Судьба покинутой души

Я охнула от неожиданности, попыталась спрятать лицо у него на плече, потому что внезапно стало стыдно и неловко за ту самую любимую позу, которая у нас с драконом всегда случалась. Этим тут же воспользовались в своих интересах, и первое движение внутри меня совпало с переменой положения: подхватив под ягодицы, Арегван опустил меня на шкуру, до упора оказавшись внутри, вынуждая протяжно застонать и, закрыв глаза, откинуть голову назад. Мысль о том, когда он успел избавиться от штанов, потонула в вихре ощущений, которые он заставил меня испытать, когда мучительно долго заводил мои ноги себе на поясницу. А каждое следующее слово для большей убедительности подтверждалось очередным глубоким толчком:

– Невозможная…невыносимая…несдающаяся…глупая женщина!

– последнее он почти прорычал, получая в ответ лишь согласные тихие стоны. Сейчас я готова была сказать ему, что угодно, лишь бы не останавливался.
– Не могу без тебя, Валь…моя!
– перешел Арегван на совсем грудные звуки.

Глаза широко распахнулись, встретившись с его пылающим взглядом, а я эхом повторила за ним:

– Твоя…

Следующий поцелуй и особо сильные движения заставили окончательно потерять голову, и, только оторвавшись от Арегвана, я, наконец, смогла закричать во всю силу легких, слыша спустя мгновение, как ко мне присоединяется и мой - теперь я совершенно точно могла сказать это - мужчина. Несколько бесконечно долгих мгновений меня разглядывали сквозь прикрытые ресницы, затем Златоглазый опустился ближе, снова целуя, а потом попытался выйти из меня, на что я ответила уверенным движением бедер, противодействующим этому, и хрипло пробормотала с улыбкой:

– Не-а…

– Ва-а-а-ль?
– не понял Златоглазый, и я лениво пояснила:

– Сбежишь, дракон…у тебя сейчас очень удобное положение, чтобы это - ох!
– задохнулась от еще одного движения я.
– Это осуществить… - простонала под конец, не выпуская мужчину.

– Боюсь, теперь тебе придется смириться с тем, что я никуда не сбегу, - довольный реакцией на внеплановую активность, сообщил Златоглазый.
– Я тебя теперь из-под земли достану. И верну. Если вдруг решишь сбежать.

– Обещаешь?
– почему-то именно на этих словах защемило сердце, но сейчас, в момент единения, совершенно не хотелось думать о причинах, спровоцировавших подобные мысли.

– Даже не сомневайся, женщина. Ты теперь вся моя, - еле заметно кивнул Арегван, и я позволила покинуть свое тело, застонав в самый последний момент и получая довольную и понимающую усмешку в ответ. А потом, когда оказалась лежащей на груди Златоглазого, а разум наконец-то начал возвращаться, не удержалась от подколки:

– Милорд, а ведь вы все-таки соблазнили студентку…

– Сама виновата. Нечего было привлекать столько внимания и сразу, - невозмутимо отозвался дракон.
– Спи, чудовище. После копания в моей голове я удивлен, как ты еще не отключилась. А утром продолжим, - пообещали мне, и я, лениво растягивая губы в улыбке, которую Арегван уже не видел, заснула у него на груди, ощущая мерные стуки наконец-то спокойного драконьего сердца.

И мы продолжили. Причем слова Арегвана стоило принять на веру сразу же, поскольку в его понятии утром оказалось то время суток, когда Аурон только показался из-за горизонта. То есть я-то по определению продолжала спать и видеть сны. Правда, в определенный момент они резко сменили направленность. С лирической на вполне конкретно-определенную, при которой начало покалывать все тело, отчего все же пришлось проснуться, протяжно застонав в искреннем негодовании и получая в ответ веселый мужской хмык. Постепенно догадавшись светлеющим разумом, что пришло то самое время, которым мне грозились накануне вечером, я одновременно ощутила движение пальцев Арегвана вдоль позвоночника, приводившее меня в наибольший трепет. От поясницы к шее, перемещаясь неторопливо и со вкусом, они одновременно и будили, и приводили в расслабленное состояние. Не выдержав, я мурлыкнула, ощущая, как усиливается воздействие, и повернула голову, все так же лежа на груди Златоглазого и почему-то стесняясь открыто смотреть ему в глаза:

– Доброе утро…

– Доброе, - хрипотца из голоса дракона никуда не ушла, что меня приятно порадовало и добавило еще одну причину в список того, чтобы проснуться.
– Ва-а-а-ль? А почему в твоей комнате стоит корзина с продуктами и маминым любимым пирогом?

