Судьбы и фурии

4

«Источники», 1999 год

Лотто был пьян.

– Это лучшая ночь в моей жизни! – говорил он. – Миллион занавесов зовет меня! Все мои друзья, и… и ты, только посмотри на себя, как ты прекрасна! Все эти овации! Не-Бродвей! И бар… потом домой… и ты только посмотри на все эти звезды!

– Слова подводят тебя, любовь моя, – смеялась Матильда.

[Чушь. Что-что, а слова его этой ночью точно не подвели. Невидимые судьи собрались сегодня во всех уголках зрительного зала. Они смотрели, они перешептывались, они одобряли.]

– А теперь – тело! – провозгласил он в спальне, готовясь к задуманной игре, но, когда Матильда вернулась из ванной, полуголый Лотто уже лежал на стеганом одеяле и крепко спал.

Она укрыла его и поцеловала сомкнутые веки, смакуя на кончике языка привкус его триумфа. А затем уснула рядом.

«Одноглазый король», 2000 год

– Милый, это пьеса об Эразме. Ты не можешь назвать ее «Ониры».

– Почему? – спросил Лотто. – Это хорошее название.

– Никто его не запомнит. Никто не знает, что оно означает.

– Ониры – это сыновья Никты, богини ночи. Они – сновидения. Братья Гипноса, Танатоса и Геры: Сон, Смерть и Старость. Это пьеса о снах Эразмуса, детка. «Принца гуманистов»! Внебрачного сына католического священника, осиротевшего после того, как его родителя казнили на плахе в 1483 году. Отчаянно влюбленного в мужчину…