Судьбе вопрек

— Все будет хорошо.

Вот только хорошо не будет. Я окинула взглядом арену: большая, размером с площадку для волейбола, усыпанная песком, она приняла первого дуэлянта. Хи Ой Ли — высокий, широкоплечий, морда кирпича просит. Смотрел на присутствующих так, словно уже прижал всех к ногтю. На трибунах стало неожиданно тихо. Я видела выражение лиц фетроев из соседних дистриктов. Видела, как стиснул зубы фетрой Сайонелл, как побледнела какая-то фетесса в соседней с ним кабинке. Великородные и члены Конгресса, сидевшие на обычных открытых местах, молчали, а, когда взгляд раскосых глаз касался их, кажется, даже не дышали. И вот Ой Ли, закончив осмотр присутствующих, остановился на нас. Медленно, лениво, как обожравшийся пустынный мертвоед, он доковылял до нас. Сердце остановилось. Дыхание сперло. Меня разве что по креслу не размазало от его ауры.

— Если я ему в морду сейчас дам, телепатический барьер это пропустит? — шепотом спросила у фета Дорского.

— Пропустит. Но, как глава вашей личной охраны, я бы посоветовал этого не делать.

— Жаль, — я вздохнула и поежилась, когда по мне мазнули карим глазом. Словно в говне вывозили. Ничего не сказав, Ой Ли сплюнул на песок и отвернулся.

Мда. Хорош, ничего не скажешь.

А затем открылись двери в противоположном конце арены, и вышел Харви. В простых хлопковых штанах, как и тор-ан, только стального цвета, и с голым торсом. Он стоял спокойно и уверенно, от чего в зрительном зале стало легче дышать, а на лицах великородных мелькнула надежда. Представить сложно, каково ему сейчас. От одного человека зависят судьбы миллионов. От того, насколько он сейчас уверен, силен и спокоен. От движения его рук, головы, от его взгляда, его голоса, его жестов… Сейчас на него смотрит, не побоюсь этого слова — весь мир. Телепатокамеры всех дистриктов, жители всех дистриктов. От моего Харви зависит, есть ли у нас будущее.

Господи помоги!

Вот я говорила, что Кайл Великогадище? Нет, нет и еще раз нет. Официально нарекаю гадским Великогадищем вот эту мерзоту, что сейчас с противным акцентом произнесла:

— Когда я размажу тебя, эта женщина, — ткнул в меня пальцем, — станет моей наложницей и родит мне сына.

Ну, это он зря. В глазах Харви разлился сизый яд, но он смолчал, только кулаки сжал, из которых брызнул серебристый туман.

— А ты размажь сперва! — выкрикнула я, но тут же получила внушение от фета Дорского в виде стиснутой до боли ладони. Ой Ли медленно развернулся и сузил без того узкие глаза, которые сейчас в щелочку превратились. — Да я лучше себе вены перегрызу, чем под тебя лягу, понял!

— К порядку! — громыхнул магически усиленный голос распорядителя поединка — высокого худого мужика с рыжими волосами, ярко-зелеными глазами и уж очень серьезным выражением на лице. И вот тут меня накрыло осознание, что все по-настоящему. Что сейчас этот недочеловек, пользуясь значительным преимуществом, будет моего любимого убивать.

По залу прошелся рокот, а Харви и тор-ан подошли друг к другу и пожали руки. Не от великой дружбы — положено так.

— Я, фетрой седьмого дистрикта Ликард Догерти, распорядитель поединка между фетроем Харви Хартманом и тор-аном Хи Ой Ли, объявляю поединок за девятый дистрикт открытым! Прошу занять ваши места и приготовиться.

У меня по спине холодок прошел, а ладошки от волнения вспотели. Тор-ан, видимо желая вывести Харви из себя, нарочито встал перед нашей ложей. Так я могла видеть любимого, но не могла отделаться от желания стукнуть по черноволосой башке непрошеного завоевателя каблуком. Только фет Дорский, что вовремя меня одергивал, и спасал. А ведь я уже тянулась ногой…

— Напоминаю правила поединка, — произнес фетрой Догерти. — Первый раунд состоит из серии семи ударов и блоков. Первым, согласно жеребьевке, ударяет тор-ан. Если по результатам первого раунда все останутся живы, переходим ко второму раунду.

