Судьба и воля
Шрифт:
Интересно, она умеет ходить или?..
– Привет, – с трудом шевеля губами, выдавил Влад. – Как дела? Отлично выглядишь.
Девушка не шелохнулась, по-прежнему с интересом разглядывая гостя и водя зрачками по его лицу. От этого обволакивающего, преисполненного умиротворения взгляда, притягивающего, как магнитом, и одновременно пугающего своей пустотой, к горлу бывшего старшего опера подступил ком. Возникшее при первом взгляде на девушку вожделение сменилось неосознанным страхом. В голове Влада мгновенно образовался дьявольский коктейль, в котором смешались сумбурные чувства и не способные оформиться во что-то конкретное воспаленные мысли. Так не долго и крышей тронуться. Гипнотизирует она, что ли?
– Ну, ладно, отдыхай, – Влад усилием воли растянул губы в жалкое подобие улыбки и пулей вылетел из комнаты. Только оказавшись за порогом, он смог нормально вздохнуть. Дьявольщина какая-то!
Закурив
Идея коротать, пусть короткую и теплую, ночь в кожаном салоне «мерседеса» Владу не нравилась. Да и после всего происшедшего по вине упрямого старика будет лучше, если они займут наблюдательный пост внутри дома, возле выходящего в сторону ворот окна кухни, а калитку оставят слегка приоткрытой. Да и пожрать, честно говоря, не мешало бы. Эх, водочки бы еще до кучи, по сто грамм на глаз!
Влад достал компактную рацию «моторола» дальнего радиуса действия и вызвал шефа «КСК» Игоря Дмитриевича.
– Как у вас? – спокойно поинтересовался начальник охраны.
– Клиента здесь нет, – доложил Влад. – Старик не хотел впускать, заподозрил чего-то, пришлось дать по репе и связать. А так все тихо.
Про убитую собаку бывший опер решил не сообщать. Не хотелось. Да и дела это не меняло.
– До девяти утра глаз не смыкать, – сухо приказал Дмитрич, помолчав. – Если к тому времени клиент ни на одной из точек не обьявится, пришлю смену.
– Понял вас, – Влад убрал рацию, кинул взгляд на комнату, гле лежала Юлия, и вышел в примыкающую к просторной гостиной маленькую кухню. По-хозяйски открыл холодильник и невольно улыбнулся. Закуски было достаточно. Не весть что – вареная картошка, свежая зелень, масло, соленые огурцы, шмат сала с перцем – но выбирать не приходилось. Внимательно оглядев старинный кухонный шкаф и открыв по очереди все дверцы, нашел хлеб, соль и – к своему неподдельному удивлению – заткнутую пробкой старинную бутыль зеленого стекла с изрядной дозой подкрашенной корнем калгана самогонки.
Хлопнула дверь – это вернулся Колян. В руке его была автомобильная аптечка.
– Оба-на! Первач! Так в масть, что аж противно, а?! – плотоядно глядя на выложеные на столик у окна нехитрые деревенские продукты и бутыль без этикетки, скуластый в предвкушении потер ладони. Подошел вплотную, наклонился почти к самому уху подельника и спросил, чуть понизив голос: – Как тебе девочка? Отпад, да? И самое главное – она, сладкая, никому ничего не скажет!!!..
– Даже не думай об этом, понял?! – неожиданно для сержанта взвился Влад и сгреб его за отворот пиджака. – Тебя зачем сюда послали?!
– Клиента пасти, – ошалело пролепетал Колян.
– Вот и паси! Тоже мне, секс-террорист нашелся, – Влад отпустил пиджак блондина, кивком указал на стул:
– Садись, перекусим. Там, в сарае, все путем? Не зашибил дедушку?
– Сходи и посмотри, если тебя это так волнует! – огрызнулся Колян, падая на стул, и вытаскивая из кармана пачку сигарет. – Жив, что с ним станется…
– И насчет девки я слышать больше ничего не хочу, понял? – Извращенец, мать твою… Лярв вокруг мало шляется, что ты на убогих бельма пялишь?! – Раскупорив бутыль, Влад налил себе и напарнику по трети стакана алого, резко пахнущего травами и сивухой самогона.
– Так я в качестве стеба, ты что гонишь, в натуре! – начал оправдываться Колян и жадно принялся сооружать бутерброд с салом и луком. – Сдалась она мне… Хотя, бля буду, рожа и сиськи у нее того, правильные, – все-таки не удержался от скабрезного комментария скуластый амбал и взял протянутый Владом стакан с первачом. – Ну, будем… За то, чтобы… эта…
– Ладно, без тостов обойдемся, – поморщился бывший опер, опрокидывая содержимое стакана. Проглотил, выдохнул, прислушался к ощущениям организма. Кажется, нормально пошло. Закусив ядреное пойло соленым огурцом и хлебом, Влад молча уставился в окно. На душе у него отчего-то стало тоскливо и противно. А перед глазами – что за напасть! – как приклеенное, стояло безмятежно улыбающееся лицо глупышки Юлии. В какое-то мгновение даже появилась шальная мысль – а не свинтить ли из этого проклятого дома к чертовой матери? Но усилием воли дурацкая идейка была немедленно и с позором выброшена из головы по причине полного несоответствия возложенным на их «боевое звено» служебными обязанностями.
