Судьба - Дитя Неба (Симфония веков - 3)

–  Ты думаешь, у него дар Певца?

Акмед протянул женщинам миски с супом и помятую жестяную кружку Арику. Элендра кивком поблагодарила его и начала неторопливо поглощать свой ужин.

–  Тебе виднее.
– Она окинула мальчика внимательным взглядом.
– Но мне кажется, это единственное объяснение.

–  Есть только один способ выяснить наверняка, - проговорила Рапсодия и, скрестив ноги, уселась рядом с малышом.
– Арик, сними, пожалуйста, носок и покажи Элендре ногу. Обещаю, она не будет ее трогать, - поспешно добавила она, увидев, что он испугался.

Элендра кивнула, подтверждая ее слова.

Очень медленно, неловко малыш принялся стаскивать вязаный носок. В свете костра гниющая рана казалась черной, вокруг виднелись подживающие участки. Рапсодия уловила едва различимый аромат тимьяна.

–  Я прикладывала к ране травы с тех самых пор, как мы его нашли, и она начала заживать. Вначале она выглядела совсем ужасно, - сказала Рапсодия Элендре и повернулась к мальчику: - Ты можешь пропеть мне свое имя, Арик?

–  Я не понимаю, мисс, - испуганно прошептал мальчик.

–  Выбери любую ноту, которая тебе понравится, а потом спой свое имя. Вот так.
– Рапсодия пропела: - Арик.

Мальчик с трудом сглотнул и еле слышно произнес:

–  Арик.

Рапсодия посмотрела на Элендру.

–  "Соль", - сказала она.
– Его Именная нота - "соль", пятая нота гаммы. У него, наверное, где-то есть старшие братья или сестры. Будь он первенцем, как ты, Элендра, его нотой была бы "до".

Элендра обратила внимание, что Рапсодия даже не посмотрела на Акмеда, который тоже был первенцем.

–  Значит, где-то на континенте есть еще дети лирингласы, лишившиеся матери.

–  Да, - тяжело вздохнув, подтвердила Рапсодия и взглянула на ногу Арика: рана ничуть не изменилась.
– Пожалуйста, попробуй еще раз, Арик. Подумай о том, как сильно тебе хочется, чтобы твоя нога начала заживать.

Мальчик снова пропел свое имя, но ничего не произошло. Элендра пожала плечами. Рапсодия грустно вздохнула, но неожиданно ей в голову пришла мысль.

–  Его мать, наверное, умерла и даже не успела обнять своего сына, прошептала она Элендре.
– Все дети Ракшаса сироты, их матери умерли во время родов. Возможно, Арик не настоящее имя.

–  Возможно. Но как ты узнаешь его настоящее имя?

Рапсодия погладила мальчика по голове и села поудобнее, наслаждаясь теплом огня.

–  Чтобы узнать истинное имя человека, нужно пройти долгий и очень трудный путь, - задумчиво проговорила она.
– У нас нет на это времени. Я ведь совсем ничего не знаю, может быть, мать Арика умерла, не успев его назвать.

–  К сожалению, ты, скорее всего, права. Имя ему мог дать священник филид или Дающий Имя из лирингласов, если кто-нибудь из них еще остался в живых. Или какой-нибудь путник, проходивший мимо. А может быть, враг, ведь он, в конце концов, стал рабом.

Тепло огня, согревавшего ей спину, напомнило Рапсодии, как в детстве она купалась около пылающего камина. Она закрыла глаза и попыталась представить себе лицо матери, но у нее ничего не получилось.

–  А вдруг она была так слаба, что даже не знала, кто у нее родился мальчик или девочка, - и просто назвала его "дитя"?

Рапсодия доела суп и подождала, пока мальчик доест свой, затем снова наклонилась к нему.

–  Арик, ты не споешь для меня еще одно слово?
– Малыш кивнул.
– Хорошо! Послушай внимательно меня, а потом повтори то, что я спела, так, как тебе покажется правильным. Вот: пиппин.

Она ласково улыбнулась мальчику и увидела, что его ясные голубые глаза немного потеплели.

Арик сделал глубокий вдох, поморщился от боли и пропел слово "пиппин", использовав ноту "соль".

Элендра и Рапсодия внимательно его слушали, потом, когда он замолчал, посмотрели на ногу. Никаких изменений.

Воительница погладила мальчика по плечу и собралась встать, но Рапсодия знаком показала ей, чтобы она осталась.

–  Очень хорошо, Арик. Я выну свой меч... не бойся, совсем чуть-чуть, поспешно добавила она, увидев, что в голубых глазах появился страх.
– Мне нужно только до него дотронуться. Обещаю тебе, свет будет не ярче, чем от костра. Договорились?

Малыш, зачарованный сиянием ее зеленых глаз, снова кивнул. Рапсодия взялась за рукоять Звездного Горна и медленно вытащила его из ножен, усилием воли заставив успокоиться себя и меч.

Крошечные языки пламени, послушные ее приказу, мирно обнимали клинок, и Рапсодия вновь ощутила связь со своим мечом посредством стихии огня, живущей в ее душе. Песня стихии наполнила ее, и посторонние мысли растаяли, как дым.

Она снова взглянула на Арика, пытаясь представить себе его трагический приход в этот мир лет восемь или девять назад: в тот момент, когда он появился на свет, истерзанная душа его матери устремилась прочь от страданий к свету. При мысли о женщине, корчащейся от невыносимой боли, которая жгла ее с того самого момента, когда над ней было совершено насилие, и ни разу не покинула за четырнадцать месяцев беременности - именно столько женщины лиринглас вынашивают своих детей, - по щекам Рапсодии покатились слезы.

Неожиданно у нее задрожали руки, и она услышала резкий, постоянно меняющийся голос Мэнвин:

"Я вижу противоестественного ребенка, рожденного в результате противоестественного акта. Рапсодия, тебе следует опасаться рождения ребенка: мать умрет, но ребенок будет жить".

"Что имела в виду прорицательница?
– рассеянно подумала Рапсодия. Этого ребенка? Или лиринского малыша, который еще должен родиться? А может быть, предсказание Мэнвин имеет непосредственное отношение ко мне самой?"

"Сосредоточься на мальчике, сидящем перед тобой", - приказала себе Певица и тряхнула головой, прогоняя прочь посторонние мысли. Где-то в самой глубине ее существа звучал голос, которого раньше она никогда не слышала. Возможно, это был голос меча. Много месяцев назад Элендра рассказывала, что, когда Звездный Горн принадлежал ей, у него был голос, но он смолк, как только меч разлучили с Серенной, путеводной звездой мира, который они были вынуждены покинуть. Впрочем, с такой же вероятностью она могла слышать увещевания своего собственного здравого смысла.

Рапсодия снова улыбнулась Арику:

–  Давай еще разок? Попробуешь спеть для меня другое слово?

–  Да, - ответил мальчик едва слышно.

–  Хорошо. Спой вот такие слова: аи пиппин. "Мое дитя".

Дрожащим голосом Арик послушно пропел: "Аи пиппин" .

Элендра и Рапсодия принялись разглядывать его ногу. По краям раны, там, где кожа сильно покраснела, воспаление исчезло прямо у них на глазах, наполненная гноем сердцевина раны очистилась, и темно-красный цвет сменился розовым.