Судьба: Дитя Неба

— Что ты такое говоришь? — недоверчиво глядя на нее, спросил Эши. — Ты спасла мне жизнь.

Элендра покачала головой, она смотрела куда-то вдаль, вспоминая отдельные детали того разговора.

— «Берегись, носитель меча, — прошептала она. — Ты можешь уничтожить того, кого ищешь, но, если ты отправишься сегодня ночью, риск будет велик».

— Это загадка?

Элендра задумчиво покачала головой:

— Это ответ. Предсказание, очень давно сделанное Мэнвин.

Эши взял ее руки в свои, пытаясь немного успокоить старую воительницу.

— Там было еще что-нибудь?

Элендра снова кивнула, не сводя глаз с далекого костра, от которого в небо с веселым треском уносились искры.

— «Если ты потерпишь поражение, то не умрешь, но однажды, в старом мире, ты уже потерял часть своего сердца и души, и теперь с тобой случится то же самое, но в физическом смысле». — Она снова начала дрожать, только на сей раз еще сильнее.

— Рапсодия рассказала мне про твоего мужа Пендариса, — мягко проговорил Эши. — Мне очень жаль, что он погиб.

— «И та часть, которую ты потеряешь, будет преследовать тебя до тех пор, пока ты не взмолишься о смерти; он будет использовать тебя как игрушку, подчиняя своей воле, чтобы творить злые дела, даже зачиная для него детей».

— Боги, — пробормотал Эши. — Какое страшное предсказание. Неудивительно, что ты испугалась.

Элендра повернулась к Гвидиону и заглянула ему в глаза.

— Твой отец когда-нибудь говорил тебе об этом предсказании?

— Нет.

Эши тер руки, словно пытаясь согреться, но Элендра видела по его глазам, что он начал понимать истину, открывшуюся ей несколько минут назад.

— Бесконечное тщеславие, — тихо сказала она. — Я решила, что, поскольку в храме Мэнвин нет никого, кроме меня и Ллаурона, а я являюсь илиаченва’ар, ее слова адресованы мне. Но она прокляла своим предсказанием не меня, Гвидион, а тебя. Ты же ведь тоже владеешь волшебным мечом, Кирсдарком, но никому, даже мне, и в голову не пришло подумать о тебе.

— А разве могло быть иначе? — грустно улыбнувшись, спросил Эши. — Предсказание Мэнвин касалось меня. Она никогда не лжет, но не может четко излагать то, что видит. Она же безумна. Последнее, что сказал мне отец, прежде чем… он посоветовал мне с опаской относиться к предсказаниям, поскольку они далеко не всегда имеют в виду то, что лежит на поверхности. — Он погладил Элендру по руке. — Значит, он пошел с тобой? Почему? Мне всегда казалось, будто вы с отцом не слишком ладили, но я относил это на счет того, что он возглавил армию Энвин в Великой Войне, а ты посчитала разумным держаться в стороне — и поступила совершенно правильно. Подобные разногласия нередко встречаются среди старших намерьенов, переживших войну.

— Нет, Гвидион, — вздохнув, ответила лиринская воительница. — Давным-давно, еще до войны, у нас с твоим отцом были прекрасные отношения. Он продолжал хорошо ко мне относиться, несмотря на мое решение в ней не участвовать, хотя не могу сказать, что я простила его за те страдания, которые он причинил намерьенам, пусть и не по собственной воле. Когда ты узнаешь всю историю от начала до конца, думаю, ты поймешь причину нашей вражды.

Элендра посмотрела в небо, усыпанное мерцающими звездами, но тут налетел порыв ветра и нагнал тучи, которые на несколько мгновений, погаси ли их яркий свет. Сгустившаяся тьма заставила Элендру подняться с припорошенной снегом земли, и они с Эши вернулись к жарко пылавшему костру.

— Прошло несколько веков с тех пор, как я впервые почувствовала отвратительную вонь ф’дора, принесенную мне ветром. Я без конца готовила воинов и отправляла их на поиски демона, но ни один из них не вернулся. Я не знала, как отыскать ф’дора, и меня охватило отчаяние. Ведь я понимала, что чудовище с каждым днем становится все сильнее. Твой отец, один из немногих, был со мной согласен и считал, что ф’дор жив, прячется в теле какого-нибудь человека и только ждет подходящего момента, чтобы напасть. Поэтому мы с Ллауроном отправились к Мэнвин в надежде, что она скажет нам, где искать демона. Мы мечтали покончить с ним раз и навсегда. Нам пришлось именно так сформулировать вопрос, потому что Мэнвин видит только Будущее — Прошлое и Настоящее, как ты знаешь, от нее закрыты. Она не слишком доброжелательно нас встретила, но назвала точное время, когда ф’дор появится здесь, в Доме Памяти, и сказала, что он собирается осквернить саженец Сагии.

Элендра показала на цветущее дерево, чьи зеленые листья сияли в свете костра.

