Судьба офицера

В шесть часов Запрелов поднялся. Прошел в ванную комнату. Новенькая форма в виде брюк и рубашки, аккуратно отглаженных, висела на спинке стула. Капитан оделся, вышел. На углу дома увидел курсанта своей роты, задремавшего на бетонных блоках. Подумал, а этот что тут делает? Разбудил солдата, спросив:

— Гамов? Тебя каким ветром сюда занесло?

Курсант, проснувшись, вскочил на ноги, доложил:

— Так выставили вроде дневального для наблюдения за вами, товарищ капитан! Извините, здравия желаю!

Запрелов был крайне удивлен. Переспросил:

— Что? Выставили для наблюдения за мной?

— Так точно!

— И кто же тебя выставил?

— Капитан Русанов, по распоряжению командира части!

— Но зачем?

— Не могу знать!

— Тебе обязанности объяснили?

— Так точно. Я должен был проследить за тем, чтобы вы не покинули квартиру!

— А если бы покинул?

— Должен был бы следовать за вами, сообщив при первой возможности об этом капитану Русанову.

Запрелов сплюнул на асфальт:

— Не часть, а дурдом, в самом деле! Чего ж тогда спал, раз тебе пост такой важный доверили?

— Так разморило к утру! Вы уж, товарищ капитан, не говорите этому Русанову, что я уснул, а то замордует он меня!

— Этот точно, замордует! Не волнуйся, никому я ничего не скажу. Можешь идти в роту, я следую в штаб!

Курсант попросил:

— Можно, я за вами? Чтобы Русанов меня увидел!

— Можно, Коля, Машку под забором, остальное в армии только разрешите!

— Извините товарищ капитан! Разрешите вас сопровождать?

— Это Русанов приказал?

— Так точно! Вернее, он сказал, что будет с шести утра в штабе, и я должен показаться ему, как только вы прибудете туда. Этим самым я освобождаюсь от наряда и получаю полдня отдыха!

Запрелов повторил:

— Да, дурдом!

Но разрешил:

— Что ж, Николай, раз тебе приказано наблюдать за мной, наблюдай!

Капитан продолжил путь. За ним метрах в пятидесяти следовал курсант.

Илья усмехнулся:

— Цирк, да и только!

Подойдя к штабу, увидел на крыльце Русанова.

Тот стоял возле урны, о чем-то глубоко задумавшись. Встрепенулся, заметив Запрелова, поздоровался:

— Здравия желаю, товарищ капитан!

На что Илья не очень приветливо ответил:

— Здоровей видали!

— Ершишься, как всегда?

— А ты, как всегда, очередную подлость обдумываешь?

— Я бы попросил…

Запрелов не дал парторгу закончить фразу:

— Просить у своего хозяина Палагушина будешь! Очередного звания или повышения, а меня просить не хера. Для меня ты — дерьмо. Причем полное!

— Вот ты как?

— И никак иначе!

Илья спустился в курилку. Парторг остался на крыльце. Без десяти семь подъехал командирский «УАЗ». Из него вышел командир батальона, поздоровался с Русановым, Запрелову же лишь кивнув головой, прошел в штаб. Парторг последовал за ним.

Внезапно из-за казармы одного из мотострелковых полков показался офицер, также направившийся к штабу разведбата. Запрелов сразу узнал его, это был майор, командир учебного батальона, который первым встретил его возле пивной у вокзала. Майор тоже узнал Илью:

— Какая встреча, капитан! Ты чего с утра возле начальства трешься?

— На парткомиссию начальство решило меня вывести, а вы какими судьбами и как?

Майор воскликнул:

— На парткомиссию, говоришь? Так и меня туда же вызвали. Наш партком уже в Ашхабаде, полкан попросил вашего комбата подбросить меня к штабу дивизии!

Илья удивился:

— Вас-то за что на парткомиссию?

— Да проверяющего из округа послал на три буквы! Достал он меня на полигоне! Политруки дело раздули, выговорешник с занесением влепили. А тебя за что приперли? Хотя можешь не отвечать, наслышан о ночном происшествии.

— Меня, майор, подставили!

— И это слышал. Ну, что, значит, вдвоем предстанем перед высокой партийной комиссией?

— Придется.

— Да, придется. Никуда от этой порнухи не деться!

— Вы правы!

— Да перестань «выкать» и называть майором или забыл, как зовут меня?

— Помню. Станислав Лебеденко.

— Во! Стасом и называй. Но кажется, выезжаем, вон твой мухомор. Палагушин паскудный человек, должен я тебе, Илья, доложить!

Капитан усмехнулся:

— В чем в чем, а в этом я имел более чем полную возможность убедиться!

Комбат отдал приказ, и офицеры заняли места в машине. Впереди, как положено, Палагушин, сзади Лебеденко, прижавший солидной тушей Русанова к дверке, и Запрелов.

«УАЗ» взял курс на Ашхабад.

Прибыли в столицу Туркменистана в 13-10.

В 13-30 подъехали к штабу учебной дивизии. Комиссия была назначена на 15-00. И в повестке дня значилось несколько пунктов. Сначала отчет о работе за определенный период, затем прием двух офицеров в члены КПСС, оргвопросы и в конце заслушивание коммуниста Запрелова и персональное дело Лебеденко. Майор указал на повестку:

— А твои дела не так плохи — просто заслушивание. У меня хуже — персоналка. Если утвердят решение полкового парткома, то как минимум еще год не видать подполковника как своих ушей! И что у меня невезуха прет в последние годы? Как только остается совсем мало до отправления представления на присвоение подполковника, ну обязательно влечу! Или по пьянке, или с проверяющими, будь они неладны! Решение парткома, скорее всего, утвердят, не зря наши политруки тут со вчерашнего дня трутся. Ну и хрен с ними. Чем время-то убьем? Пойдем в столовую, пообедаем?

Илья отказался:

— Ты ступай, я не хочу.

— Чего так? С бодуна?

— Уже который день отойти не могу!

— Хорошо, видно, пил!

— Нормально!

— Глюки не посещали?

— Нет!

— Тогда не сильно! У меня в батальоне есть орлы, до чертиков нажираются. В прямом смысле! Двоих уже в Ташкент отправлял. Да что толку. Ну, месяц выдерживают и по новой! Ты сразу, видать, завязал?

— Сразу.

— А вот этого делать не следовало. От пьянки, как от бабы, надо отвыкать постепенно, чтобы безболезненней разрыв был. Тебе сейчас сухонького бы не помешало. И в форму пришел бы, и никакого запаха.