Судьба человека

– На колени, руки за голову, – прозвучал приказ.

Юра медленно опустился на колени и сложил руки на затылке. К нему тут же подскочили двое бойцов и повалили в снег. Я услышал, как защёлкнулись наручники у него на запястьях. Ко мне подошли несколько человек в гражданке, с блокнотами в руках. Спрашивая кто я, откуда, они быстро записывали, не проявляли ко мне никакой враждебности.

– Забирайте и этого, в автобус, – приказным тоном отдал приказ один из гражданских.

Это был начальник следственного управления Днепропетровской области.

«Беркутовцы» поставили меня на ноги и пинками проводили в автобус. Там уже в проходе, между сиденьями лежал брат, и на спине у него сидела огромная овчарка.

– Что тут произошло? – спросил один из бойцов, подталкивая меня как можно ближе к брату.

Отвечать не хотелось, и я просто пожал плечами. Опустившись на пол, прошептал: почему ты не сбежал? У тебя была уйма времени.

– Не успел, хотел пересидеть в сарае, ночью уйти, – шепнул брат.

В автобус тем временем перенесли всё оборудование, и солдаты заняли места. За окном уже зияла морозная, глубокая ночь, и автобус медленно разворачиваясь, направлялся в сторону Днепра. «Беркутовцы», довольные тем, что всё прошло без единого выстрела, смеялись и балагурили. Подпрыгивая на кочках, я постоянно бился головой об железные поручни сидений.

– Вы откуда парни? – спросил светловолосый парень и толкнул ногой брата.

– Из другого города, – ответил я, отходя от мороза и согреваясь.

– Гастролёры, значит?

В его голосе звучала насмешка и презрение. Мне не хотелось ни с кем разговаривать, тем более, что-то пояснять.

– Ну-ну, молчите дальше. Сейчас из вас всю дурь выбьют. Ох, не завидую я вам парни.

В эти минуты мне вспомнились слова из книги Пауло Коэльо: «Не грустите! Жизнь любит нагнетать мрак для того, чтобы потом ярче блеснуть своей светлой стороной».

* * *

Привезли нас в райотдел уже поздно ночью и разместили в разных камерах. Несмотря на глубокую ночь, в милиции было полно сотрудников и всем хотелось посмотреть на двух человек, которые всполошили, чуть ли не всю область. К нашим камерам подходили любопытные сотрудники и глазели. Пытаясь через стенку заговорить с братом, я едва не нарвался на неприятности. Чуть позже меня вывели в туалет и разрешили в умывальнике умыться. Выходя из камеры и не ожидая никакого подвоха, шёл по узкому коридору, низко опустив голову.

Удар сбоку застал врасплох. Сгибаясь, хотел повернуться, но мне не дали этого сделать. Откуда не возьмись, посыпались удары, в спину, голову, ноги. Падая на пол, не успел, прикрыться. Били со знанием дела, не жалея сил, твёрдо зная, что не получат сдачи.

Так продолжали мутузить минут пять, семь. Милиция, таким образом, развлекалась, не боясь ответственности за содеянное. Кто хоть раз попадал в такие ситуации поймёт. Все гражданские права человека остались перед дверями райотдела, лежать на грязных ступеньках. То, что происходит внутри здания, то и останется внутри, без адвоката и свидетелей. Заползая на коленях в умывальник, едва встал на ноги. Открывая кран с водой, чтобы умыться, глазами, не упускал из вида сержанта, который с издевкой на сытой и довольной роже таращился, и не прочь был снова заняться избиением.

Через час меня вызвал следователь, невысокий коренастый парень, с короткой стрижкой, русским лицом, и коварными глазами. Играя в благородство, разыгрывал из себя благодетеля, желающего помочь. Тогда ещё я не знал всех ухищрений и уловок, применяемых следственными органами, по этой причине рассказал, правду, как всё случилось. Он, молча, слушал, делая записи на бумаге. Иногда задавал вопросы, на которые я опять же таки, старался отвечать честно.

– Откуда у вас деньги? – задал он вопрос, и, положа ручку нас стол, предложил мне сигарету.

– Это деньги фирмы, – ответил я, закуривая, делая глубокую затяжку, прокашлялся.

– Документы есть?

– Какие документы?

– На валюту должны быть соответствующие бумаги. Где они?

У нас ничего не было, потому, что основную часть долларов мы покупали на «чёрном рынке», у валютчиков. Я знал и слышал о том, что должны быть документы, но никогда не задумывался над тем, что они смогут нам пригодиться.

– Как выглядели двое парней? Те, кто подсел к вам в машину, и, угрожая, забрали деньги?

Я тщательным образом описал каждого, и задал вопрос: разве водитель машины не подтверждает этого?

– Увы, нет, водитель машины сейчас в больнице. У него ранение средней тяжести. Он знать ничего не знает, и твердит, что вы на него напали, потом стреляли, и угнали машину.

– Но это не правда.

– Правда или нет, решит суд. Положение ребятки у вас не очень хорошее. Кстати, откуда оружие?

– Пистолет мой, купил с целью самообороны.

– Разрешение? Есть на оружие – разрешение?

– Нет, разрешения нет.

– Кто продал пистолет?

– На рынке, какой-то парень, мы сторговались за триста долларов.

– Сможешь описать его?

– Попробую, хотя это было пару лет назад.

Пистолет мне продал мой хороший знакомый, но выдавать его я не собирался. Поэтому на ходу придумал легенду о неизвестном торговце, с кавказкой внешностью. Портрет продавца оружия мог подойти к любому мужчине, возрастом тридцать – сорок лет. Меня это вполне устраивало. Мы с братом оказались в мышеловке. Она захлопнулась, и это было видно по выражению лица следователя.

Беседа наша затянулась на два часа. Под конец разговора, захлопывая папку с документами, он подвёл итог: итак, что мы имеем. Первое. Вы завладели государственным транспортным средством. Это статья восемьдесят шестая прим. Она берёт начало с десяти лет. Завладение государственным имуществом в особо крупных размерах. Дальше. Сопротивление работникам милиции. Статья номер сто девяносто. Нанесение тяжких телесных повреждений, статья сто двадцать три. Оружие, статья двести двадцать вторая. И последнее, если я не ошибаюсь, это кража документов.

– Какие документы? Мы не видели ни каких документов.

На моём лице отразилось искреннее недоумение.

– Вы могли их не видеть, даже не брать в руки. Они находились в бардачке машины. Следовательно, вы их украли. Понятно?

– Стоп. Стоп. Стоп. Разве машина государственная?

– Конечно, машина принадлежит торговой компании.

– Но как же ребята, наехавшие на нас? – Вы же понимаете, что водитель с ними заодно. У них чётко отработанная схема, кидалова. Об этом гражданин следователь вы ничего не сказали.