Тут уж я окончательно пробудилась, рывком подняв голову и встречаясь с почему-то хитрым взглядом Арегвана:

– Миледи Прекрасная заходила…вчера. Ты еще не проснулся.

– И принесла пирог, от которого тут же приходит чувство сытости?
– скептически приподнятая бровь была мне ответом.

– Я не смотрела, если честно, - покаянно взглянула я на мужчину.
– Она практически с порога заявила, чтобы я не выходила из дома, пока не приведу тебя в сознание, - и опять скрылась у него на груди, радуясь, что очередную порцию смущения дракон не заметит.

– Прямо так и сказала?
– задумчиво отозвался Арегван, заканчивая путешествие по моей спине и зарываясь пальцами в волосы. На расслабляющий массаж головы тело отозвалось очередной порцией мурашек.

– Ну да…

– Ва-а-аль?
– в голосе послышались коварные нотки.
– Кажется, я еще не совсем вернулся в сознание. Мне надо снова помочь, - решительно заявили мне, вызвав приступ праведного гнева, так что я даже собралась изумленно зыркнуть на липового больного. Но, встретившись с глазами, снова ставшими бронзового оттенка с неизменной черной каймой по краям, я почему-то покраснела и еле слышно прошептала:

– Пирог совсем остынет…

– Валя!
– укоризненно посмотрел невозможный мужчина.
– С драконом под рукой о подогреве можешь не беспокоиться. Давай лучше займемся вопросами здоровья, - после чего подмигнул и притянул ближе, на практике показывая справедливость своих слов. А еще за следующие несколько часов я узнала, что в вопросах того самого подогрева драконы - по крайней мере, мой точно - отличаются умом и сообразительностью. В том смысле, что скучать обоим было совершенно некогда.

Когда мы, уже одетые в свои комплекты, в которых прилетели из Академии (в обмен на несколько поцелуев мне доверили эту страшную тайну), вышли из домика, Аурон вовсю сиял в зените. Гаянэ сидела за столом в беседке рядом с домом, с тревогой глядя на окна комнаты сына. Когда же мы оказались в поле ее зрения и женщина увидела Златоглазого живым и невредимым, она переглянулась с ним, молча кивнув - похоже, им двоим такое общение было понятно - а потом встала из-за стола и, подойдя ко мне, порывисто обняла:

– Спасибо, - только и прошептала она, когда я, беспомощно глядя на Арегвана, неуверенно ответила на объятие.
– Я рада, что у сына появилась настолько преданная женщина…

После ее слов я ощутила укол совести: несмотря на то, что ради Арегвана готова была сделать все, что угодно, одно обстоятельство все-таки осталось невыясненным. Именно оно неявно, но все-таки тревожило. Однако в светлый момент понимания между нами совсем не хотелось о нем вспоминать. Поэтому я лишь прошептала ответное “спасибо”, после чего, отстранившись от меня, женщина ехидно поинтересовалась:

– Как пирог?
– бьюсь об заклад, она уповала на то, что никто из нас двоих в корзину даже не заглянул. Кажется, я догадывалась, откуда появилось в Златоглазом его добродушно-ироничное отношение к окружающим…

– Кстати, я сейчас за ним схожу, - без тени смущения отозвался Арегван, напоследок подмигнув мне, словно напутствуя с мамой не тушеваться, а то, что мы сейчас наблюдали, было в порядке вещей. Я ненадолго зажмурилась, подтверждая, что посыл поняла, и осталась наедине с седовласой женщиной. В памяти вспыхнул последний разговор с демонической половиной Златоглазого, интуиция услужливо подсказала тему для дальнейшего разговора.