Судьба и страсть Арсения Фельцова
Шрифт:
– А как мне потом жить с мыслью о том, что я мужа убила, Вы подумали? – закричала на неё Лида. – Как я в глаза сыну и свёкру смотреть буду? Да я себе никогда этого не прощу!
– Никогда не думала, что Вы такая эгоистка, - проговорила Анна Владимировна, покачав головой. – Очень жаль…
И она ушла в отделение. Лида тяжело дышала от душившей её злобы: это же надо, такое ей предложить! Она быстро вернулась домой и подожгла конфорки под бульоном, затем открыла кастрюлю с овощами, чтобы вытянуть сварившиеся овощи, но из-за долгого нахождения в остывшей
Лида заплакала. Она вдруг почувствовала смертельную усталость от этой каждодневной варки, от постоянного мотания в больницу, от того, что неделями не видела сына… А потом она вспомнила, что Костя за последний месяц перед трагедией так ни разу и не приехал к ней…
Лида нашла мобильник и набрала номер врача-реаниматолога.
– Анна Владимировна, - твёрдо произнесла она. – Я согласна…
***
Через пятнадцать минут Лида уже подписала заявление, в котором разрешала отключить своего мужа от систем жизнеобеспечения. Затем, надев бахилы и халат, она зашла в палату, чтобы попрощаться с Костей.
Она сквозь слёзы смотрела на его сильно исхудавшее тело, на бледное лицо с закрытыми глазами. Затем она взяла его ледяную руку в свои и долго безуспешно пыталась её согреть.
– Прости меня, Костя! – прошептала она и заплакала.
Так она стояла возле него до тех пор, пока не пришла Анна Владимировна с медсестрой, чтобы отключить Костю от всех аппаратов. Лида вышла из палаты и смотрела в окно на то, как медработники равнодушно убивали её мужа. Затем пришли санитары, которые уложили ещё тёплое тело Кости на каталку, накрыли его простынёй и увезли в морг, а сразу после этого в палате появилась санитарка, которая перестелила постель и начала тщательно мыть пол и стены.
Затем в палате включили кварцевую лампу, и Лида ушла домой, откуда позвонила Андрею Сергеевичу и сказала ему о том, что Костя умер этой ночью.
Угрозы
Жизнь сделала Фельцова чрезвычайно хладнокровным человеком. Все его решения были тщательно продуманными, а движения – точными.
В молодости ему приходилось целые дни проводить с паяльником или щупом осциллографа в руке, настраивая и ремонтируя телевизоры, а для такой работы необходимы были ясность ума и твёрдость руки. Работая вышибалой, Фельцов постоянно сканировал окружающее пространство, пресекая малейшие нарушения дисциплины на вверенной ему территории, и со временем приобрёл молниеносную реакцию на внешние раздражители. А перед каждым своим начальником Фельцов пытался выглядеть простоватым и добросовестным парнем, поэтому в совершенстве освоил искусство лицемерия, которое очень пригодилось ему для того, чтобы скрывать от всех свой интерес к Лиде.
Сегодня он понял, что зря терпеливо ждал смерти Кости. Но кто мог подумать, что правильная Лида, которая ушла от мужа после одной-единственной измены ему, уже через пару месяцев найдёт себе дружка-утешителя, вместе с которым будет навещать своего умирающего мужа! Фельцов был уверен, что из больницы они направятся на съёмную квартиру, где сейчас жила Лида, и собирался ждать хоть до самого утра, когда этот тип выйдет из подъезда,
чтобы по-тихому разобраться с ним.Но всё оказалось гораздо проще. Возле больницы Лида попрощалась со своим приятелем и пошла домой, тем самым не дав своему милому дожить до утра. Фельцов, усмехаясь, смотрел, как парень тщетно пытается добежать хотя бы до тротуара, слегка вывернул руль, чтобы отрезать ему единственный возможный путь к спасению, а затем хладнокровно нажал на газ и направил свой автомобиль на парня…
После столкновения с машиной тело парня отбросило далеко от дороги, а Фельцов, сбросив скорость, спокойно выехал на основную дорогу и поехал на автомойку. Он знал, что на его машине вряд ли остались следы удара о тело парня: даже если при столкновении и появились открытые раны на теле пострадавшего, что маловероятно, то кровь из них начнёт сочиться не сразу, а через некоторое время, достаточное для того, чтобы тело парня отлетело далеко от автомобиля. А так как машина у Фельцова была не из дешёвых, то и кузов у неё был из достаточно толстого материала, чтобы на нём не осталось вмятин от удара.
Тщательно осмотрев вымытую машину и убедившись, что никаких следов столкновения на ней не осталось, Фельцов поехал домой, справедливо рассудив, что если он сейчас заявится к Лиде, то наверняка свернёт ей шею за измену.
…В три часа ночи его разбудил телефонный звонок.
– Костя умер, - дрожащим голосом сказал Фельцову Селезнёв. – Отвези меня к нему в больницу, срочно.
***
…В больнице Андрей Сергеевич вызвал из отделения реанимации дежурного врача.
– Как это случилось? – спросил он вышедшую девушку, которая всё это время была лечащим врачом Кости.
– Состояние Вашего сына с каждым днём ухудшалось, - ответила Анна Владимировна. – Мы держали его на системе жизнеобеспечения только из-за того, что у нас были другие свободные места в реанимации. А сегодня к нам привезли парня, которого сбила машина недалеко от больницы. После проведённой операции его нужно было срочно поместить в палату интенсивной терапии, а у нас не было свободных мест. Поэтому мы уговорили жену Вашего сына написать заявление о разрешении отключения системы жизнеобеспечения…
– И она это сделала? – резко перебил её Андрей Сергеевич.
Врач молча кивнула.
Фельцов, внимательно слушавший весь этот разговор, вдруг резко оттолкнул её от входа в отделение и, не надев халата и бахил, побежал по коридору к палате Кости. Открыв дверь, он увидел на месте Кости темноволосого молодого человека, подсоединённого к системе мониторного наблюдения и к капельнице. Фельцов с замирающим сердцем наклонился над кроватью и убедился, что это тот самый парень, который вчера обнимал Лиду возле реанимации.
– Нет… - прошептал Фельцов, качая головой, и затем закричал изо всех сил. – Нет! Нет! Нет!
От этого крика парень вдруг открыл глаза и с ужасом посмотрел на него.
В это время в палату вбежали врач и санитарка, которые попытались выпроводить Фельцова, говоря ему, что посторонним нельзя находиться в реанимации. Он, вдруг обессилев, разрешил им увести себя в коридор и посадить на скамейку.