Телепатец. Просто телепатец! Если останутся живы…

Только сейчас пришло осознание. По коже морозец прошелся, и даже зубы застучали — так лихорадило от страха. С этим я никак совладать не могла.

— В ходе поединка разрешены любые силовые приемы с любым количеством силы. Запрещены лишь физические магические усилители.

Но таковых не было. Видимо для подтверждения этого участники и раздеты. Никаких подвесок, серег, татуировок, браслетов. Абсолютно ничего. Вот только за плечами тор-ана скушатая сила миллиарда великородных и искристых, а у Харви лишь я. Конечно, я разожгла его искру, но своим зрением разжигающей видела, что горит мой фетрой ярче всех присутствующих, но вполовину не так ярко, как Ой Ли.

— Правила ясны?

Ясно, что правил нет!

Мужчины кивнули.

— Фетрой Хартман, устанавливайте щит.

Едва блеснула серебром пленка щита, Харви кивнул, сообщив о своей готовности.

— Тор-ан, атакуйте, как будете готовы.

Вот только я, в отличие от Харви и Ой Ли, оказалась не готова. Ни к удару, ни к защите, ни к откату, который грохнул по телепатическому барьеру, отделявшему нас от арены с такой силой, что у меня зазвенело в ушах. Я вскочила, но сразу же пошатнулась и упала в руки фета Дорского. Когда грохот, прокатившийся по арене, затих, в ушах перестало звенеть, а в глазах посветлело, я увидела, что Харви упал на колени, тяжело мотнул головой.

Это кошмар. Это неправильно! Так не должно быть!

Закусила губу и, игнорируя протесты фета Дорского, подошла ближе к телепатическому барьеру, за которым, только протяни руку, стоял самый настоящий враг рода человеческого.

— Тор-ан Ой Ли, выставляйте защиту.

Гадское Великогадище кивнуло. Распорядитель, стиснув зубы — он прекрасно понимал, что если Харви проиграет, скоро и остальные дистрикты будут подмяты под сапог драконов — произнес:

— Фетрой Хартман. Ударяйте, как будете готовы.

Я старалась. Честно старалась передать ему силу. Свою, присутствующих великородных, которых сейчас чувствовала особым чутьем разжигающей, вместо которых видела сгустки искр: желтых, красных, почти бордовых. Все они сейчас ручейком стекались к Харви, который ударил так, что сам на несколько шагов отступил — явно не ожидал. Даже на меня посмотрел с улыбкой, вот только гадский Великогадище и усом не повел. Он не упал на колени, не дрогнул даже. Как стоял, так и остался стоять.

— И это все, на что вы способны? — усмехнулся он. — Это будет даже проще, чем я думал!

Следующие два удара показали, что тор-ан оказался прав. После второго Харви упал, но смог подняться. А после третьего — не смог. Он лежал на песке и хрипло дышал, тщетно пытаясь подняться. Но ослабшие руки дрожали от напряжения и не в силах были его поднять. Еще бы. Я сама хрипло дышала, растирая грудь, в которой едва билось ноющее сердце, да и другие великородные, те, что зрители, белее снега сидели. Телепатическая волна от каждого удара не хило так сказывалась на каждом из присутствующих.

— Фетрой Хартман, выставляйте барьер, — голос распорядителя дрогнул. Он понимал, что никакого барьера Харви выставить сейчас не сможет. Это значит, что следующий удар Ой Ли будет последним.

Из моих глаз брызнули слезы, щеки опалило огнем.

— Фетрой Хартман, — негромко повторил распорядитель.

Ой Ли повернулся ко мне и растянул на своей роже гадостную улыбочку:

— Готовься раздвинуть ноги, девочка.

14