Судьба и воля

– Мы будем готовы через восемь, пупсик, – послав Киржачу воздушный поцелуй, томно пообещала доказавшая полное отсутствие у нее каких бы то ни было комплексов загорелая коротышка Галя.

– Наверх вас проводит охрана, – сообщил Виктор Анатольевич, прежде чем покинуть отдельно стоящий на территории банный домик. В его воспаленном мозгу уже рисовались красочные картины грядущего акта. Только вначале нужно заглянуть в ватерклозет…

В ожидании секретарш прибандиченный чиновник решил подготовить поле предстоящей битвы. Открыв створку встроенного потайного шкафа, он нажал выключатель и с гулко стучащим в груди сердцем осмотрел свой богатый, бережно оберегаемый от глаз супруги, специальный арсенал для активного отдыха. Чего здесь только не было! И силиконовые пенисы различной длины и объема, и всевозможные вибраторы, и целый набор аксессуаров для садомазохизма, и две надувные куклы, и десятка три самых разных препаратов, усиливающих либидо, оргазм или поддерживающих долгую эрекцию, и еще валом всяких нужных, ласкающих взгляд причиндалов для порно. Полюбовавшись на скрытую от посторонних глаз зеркальную витрину с выставленными в ней товарами из секс-шопа, Киржач сделал трудный выбор в пользу наручников, плетки, огромного фаллоимитатора и комплекта одежды для маньяка. Поглядывая на часы, чиновник сбросил на пол махровый китайский халат, торопливо натянул на бедра черные кожаные трусы с дыркой спереди, металлическую кольчугу, золотые гусарские эполеты, на голову надел сшитую из кусков кожи маску со звериным оскалом, узкими вырезами для глаз и ушей. На шею, как всегда, повесил специально заказанную у ювелира увесистую золотую цепь вязки «бисмарк» с массивным кулоном в виде значка доллара – $. Этот символ зеленых американских денег, как еще несколько лет назад заметил Киржач, магическим образом добавлял ему страсти, темперамента, злобы, ибо являлся тем самым единственным кроме секса смыслом жизни, его главной движущей силой, мотивацией всех его поступков, его безусловным фетишем.

Посмотрев на себя в зеркало, чиновник остался очень доволен. Закрыв на окнах жалюзи и плотно задернув бархатные бордовые шторы, Виктор Анатольевич включил ночной рассеян ный и приглушенный свет, прицепил на пояс проклепанных кожаных трусов наручники, брызнул на торчащий из них полуобвисший пенис специальным спреем для усиления эрекции. Взглянув на часы, схватил плетку и розовый, размерами напоминающий палку гаишника, фаллоимитатор. Торопливо забрался на огромную железную кровать с высокими хромированными спинками и, усевшись там между двумя горами подушек, застыл выжидательно, глядя на дверь спальни.

Часы на стене отсчитали минуту. Затем еще одну. Виктор Анатольевич буквально сгорал от вожделения кусая губы от ритмично пульсирующей в паху вены, и сквозь зубы поливал опаздывающих секретарш яростными трехэтажными матюками. Когда, три минуты спустя, дубовая дверь спальни наконец-то дрогнула и чуть приоткрылась, чиновник радостно зарычал и, придав голосу всю возможную хрипоту, присущую, как ему казалось, маньякам и садистам, тягуче произнес:

– Входите же, вы, сучье отродье! Сейчас вы узнаете, для чего вам дьяволом дырка дана! Сейчас вы у меня поплачете!..

Глава 10 Беглец подкрался незаметно

Когда дверь открылась настежь и в окутанную багровым полумраком спальню вместо пары размалеванных девиц вошел высокий, хмурый, подозрительно знакомый мужик с пистолетом в руке, сидящий на кровати в позе властителя, держащий в одной руке плетку, а в другой – искуственный член, Виктор Анатольевич от неожиданности потерял дар речи. Внимательно вглядевшись в лицо незваного визитера, вдруг вздрогнул от ужаса, отшатнулся, больно ударившись затылком об металлическую спинку кровати и громко испортил воздух.

– Я вижу, ты меня узнал, – пододвинув к себе стул и усевшись на него верхом, спокойно сказал оживший мертвец. – Это хорошо. – Грек не спеша засунул ствол пэ-эма за ремень джинсов, достал из нагрудного кармана сигарету, закурил, щелкнув зажигалкой, и испытующе посмотрел на бьющегося в конвульсиях, мерзкого и одновременно жалкого в своем дурацком маскараде, с предательски торчащим обнаженным концом Киржача. Запоздало скользнув взглядом вниз, чиновник схватил первую попавшуюся подушку и накрыл ею вздыбленное причинное место. Прохрипел сипло, теперь уже не прикидываясь и не ломая голос:

– Ты-ы-ы… же… мертвый…

– Ну, разумеется, – бесстрастно бросил Артем. – Меня переехало электричкой. В фарш. Почти два месяца назад. И сейчас я вернулся с того света, чтобы вернуть тебе, гниде, должок. За отца. За сестру. За Аню. За меня.

