Судьба и страсть Арсения Фельцова

– Завтра в полдевятого я жду тебя в холле, - сказал он перед тем, как закрыть за ней дверь.

…Оказавшись в номере Фельцова и закрыв за собой дверь, Лида облегчённо вздохнула и начала распаковывать вещи. Затем она открыла в ванной кран с горячей водой, щедро добавила в воду пену для ванны, а затем по горло окунулась в воду, надеясь успокоиться и откиснуть от прикосновений наглых лап Фельцова, которые она до сих пор ощущала на себе.

«Никто ничего не узнает, - убеждала она сама себя.

– И Фельцов будет молчать, разве что теперь начнёт приставать ко мне… Нужно просто в командировки перестать ездить, чтобы наедине с ним не оставаться, а на людях он не посмеет…»

Через полчаса Лида немного успокоилась, взяла мочалку, чтобы тщательно вымыть тело и заметила на своей руке кровоподтёки, оставшиеся от пальцев Фельцова. Она мигом стала под душ, смыла с себя пену и посмотрела в зеркало: на её руках, плечах и шее после горячей ванны выразительно проявились следы, оставшиеся от жарких объятий и поцелуев Фельцова…

– Какая же он скотина, - проговорила Лида и заплакала.

День в филиале

Утром Лида проснулась с ужасной головной болью, её лицо саднило от тёршейся об него щетины Фельцова, а губы заметно припухли. Чтобы привести себя в порядок, она умылась холодной водой, оделась и долго пыталась замазать тональным кремом синяк на шее, но после очередной неудачной попытки решила весь день не снимать с шеи шарф.

Горничная принесла ей завтрак, и Лида, без всякого аппетита съев творожную запеканку с мёдом и выпив чай, спустилась в холл, не зная, как теперь вести себя с Фельцовым.

Он уже сидел на диване в холле и, увидев Лиду, спокойно поднялся с места, подошёл к ней, учтиво поздоровался кивком головы, открыл перед ней сначала входную дверь гостиницы, а потом и заднюю дверь своей машины, затем сел за руль и тронулся с места. Он вёл себя так, как будто вчера между ними ничего не произошло.

– Арсений Кириллович, давайте сначала заедем в аптеку, - запинаясь, попросила Лида.

Фельцов с непроницаемым выражением лица кивнул головой и через минуту притормозил возле вышеуказанного заведения, где Лида купила таблеток от головной боли, мазь для быстрого сведения синяков и бутылку минеральной воды, которой запила таблетку, вернувшись в машину. Через десять минут она уже входила в филиал благотворительного фонда.

Она отдала в приёмную документы для оформления командировки и пошла в бухгалтерию. Главбух ещё не пришла на работу, поэтому Лида вышла в коридор, чтобы позвонить селезнёвской домработнице Анне, которая ухаживала за Петей в её отсутствие, и узнать, как он чувствует себя.

Лида достала мобильник и хотела уже искать номер Анны, как вдруг заметила, что ей пришло три видеосообщения. Лида решила просмотреть их, чтобы «иконки» о них не загромождали экран телефона и, даже не посмотрев адресата сообщений, открыла первое попавшееся…

На экране она увидела комнату в гостиничном номере, затем Фельцов на руках внёс её туда и посадил себе на колени. А потом Лида летала по всей кровати, придерживаемая его сильными руками…

Лида была в полуобморочном состоянии от увиденного. Она никогда ни с кем, кроме Кости, не была, да и с ним не позволяла себе многого из того, чем сейчас занималась на видео с Фельцовым. «Это же геронтофилия», - думала она, глядя на него. В Фельцове не было юношеской свежести и гибкости: это был матёрый мужик с поросшим волосами тренированным телом и мощным загривком, все его движения были уверенными и неторопливыми…

Лида запустила на просмотр второе сообщение, затем третье, и увидела случившееся с других ракурсов. Номер, с которого были отправлены эти сообщения, не определился…

Стараясь никому не попадаться на глаза, Лида направилась в туалет, где закрылась в кабинке и долго беззвучно рыдала.

Она подумала, что кто-то установил скрытые камеры видеонаблюдения в некоторых, а может быть, и во всех номерах гостиницы в надежде разжиться компрометирующей информацией о жильцах, а затем шантажировать тех, кто попался на горячем. Скорее всего, это кто-то, имеющий связи с персоналом гостиницы, иначе как объяснить то, что этот человек узнал номер её телефона, который записан в документах на регистрацию в гостинице.

И Фельцов, скорее всего, получил эти видео, а ведь он тоже не заинтересован в том, чтобы о произошедшем кто-то узнал. И Лида набрала его номер.

– Алло, Арсений Кириллович, Вы можете срочно подъехать к филиалу? – попросила она его, убедившись, что в туалете никого, кроме неё не было.

– Нет, - ответил он. – Я сейчас на СТО, у меня на машине проводка подгорела, отремонтируют только к вечеру, так что если Вам нужно куда-то поехать, берите такси…

– Арсений Кириллович, - перебила его Лида. – Мне нужно с Вами срочно поговорить. Это не телефонный разговор…

– Хорошо, я к обеду подъеду к филиалу и наберу Вас, – согласился на встречу он, и в его голосе Лида услышала нотки недовольства.

Умывшись и намазав синяк на шее мазью, Лида вышла из туалета и направилась в бухгалтерию, ещё в коридоре услышав там голос главбуха.

…Главный бухгалтер филиала, Раиса Демьяновна, была добродушной стокилограммовой разговорчивой женщиной предпенсионного возраста, отягощённой мыслями о непутёвой дочке и внуке-балбесе. Она всегда одевалась в соответствии со своей высокопоставленной и очень ответственной должностью: добротное шерстяное или шёлковое платье, янтарное или бирюзовое ожерелье на шее, серьги с подвесками до плеч и коллекция перстней на толстых пальцах.

Лиде нравилось работать с Демьяновной, которая, несмотря на свою суетливость и болтливость была очень грамотным и опытным главбухом, поэтому её и собирались сейчас переводить на постоянную работу в головной московский офис фонда. Вот и сейчас, наскоро поздоровавшись, Демьяновна повела Лиду к себе в кабинет и разложила перед ней всю отчётную документацию за последний месяц.