Судьба и страсть Арсения Фельцова

***

…Доехав до квартиры Лидиной тёти, где он до сих пор по утрам просматривал результаты видеонаблюдения за лестничной площадкой и местностью возле подъезда, Манулов сел за кухонный стол и начал изучать телефонные звонки с мобильников Лиды и Кастальского, начиная с момента возвращения Лиды в Москву. Он бегло просмотрел список номеров, с которыми связывалась Лида, и не заметив среди них номера Кастальского, решил систематизировать звонки с Лидиного телефона, чтобы в спешке ничего не пропустить.

Работа эта была кропотливая и неблагодарная: ведь Лида каждый день не меньше десяти раз кому-то звонила, да и входящих вызовов на её номер было тоже немало. Хорошо ещё, что в распечатках была указана переадресация вызовов на Лидин мобильник с коммутатора в приёмной, имеющего телефонный номер с кодом Подольска. Манулов вычеркнул эти номера из списка и уже через час определил шесть номеров, на которые систематически звонила Лида, причём три номера были хорошо знакомы Манулову: это был номер его мобильника, а также номера мобильных телефонов Пети и Ирины Николаевны. Номера мобильного телефона Кастальского среди оставшихся трёх номеров не было.

А вот со звонками с телефона Кастальского Манулову пришлось повозиться: ведь там была полная каша: каждый день – новые номера, и ни одного звонка с номера или на номер Лиды. Был только один-единственный номер, по которому Кастальский звонил каждый день, да и с этого номера ему часто звонили.

«Неужели у Лиды есть ещё один мобильник специально для того, чтобы общаться с Кастальским?» - подумал Манулов, записывая этот телефон к трём заинтересовавшим его номерам с мобильника Лиды.

Частное расследование

…В семь часов утра Манулов уже был на своём рабочем месте и писал запросы на владельцев заинтересовавших его четырёх телефонных номеров. Завизировав их у начальника отдела, он сразу же отправил эти запросы по факсу в информационных центр.

Ответы пришли уже через час. Мобильный номер, на который каждый день названивал Кастальский, был оформлен на Плотникову Веру Григорьевну, бухгалтера-материалиста РСУ, в котором раньше работала Лида.

«Приятельницу свою попросила сим-карту купить», - решил Манулов.

А вот мобильные номера, с которыми постоянно держала связь Лида, принадлежали водителю Подольской типографии Борисовой Ларисе Алексеевне, риелтору агентства недвижимости «Новый дом» Хорольской Алле Марковне и заведующей городским химиотерапевтическим центром Акимовой Юлии Сергеевне.

Прочитав, кому принадлежит последний телефонный номер, Манулов вдруг явственно почувствовал, как у него заныло сердце: ведь, судя по всему, Лида очень серьёзно больна, и ей требуется настолько дорогостоящее лечение, что она решила продать какую-то недвижимость, скорее всего, тёткину квартиру в Москве. Почему же она ему ничего об этом никогда не говорила? Да, есть, конечно, такие болезни, о которых не кричат на каждом углу, но он ведь считал себя не чужим ей человеком. Неужели ей не нужна его поддержка, его сочувствие? Или всё это ей даёт её старый знакомый Кастальский, с которым она и беседует днями напролёт?

Некоторое время Манулов сидел за столом, обхватив голову руками. К его тревоге за здоровье Лиды примешивалась обида из-за того, что Лида в трудную минуту обратилась за поддержкой не к нему, а к кому-то другому. Но, вспомнив, как ночью она рыдала ему в телефон, Манулов понял, что Лида просто боится, что перестанет интересовать его, как женщина, поэтому и решила лечиться тайно от него. А если и в самом деле перестанет?

«О чём я думаю? – прервал свои размышления Манулов. – С Лидой беда приключилась. Ей сейчас забота, поддержка и внимание нужны, а я – только о себе…»

Наспех одевшись, Манулов вышел из отдела и уже через час был в кабинете заведующей химиотерапевтического центра.

***

– Капитан Манулов, - предъявил он своё удостоверение строгой крашеной брюнетке в очках. – Я хотел бы поговорить с Вами о Лидии Михайловне Селезнёвой.

– Конечно, конечно, - заведующая встала из-за стола, подошла к стеллажу и достала оттуда увесистую папку.

У Манулова перед глазами поплыли круги.

– Вот, пожалуйста, копии историй болезни пациентов, которым Лидия Михайловна и Ирина Николаевна Селезнёвы оплатили лечение, - раскладывала перед ним какие-то бумаги заведующая. – Вот копии чеков оплаты за противоопухолевые препараты, а вот – листы назначений, в которых указано, когда и кому эти препараты были введены. Кстати, капельницы с химиопрепаратами готовятся и устанавливаются пациентам обязательно в присутствии Ирины Николаевны…

Манулов постарался незаметно облегчённо вздохнуть и, чтобы не вызвать никаких подозрений у заведующей, начал переписывать себе в блокнот фамилии пациентов, которым Лида с тётей оплатили лечение, и стоимость купленных для них препаратов. «Плотникова Вера Григорьевна», - было написано на очередной истории болезни.

– А вот эта Плотникова, кажется, знакомая Лидии Михайловны? – спросил он заведующую, показывая ей историю болезни.

– Может быть, – пожала плечами заведующая. – Но Лидия Михайловна имеет право сама выбирать больных, которым оплачивает лечение: ведь тратит она на это свои личные деньги, а не средства какого-то фонда. А если Вас интересует Плотникова, то можете хоть сейчас пойти и побеседовать с ней: она у нас в отделении лежит…

***

…Манулов постучал в дверь палаты, где лежала Вера Плотникова, а затем открыл дверь.

– Здравствуйте, - добродушно улыбаясь, поздоровался он с четырьмя женщинами, лежащими на кроватях. – Кто из Вас Плотникова Вера Григорьевна?

– Я, - ответила полноватая девушка лет тридцати с косынкой на голове, а затем с тревогой в голосе спросила. – С Серёжей что-то случилось?

– Каким Серёжей? – не понял её вопроса Манулов.

– С Кастальским Сергеем Юрьевичем, моим мужем, - объяснила Вера. – Вы ведь пришли мне об этом сказать?