— Мэнвин сказала, что мы должны быть на месте в ночь перед первым днем лета, когда Патриарх будет освящать новый год в Сепульварте, а филиды соберутся в Гвинвуде, чтобы исполнить свои священные ритуалы. Эта ночь обладает огромным могуществом, — ночь, когда любовь Единого Бога надежно обнимает Его детей. Ночь, когда ф’дор особенно уязвим.

Элендра смотрела в огонь, словно пыталась заглянуть в Прошлое.

— Поскольку твой отец был Главным жрецом, ему следовало находиться с филидами, чтобы совершить священный ритуал. Мы решили, что я должна прийти сюда без него. Мы наконец получили сведения, которые нам требовались, чтобы убить демона. Ллаурон и я переглянулись, не в силах произнести ни слова, понимая важность того, что нам открылось. Теперь мы знали, как избавиться от всемогущего зла. Но когда мы собрались покинуть храм Мэнвин, она выдала нам еще одно предсказание. — Глаза Элендры затуманились воспоминаниями. — Никогда в жизни я не испытывала такого ужаса, как в тот момент. Меня охватила настоящая паника. Ты должен понимать, Гвидион, я сражалась с ф’дорами в старом мире, они отняли у меня все, что я любила. Мы с мужем оказались их пленниками. Его они убили, ко мне же не проявили такого милосердия. Я неправильно поняла предсказание Мэнвин, решив, что в нем речь идет обо мне, ведь я тогда была илиаченва’ар. Мне даже в голову не приходило, что речь может идти о каком-нибудь другом мече. А мысль о ребенке демона…

Элендре было никак не унять дрожь, и она замолчала. Эши обнял ее и прижал к груди, стараясь согреть и успокоить.

— Тише, — ласково проговорил он. — Забудь о тех страшных мгновениях. Все закончилось.

— Это никогда не закончится, — без сил прошептала Элендра. — Никогда. Вместо того чтобы воспользоваться своим единственным шансом уничтожить ф’дора, я испугалась и спряталась. С рассветом я вышла из своего укрытия, мне нужно было немного прийти в себя и прогнать мучившие меня угрызения совести. Но они продолжали меня терзать. Как илиаченва’ар, я должна была сразиться с демоном, не думая об опасности. Поэтому я взяла себя в руки и пошла к Дому Памяти в надежде, что он все еще там, и понимая, что он снова обрел силу. Именно тогда я и нашла тебя, Гвидион. Весь истерзанный, ты умирал на заросшей травой поляне в лесу Наварна. Ллаурон обещал мне прислать помощь, но я не знала, что он имел в виду тебя, и не думала, что ты пойдешь туда один, без меня. Моя трусость разрушила твою жизнь, я виновна в том, что ты целых двадцать лет терпел невыносимые муки и был вынужден прятаться вдали от тех, кого любил, а весь мир считал тебя мертвым. И дети Ракшаса тоже появились на свет из-за меня.

Ее серебристые глаза наполнились слезами, и Эши сильнее прижал ее к себе, не зная, какие слова помогут справиться с отчаянием.

— Рапсодия любит этих детей, — мягко проговорил он наконец. — К тому же только благодаря им Акмед сумел обнаружить демона. Я не смог бы прожить так долго, если бы мне не пришлось прятаться, весь мир должен был думать, будто я умер. Учитывая мое происхождение, я стал бы одной из первых жертв демона. Мой собственный отец послал меня сразиться с ф’дором, почему же я должен ненавидеть тебя, а не его? Если ты не против, я предпочитаю не винить тебя в своих бедах. Как говорят у вас, лирингласов? Райл хайра — жизнь такая, какая она есть. Поверь мне, ты должна себя простить, и вот увидишь, мир покажется тебе чудесным местом. Я знаю. Мы это поняли вместе с Рапсодией.

Стоило имени Рапсодии слететь с губ Эши, как его лицо снова исказила судорога страха.

— Рапсодия. Она, наверное, сейчас сражается с ф’дором. Может быть, умирает, а я ничем не могу ей помочь. — Его начало трясти.

Элендра вытерла слезы и положила руку ему на плечо.

— Как же это трудно, — тихо произнесла она. — Мне было бы проще рисковать собственной жизнью, чем сидеть здесь, понимая, что та, кого я люблю, может погибнуть. Как бы я хотела отправиться туда вместо нее, сделать все, чтобы ей ничто не угрожало! Ты не представляешь себе, Гвидион, скольких воинов — мужчин и женщин — я отправила навстречу Судьбе. Можно подумать, что после стольких лет привыкаешь, но у меня почему-то не получается. Особенно когда опасности подвергается тот, кто тебе дорог.

Голос Эши переполняла боль:

— Как ты это выносишь?

— Лучше всего находиться рядом с тем, кто тоже ее любит, чтобы вместе разделить тяжкую ношу.

Эши поднял голову, и Элендра встретила его взгляд. Они взялись за руки и некоторое время сидели молча, а потом начали рассказывать друг другу истории про Рапсодию, делиться воспоминаниями о ней и своей любовью. Наконец, когда они уже не могли больше сдерживать страх и беспокойство за нее, они замолчали.

Спустя какое-то время Эши посмотрел на небо: приближался рассвет и звезды начали тускнеть на светлеющем небосклоне.