– Может, повторим? –
довольно потирая руки и с аппетитом работая челюстями, спросил Колян. Щеки его заметно порозовели, движения стали торопливыми, ломаными, как бывает всегда в момент долгожданного «прихода». Теперь – попробуй отними, пока будет что пить. Подняв за горлышко вместительную бутыль, в которой оставалось еще граммов семьсот-восемьсот похожего на вишневый компот маслянистого самогона, охранник небрежно поболтал содержимое и изрек с видом старого знатока:– Че тут пить?! Усидим в два счета, даже ни в одном глазу не закукарекает!.. Я свою норму знаю. Литр! А на двоих тут – пшик, только прибавить разговору!..
– Черт с тобой, наливай, – поколебавшись, махнул рукой Влад. И впрямь, чего не расслабиться дармовым первачком с закусью, если закаленная в ментовских передрягах интуиция настойчиво говорит: сегодня гостей не будет, можно отдыхать.
После четвертой дозы Влад неожиданно для себя вдруг провалился в бездонное черное забытье. Крепким оказалось стариковское зелье с непривычки, вырубило, что та кувалда…
Пробуждение было тяжелым, муторным, тошнотворным. С трудом разлепив веки, Влад некоторое время тупо вращал зрачками, силясь понять, кто он вообще такой и где сейчас находится. А когда в отравленное сивушными маслами сознание наконец вползла червяком долгожданная догадка под названием «вспомнить все», он застонал и осторожно принял сидячее положение. Представшая перед его взором картина вчерашней попойки удручала. На столе царил полный бардак, словно накануне здесь пировала стая голодных гоблинов. Тарелки с остатками закуски были полны пепла, смятые хабарики от сигарет в нескольких местах прожгли до дыр старую клеенку, валялись ошметки квашеной капусты и сальные шкурки. На подоконнике лежала открытая автомобильная аптечка. Влад заметил, что в его стакане осталось еще немного самогона и, превозмогая отвращение, заставил себя выпить жизненно необходимое в его незавидном положении «лекарство». Отдышался, припоминая события вчерашего вечера, и вдруг, ругая себя последними словами, вскочил на ноги, ошалело вращая головой по сторонам в поисках пропавшего напарника. На том месте, где в момент последнего проблеска сознания находился верзила Колян, сейчас лежала опрокинутая табуретка…
Бывший мент содрогнулся от внезапно вспыхнувшей в его воспаленном мозгу догадки. Выскочив из-за стола, всклокоченный, помятый и опухший Влад бросился в дальнюю комнату, на бегу уже различая доносящиеся из-за бамбуковой шторы шорохи, скрипы и тихое, жалобное мычание. Сердце его сжалось, перед глазами поплыли темные круги. Ворвавшись в спальню, секьюрити увидел именно то, что предполагал увидеть.
Некогда укрывавшее Юлю тонкое одеяло сейчас комом лежало на полу. Так же, как и ночная рубашка. Голая, тщедушная, невероятно худая девушка была буквально примята массивной тушей громко сопящего, кряхтящего и неистово, словно забивая сваи, дрыгающего прыщавой задницей Коляна. Глаза Юли были широко открыты и полны слез. При каждом очередном толчке фаллоса по ее изможденному мокрому лицу пробегала судорога. Владу показалось, что Юля беззвучно прошептала: «Спаси меня!». В следующий миг Влад метнулся к продолжающему свое грязное дело подельнику и нанес ему сильнейший удар кулаком в ухо. Затем схватил за воротник рубашки, сбросил с кровати на пол и принялся отчаянно избивать ногами, сипло выкрикивая:
– Ты что сделал, паскуда?! Ты что сде-е-елал?!! Я же тебя просил не трогать ее, су-у-ука-а!!!..
Однако громила Колян отнюдь не собирался выступать в роли безответного салаги и, поджав хвост, сдаваться на милость старшего, опытного, и, как выяснилось, гораздо более «правильного» напарника. Смертельная обида за прерванное на самом интересном месте удовольствие заставила его в считанные секунды сгруппироваться, кубарем откатиться в сторону, а затем одним прыжком вскочить на ноги и с громкими криками броситься в контратаку. Первый же удар Коляна – прямой в грудь – хоть и наткнулся на подставленный жесткий блок, но все-таки пробил его и достиг цели, на секунду лишив Влада возможности полноценно дышать. А молниеносный второй – снизу в челюсть – отбросил заметно уступающего в росте и весе противника на стену. Ударившись затылком, Влад издал глухой стон и стал медленно оседать на пол. На перекошенном от ярости скуластом лице Коляна появилось подобие улыбки. Он решил завершающим эффектным ударом поставить точку. Резко выдохнув, подпрыгнув и выбросив вперед вытянутую в шпагат ногу, каратист Колян «ван-даммовским» ударом попытался достать оседающего Влада сокрушительным в висок, но… Не тут то было! Нога сержанта по инерции пролетела дальше, чем следовало, заставив его самого на какую-то короткую секунду повернуться спиной к чудом успевшему пригнуться противнику.