Мне нужна длинная нитка. Нальма, у тебя есть нитки?

— Есть немного, — сказала Нальма растерянно. — Тебе сколько надо?

— Ну — сказал Тим, разводя руки на ширину плеч, — вот столько. И еще столько же — на второй болт. А больше, я думаю, и не понадобится… Рекс! Лети сюда. Будешь мне сварочным аппаратом.

Тим провозился с доработкой арбалета почти сутки. Наверное, только физики начала прошлого века, ровесники Жюля Верна, смогли бы его понять. Ощущение того, что возможно все, подгоняло и воодушевляло его так, что он не замечал времени и работал, не ощущая потребности ни в еде, ни во сне. Нальма, почувствовав, что отвлекать Тима не стоит, в дом почти не заходила, только изредка появлялась в дверях, оглядывала заваленный деталями топчан, вздыхала и тихонько выходила. Тим ее даже не замечал. Только когда стемнело, и Нальма укрепила, воткнув в стену между бревнами, несколько веток со странными светящимися наростами на них, Тим поднял голову, посмотрел на девушку и улыбнулся ей. Но через секунду уже снова забыл обо всем на свете, уткнувшись носом во что-то, понятное только ему. Нальма постояла немного у него за спиной, потом тихо вышла на улицу.

Закончил Тим только следующим утром. Собрал арбалет, закрепил луки, взвел их и положил болты на оба ложа. С довольным вздохом положил собранный арбалет на топчан и встал. Только сейчас он понял, сколько прошло времени, и преисполнился раскаяния.

— Нальма, — позвал он, оглядываясь. — Нальма!

Выскочил на улицу и облегченно перевел дух — девушка возилась у очага, разводя огонь. Подняла голову, улыбнулась Тиму.

— Нальма, — сказал Тим, подходя к разгорающемуся костру, — я… это… Ты где спала?

— Здесь. — Девушка просто показала на траву у очага.

— Блин, — Тим расстроился, — я… не удовлетворен собой. Почему ты мне не сказала?

— Ты был занят, — Нальма улыбнулась. — Не думай об этом. То, что ты делал, было важнее. Ты доделал?

Тим обернулся и вопросительно посмотрел на дом, словно дом знал это лучше.

— Вроде да.

— Покажешь?

— Сейчас. — Тим метнулся к дому и вышел, держа в руке арбалет. Посмотрел на него, потом на Нальму. Улыбнулся, зевнул и потер глаза.