Судьбе вопрек

— Если бы не ты, меня бы здесь сейчас не было. Я бы так и осталась мыть посуду в дешевой забегаловке. Я бы не познакомилась с мужем. И уж тем более я бы не получила шанс стать матерью. Мне до конца жизни не отплатить тебе за это.

Я утерла остатки слез и улыбнулась. Поддержка Лоби оказалась как нельзя кстати.

Быстро поправила прическу, припудрила щеки и в палату фета Сайонелла заходила, источая сияние если не летнего солнца, то хотя бы самой яркой утренней звезды.

— Оуэн, добрый день!

— Добрый ли? — он строго приподнял бровь и кивнул на пустующий стул за обеденным столом.

Вот так-так. Надеялась на теплый прием, а тут даже не сквознячок, тут целая пурга.

Села рядом с мужчиной и, взяв ложку, аккуратно зачерпнула желто-оранжевый суп-пюре. Оуэн с благодарностью воспользовался моей помощью и поделился причиной недовольства.

— Фет Барский показал последние новости. Телепатовизор пришелся ему по душе. Удивительно, но мы нашли способ общаться при помощи него.

Вот. А говорят, что болезнь Торкинсона неизлечима! Живет ведь фет Барский уже три недели! Конечно, исключительно за счет аппаратов и бешеных доз обезболивающего, но живет же.

— Да уж. Угораздило один раз попасться с Хартманом и пресса теперь никак не может оставить меня в покое! — угостила мужчину еще парой ложек супа и промокнула его губы салфеткой.

— У этого есть разумное объяснение?

— Даже два! Мы с Максимилианом встречаемся! И второе — это была репетиция балета и только.

— Встречаетесь? — от ложки супа отказался, а теплые васильковые глаза покрылись инеем. Натурально так. — А как же Харви?

— Вы правда хотите об этом поговорить?

— Мне не безразлична твоя судьба, если ты еще не поняла.

— Харви вам не нравился, и вы просили присмотреться к Максу. Я присмотрелась. Разглядела замечательного мужчину. Он надежный, я в нем уверена, с ним удобно и комфортно…

— Надежный, удобно, комфортно… Это описание хорошего дивана или нового волара, а не любимого мужчины.

— Я уже поняла, что все эти искры, дрожащие коленки и огонь по венам яйца выеденного не стоят. Они пройдут и что мне останется? Человек, который меня не ценит?

— Не ценит ли?

— Не понимаю. Вы же были за Ронхарского. Что изменилось?

— Кто я такой, чтобы диктовать тебе, что и к кому чувствовать? — грустно улыбнулся он. — Ты ведь не любишь этого балетмейстера.

— Нет. Не люблю. Но многие семьи, крепкие, между прочим, строятся не на любви, а на… уважении, — я задумалась, представив себе семью, как своего рода сделку. Покупку там предприятия или завода. Грустно как-то. Тоскливо. Но зато надежно и стабильно.

— Уважении, — повторил фет Сайонелл и скривился, словно в его супе крошкоед потоптался. — Семья должна строиться на любви. На уважении строится дружба.

Друг по койке? Тоже вариант…

— Что между вами произошло? Я тебя неплохо изучил, Александрин. Ты не позволила бы себе такое поведение с другим мужчиной, не случись что-то действительно серьезное.

— Вы слишком проницательны и порой меня это пугает! — я отправила Оуэну в рот еще одну ложку супа и, подчистив тарелку, следом другую.

— Ты мне зубы не заговаривай, — беззлобно пригрозил он.

— Хорошо. У меня состоялась очень познавательная беседа с невестой Харви, которая привела аргументы, по которым мне следует его забыть.

— Слушаю.

3

— Слушаю.

— Э-э… Ну, как бы… Хорошо, — я отставила суп и придвинула Оуэну тарелку со вторым блюдом. Аккуратно отрезала кусочек мяса и поднесла к его сухим губам. — Альби неудачно пошутила и отправила Хартману смс. С признанием. От моего имени. А он вместо ответа прислал мне беременную невесту с угрозами. Это уже не хилая такая причина оставить в покое чужого мужчину.

— И ты решила, что удобнее и приятнее поверить Зейде, чем Харви? Постой. С Харви ты даже и не разговаривала. Разве я не прав?

— Удобнее? Приятнее? — я возмутилась. — Что приятного в новости о беременности невесты человека, которого я…

Осеклась на полуслове, а глаза вдруг защипало.

— Да чтоб меня дохлогрызки заживо сожрали! — замерла, осознавая свои настоящие чувства к Хартману. К этому Ползучему Великородию. Моему! Моему Великогаду! — Оуэн, у них ребенок будет! — произнесла тихо-тихо. Мужчина ослабшими руками притянул меня к себе и неуверенно погладил по голове. — О чем тут можно разговаривать? Об имени их будущего сына? Или мне в няни напроситься?

— Конечно, куда спокойнее сделать выводы, основываясь на слухах и жалеть себя, чем набраться смелости и поговорить с человеком, который тебе по-настоящему важен.

— Он мне соврет!

— То есть, ты уверена, что он соврет, а она — нет?

— Она угрожала Альби и Тану! Велела не связываться с Харви.

— По-моему, фетрой уже доказал, что с этим вопросом справится запросто.

— Почему вы так его защищаете? Хартманы и Сайонеллы, насколько мне известно, недолюбливают друг друга. Что изменилось?

— Мы поговорили, — улыбнулся Оуэн, неуверенными, рваными движениями убирая с моего лица сырые от слез прядки. — Советую тебе поступить так же. Ты удивишься, но большую часть проблем, не связанных с деньгами, можно решить за пять, от силы — десять минут. Но для этого требуется отвага.

Никогда бы не подумала, что откровенный разговор с человеком, который стал тебе не безразличен, действительно требует мужества… Вот только где его взять, мужества этого? Я бы отоварилась…

— Я в любом случае не оставлю ребенка без отца. Уж лучше вообще не говорить с Харви, чем бередить рану.

— И ты так уверенна в беременности фетессы Лоуренс?

— Палочка Киссенджера не может врать. Ее нельзя подделать. Точное время беременности, пол и отец. Ошибка исключена, — заявила с видом знатока.

Фет Сайонелл усмехнулся и огорошил меня:

— Зейда сделает так, что ты увидишь зеленых чертей, танцующих ламбаду. Что ей какой-то тест.

— Искра иллюзий? — невероятное предположение, но вдруг.

Применение такой опасной и крайне редкой искры на территории дистрикта разрешено только в узконаправленных сферах и при наличии лицензии. Но что-то подсказывало, таким как Зейда положить на получение лицензий, учитывая, как она уважительно посылает к аркху под хвост закон о недопустимости ментального вмешательства. Да и кто ее уличит? Я? Бессменный источник сюжетов для Аландри? Все решат, что снова пытаюсь мелькнуть на весь дистрикт, а просить, чтобы меня допросили ментально чревато олигофренией. Не стоит Зейда того, чтобы я потом всю жизнь слюной на пол капала.