– Я… ик, – громко икнул Киржач, готовый в эту секунду от чувства собственной беспомощности взвыть в голос и провалиться сквозь землю. – Ты как… сюда прошел?! Там же… охрана… четыре человека…

– Была охрана, – Грек зажал сигарету зубами, извлек из-за пояса пистолет, быстро выщелкнул обойму, нахмурил лоб, словно пересчитывая остаток патронов, а затем ударом ладони задвинул ее назад. – Теперь сплыла. Что, обломил я тебе кайф, паскуда? Не дал последний раз перед смертью перепихнуться?!.. Ничего, перебьешся. Чертей в аду будешь в очко трахать. Недолго уже осталось. Скоро ты там окажешься…

Упоминание о скорой смерти окончательно парализовало Киржача. Он тихо всхлипнул и – обмочился. Под втиснутой в кожу задницей чиновника расплылась теплая мокрая лужа.

– Но перед тем, как завалить тебя, я хочу услышать имена тех нелюдей, которые по твоему приказу изнасиловали сестренку, убили моего отца и сожгли наш дом. Если ответишь правду – сдохнешь быстро. Нет, – будешь подыхать неделю. В страшных муках. Для начала я посажу тебя в подвал, выколю глаза и отстрелю причиндалы. Потом отрежу уши, губы и пальцы. Мне продолжать, или ты уже выбрал?!..

– Я… я не приказывал никого убивать! – заскулил, выбивая зубами барабанную дробь, Виктор Анатольевич. – Я сказал… только… ждать тебя… и… если появишься, привезти ко мне!

– Ага, – кивнул, криво усмехнувшись, Артем. – А во время нашей дружеской вечеринки ты просто пожурил бы меня за плохое поведение и, дав последнее китайское предупреждение, живым и невредимым отпустил восвояси. Так? Так, я спрашиваю, тварь?!

Киржач скулил, дрожал и по понятным причинам не мог найти подходящего ответа. Промямлил только, уронив голову на грудь:

– Не убивай меня! Пожалуйста! Я заплачу!..

– Это я уже однажды слышал, – скривился Грек, непроизвольно вспомнив о миллионе долларов, как выяснилось – действительно переведенном ему Актером в качестве выкупа за жизнь сынка-бандита. Позже, уже после ареста, по взаимной договоренности с генералом ФСБ Вырвидубом, обязанным по закону немедленно конфисковать бандитские деньги в доход государства, а самого Грека привлечь за шантаж и захват заложника, ровно треть этой суммы тихо и без проблем ушла на зарубежный счет дослуживающего в системе последние дни старика. Кажется, в Андорру. Еще немного перешло в распоряжение капитана Лакина. Остальное – четыреста пятьдесят тысяч баксов – до сих пор находилось на счету беглеца…

– Моя смерть ничего тебе не даст, – Киржач предпринял отчаянную попытку спастись. – А моя жизнь может сделать из тебя богача!.. Сколько ты хочешь?! Миллион?!. Два?! Три?!. Я все отдам!

– Если бы ты, гнида, хотел убить только одного меня, я, возможно, еще бы подумал над твоим предложением, – честно сказал Грек. – Но ты предлагаешь мне деньги в обмен на жизнь и здоровье близких мне людей. В обмен на живьем сгоревших отца и сестру, в обмен на чудом не погибшую жену и нашего неродившегося ребенка, в обмен на доведенную до шока и пережившую самое тяжелейшее в жизни нервное потрясение мать. Ты хоть сам понял, что ты мне сейчас предложил, выродок?!

– Не убива-а-а-а-ай! – слезно умолял чиновник. – Я сделаю все, что ты х-о-о-оче-ее-шь!.. Только не убива-а-а-а-а….

Артем, дымя сигаретой, некоторое время с ненавистью смотрел на сникшего, раздавленного, до кучи оказавшегося к тому же еще и сексуальным извращенцем, потом сделал последнюю затяжку, выплюнул окурок на ковер, придавил ногой, с грустью опустил глаза на пистолет, в обойме которого, по требованию Вырвидуба, было всего два холостых патрона. Стиснув челюсти, убрал бесполезную железяку обратно за ремень джинсов, расстегнул «молнию» на поясной сумочке-кенгуру, достал крохотную цифровую видеокамеру. Произнес, цедя слова: