Судьба

— Лаурин может гостить во дворце столько, сколько захочет. Я буду очень рад, если она останется. Будет очень неплохо, если кто-то из семьи задержится на церемонию коронации.

Несмотря на укол в адрес матери, юноша не встретился с ней взглядом. Гидеон мгновенно повернулся к Элиссе.

— Значит, Лаурин права. Ты уезжаешь?

Он заметил, как потемнело при этом лицо короля.

— Я должна, — ответила она, бросая взгляд на сына-короля. — Джил понимает. Ему просто нужно сделать так, чтобы люди это поняли.

— Как они могут понять отсутствие на коронации вчерашней королевы Таллинора… моей собственной матери, женщины, которая была замужем за королем, умершим всего несколько дней назад? Какое объяснение ты можешь предложить, мама?

Гидеон понял, что заново открыл рану.

— Простите, я…

Элисса не позволила ему закончить фразу.

— Все в порядке. Джил прав. Я ставлю его в очень трудное положение, но сын принял мои объяснения.

— Рубин? — Гидеон тактично не добавил имя другого человека, которого, по его мнению, она будет искать.

Элисса кивнула.

— Я предлагаю следующее объяснение, Джил. Твоя мать пережила сильную душевную травму после смерти короля и заболела. Ты посчитал, что мне лучше отправиться в монастырь для восстановления сил.

Юный король только презрительно фыркнул в ответ.

— И ты думаешь, что все придворные примут такое объяснение? После того, как ты стояла в тронном зале, этакая властная правительница, с чувством собственного достоинства, красивая и спокойная? Ты прекрасно держала себя в руках, не выглядела больной, не рыдала…

Мать не позволила ему продолжить тираду:

— Джил, все женатые мужчины в этом городе знают, что никто не в состоянии разобраться с эмоциями женщины, особенно той, которой пришлось пережить то, что пережила я. Ты забываешь, что я не притворяюсь, сын. Я не разыгрываю сцены, не устраиваю театр. Я живу и переживаю. Твой отец умер, и я стоически держалась. Для этого потребовались все мои душевные силы. Это не притворство… Я такая, как есть. А теперь я прошу тебя соврать ради меня. Они примут это, потому что ты так скажешь, и потому что знают: я люблю тебя, и при других обстоятельствах обязательно присутствовала бы на коронации. Никто не станет задавать вопросов, сын. Если потребуется, ты скажешь им, что у меня помутилось в голове, и ты отправил меня поправлять душевное здоровье… Но ты все равно скажешь — и проверишь, чтобы объяснения приняли.

Элисса наблюдала за сыном, новым королем, пока он не кивнул. Тогда она взяла его руку в свою и сжала. Гидеон смутился, став свидетелем этого жеста. «Она поразительная женщина», — подумал он и внезапно понял, что она теперь обращается к нему.

— Я уеду сегодня. Ты говоришь, что Лаурин знала?

— Она догадалась, что ты захочешь помочь найти нашего брата. Она не радуется моему решению.

Джил отошел к окну.

— По крайней мере, я буду рад видеть Лаурин на коронации и на пиру. Она будет сидеть рядом со мной, как личная гостья короля. Обещаю, что ей не будет одиноко или грустно. Сейчас из разных мест прибывают монархи и их свиты. Сегодня я уже получил подтверждение, что к нам направляется делегация из Кипреса.

— О, Свет! Но они ведь не успеют добраться вовремя? — спросила Элисса.

Король пожал плечами. Внезапно он напомнил ей маленького веселого мальчика, которого ничто не волновало и не беспокоило. Таким Джил выглядел всего лишь несколько лет назад.

— Мы подождем. Еще несколько дней роли не сыграют, а для меня будет честью их присутствие.

Гидеон шагнул к матери и поклонился, хотя ему хотелось ее обнять. Однако он посчитал, что ему не стоит это делать, раз они познакомились совсем недавно. Наверное, это было написано у него на лице, потому что Элисса взяла его за руку и притянула к себе поближе. Гидеон поразился тому, насколько она маленькая. Она казалась очень хрупкой в его объятиях.

Элиссе очень хотелось бы мысленно связаться с Гидеоном, сказать ему что-то особенное и очень личное, как мать сыну.

— Пусть Свет ведет тебя, сын мой, — произнесла она вместо этого. — И пусть он поможет тебе быстро вернуться ко мне живым и здоровым.

Гидеон наклонился, чтобы поцеловать ей руку и почувствовал возбуждение, когда Элисса коснулась его склоненной головы и запустила руку в густые темные волосы. Он надеялся, что сможет нормально говорить.

— Я быстро вернусь с камнем, Ваше величество. Ваш свет будет служить для меня маяком.

Элисса почувствовала, что ее переполняет любовь к этому юноше. Она в эту минуту не могла произнести ни слова и почувствовала облегчение, когда он отошел от нее к королю.

— Спасибо за заботу о Лаурин, Ваше величество, — Гидеон поклонился.

Джил отсалютовал Гидеону в традиционной таллинезской манере.

— Это совсем просто. С ней очень приятно общаться. Обещаю, что она будет здесь в безопасности. Пусть Свет освещает твой путь, а дорога окажется безопасной. Я скажу конюху, чтобы он дал тебе Тулли. Это хорошая кобыла, которая будет галопом скакать весь день, если попросишь.

— Ваше величество, в этом нет необходимости… — заговорил Гидеон, тронутый предложением короля. После разговора с Лаурин он знал, что Джилу очень трудно в этих странных обстоятельствах.

Джил снова улыбнулся, а Гидеон вновь вспомнил слова Лаурин.

— Чушь. Я настаиваю. Это — самое меньшее, что мы можем сделать для людей, на которых рассчитываем при спасении нашего мира.

Ни королева-мать, ни сводный брат не поняли, говорил ли он с иронией или нет.

Элисса спешила. Теперь, после того, как самое худшее закончилось, она едва ли могла дождаться отъезда. Труднее всего оказалось прощание с детьми. Странно, но расставание с Лаурин прошло тяжелее всего. Девушка держала себя в руках, но отчаяние сквозило в последнем объятии. По правде говоря, они до сих пор оставались незнакомками. Тем не менее, между ними существовала такая сильная связь, что Лаурин, не удивившись новости об отъезде матери, чувствовала себя брошенной. За два дня ее оставили отец, брат, а теперь покидала и мать.

— Джил проследит, чтобы ты наслаждалась жизнью при дворе Таллинора, — слишком весело добавила королева-мать.

Лаурин смутилась при этих словах. Элисса продолжала:

— Он собирается посадить тебя рядом с собой во время коронации. О, Лаурин, ты познакомишься с монархами нескольких соседних стран, а заодно — со многими колоритными и влиятельными людьми. Следующие несколько дней будут очень интересными и полными событий. Ты едва ли заметишь наше отсутствие.

Даже сама Элисса чувствовала, что эти слова — пустые.

— А я не могу поехать с тобой? — очень серьезно спросила Лаурин.

— Нет, дитя. — Никаких объяснений она не давала, а девушка больше не спорила. — Ты будешь представлять нашу семью на коронации Джила. Я кое-что скажу тебе сейчас, Лаурин. Ты, конечно, можешь смеяться, но я считаю, что ты сейчас нужнее моему сыну, чем кто-либо другой.

— Я? — Лаурин хотелось рассмеяться от этого предположения.

Лицо Элиссы оставалось серьезным. Она кивнула:

— Я именно это имею в виду. Джил потерял человека, который играл исключительно важную роль в его жизни. Лорис… — Она колебалась, снова услышав, как это имя слетело с ее губ. — Король был важнее для Джила, чем я подозревала, да и за эту неделю он услышал несколько поражающих известий. Все это сказывается.