Судьбы местного значения

— Бардак, — тихо прокомментировал Чичерин.

— Ты только не зверствуй, — посоветовал Лукин. — Выясни что надо и вперед.

Когда бронетранспортер подъехал к распахнутым настежь воротам, этот немец стоял у правого створа одетый по уставу. У крыльца строилось отделение.

— Гефрайтер, — обратился к часовому Чичерин, — кто командир этого сброда?

Из дома вышел унтер-офицер и подбежал к ганомагу.

— Фельдфебель Шлотт, господин обер-лейтенант! — представился появившийся обер-офицер. — Второй саперный батальон. Занимаемся обустройством…

— Фельдфебель! — прервал Чичерин немца. — Ваш быт меня не интересует. Почему вас тут всего отделение? Где остальной личный состав батальона?

— По приказу командующего, батальон занимается восстановлением дорог и мостов…

— Шлотт, — прервал обер-лейтенант, — приказы командующего не отменяют других обязанностей… — фельдфебелю показалось, что офицера толкнули, — по дороге сюда нас в лесу обстреляли русские.

Шлотт будто только сейчас заметил отверстия на боковой броне и повязку на шее обер-лейтенанта.

— Шлотт. Необходимо срочно организовать посты на въездах. Привлеките местных… — обер-лейтенант поморщился, — добровольцев. А нам нужно срочно в штаб пехотной дивизии. Как туда нам проехать?

— Яволь, господин обер-лейтенант! Посты выставим. Вам надо ехать по этой дороге. Через пять километров речка и мост. За ним развилка. Там два отделения саперов ремонтируют настил. И имеется пост фельджандармерии.

— Хорошо, Шлотт, занимайтесь. Вперед!

Ганомаг запетлял по грунтовке, оставляя позади суету, прикрытую поднявшейся с дороги пылью.

— Не расслабляемся, — сказал Лукин, глядя назад. — С фельджандармами труднее будет.

— Сработает ли жетон?

Капитан лишь плечами пожал.

— Должен. А нет, так гранатами прорываться будем…

Дорога заложила поворот, лес отдалился. На выкошенных лугах стояли стога. Пахло сеном.

— Вижу мост — сообщил Степаненко.

Чичерин укрепил фуражку на голове, поднялся, хватаясь за поручень, и вгляделся вперед.

— Так, посмотрим, — сказал Лукин, приподнимаясь следом. — Мост деревянный. Трехметровый пролет. Сразу за мостом с краю цундапп с коляской. В коляске немец с бляхой на груди. У перил второй. На той стороне у перекрестка еще один цундапп с экипажем и грузовик, в который грузятся солдаты.

— Два отделения. Это саперы. Фельдфебель говорил о них.

— Грузятся — это хорошо. Настил отремонтировали и собираются выдвинуться к другому месту. Голубев медленнее, пусть саперы уедут. Фельджандармов всего четверо, может, удастся тихо вырезать? Ножи готовим.

Чичеринский НР-43 находился в сапоге. Он вытащил его и всунул в рукав куртки.

— Умар, где твой дедовский?

— Тут, командыр, — и красноармеец, словно фокусник, из ниоткуда достал свой кинжал. У мальчишки загорелись глаза.

— Большой, — посетовал лейтенант, — в рукав не спрятать.

— Работать будем по обстановке, — сказал Лукин. — Сработает жетон — хорошо, нет, тогда валим немцев, но без стрельбы, иначе будет хреново.

— Фельдфебель, морду попроще сделай.

— Куда уж проще, — буркнул Степаненко, ворочая грозным MG…

Бронетранспортер медленно подкатил к мосту. Въехал на настил. Миновал мост. Ничего не скрипнуло. Хорошо саперы поработали.

Тощий фельдфебель с горжеткой на груди важно шагнул навстречу, поднимая руку в жесте «стоп». Оба пулеметчика, что в колясках направили пулеметы на ганомаг. Из отделения показался обер-лейтенант. Он легко перебросил ноги и спрыгнул на землю, и шагнул к постовому. Фельдфебель подобрался.

— Обер-лейтенант Эрих Шумберг, — представился офицер. — Зондеркоманда айнзатцгруппы «б».

— Фельдфебель Шталекер. Полевая жандармерия второй группы. Ваши документы, господин обер-лейтенант.

Офицер предъявил жетон.

— Этого, думаю, достаточно?

Фельджандарм скользнул глазами по жетону. Вынул блокнот из боковой сумки, перелистнул пару листов, нашел нужное.

— Достаточно, — кивнул и убрал блокнот. — Извините, господин обер-лейтенант, у нас приказ — в прифронтовой зоне особый режим проверок.

— Понимаю, — кивнул офицер, отметив, что оба пулеметчика развернули MG к лесу. Закурили.

— Что случилось, господин обер-лейтенант? — спросил фельдфебель. — Вы ранены?

— Пустяк, всего лишь царапина. Нашу группу обстреляли на марше. Часть своих солдат мне пришлось оставить в Matveevo.

— О да, — кивнул фельдфебель, — разбитых русских в лесу полно.

— Но почему у вас нет охраны? Я видел отделение саперов на блице. Надо было отделение придержать.

— Считаю, что русские тут появиться не рискнут. Через километр прямо два усиленных пехотных батальона, пулеметная рота и противотанковая рота. Направо полкилометра танковый батальон базируется, рембатальон тоже. Там же интенданты и пекарня. Что касается саперов, то у них приказ — восстановить мосты и дороги. У русских они в отвратительном состоянии. А наши доблестные панцеры усугубили их своими роликами. Вон, посмотрите…

Перекресток, точнее развилка представляла в глазах немца жалкое зрелище. И так не «идеальная» грунтовка была по краю разворочена гусеницами. Будто озвученный танковый батальон несколько раз прокатился туда и обратно.

— Так и есть, господин обер-лейтенант, — подтвердил фельджандарм. — На линии узкое дефиле и применять там танки бессмысленно. Поэтому панцеров вернули обратно.

— Ясно. Как проще к штабу дивизии проехать?

— Направо ближе, — ответил фельджандарм, — но я не советую там даже на бронетранспортере ехать. Панцеры все раскатали. Советую через линию, а там… — Шталекер шагнул к мотоциклу, взял планшетку, раскрыл, и показал место на карте, — вот тут проедете краем, затем возьмете западнее, но ближе к лесу, полем танковый полк маневрировал, затем повернете тут…

Пока фельджандарм показывал на карте маршрут, к ним подошел фельдфебель и гефрайтер, которых обер-лейтенант подозвал знаком. Оба тоже следили за пояснениями.

—… впрочем, можете рискнуть напрямую тут, — закончил Шталекер, кивая на правый поворот.

— Нет, благодарю. Мы рисковать любим, но прежде нам нужно побывать в Klimichy.

— Вам придется подождать, господин обер-лейтенант. В Klimichy пока еще русские.

— Но карта… — удивился офицер, осмотрелся, и незаметно подмигнул гефрайтеру и фельдфебелю.

— Наши штабные поспешили с картой, а русские были очень упрямы.

— О, да, мы очень упрямая нация! — улыбнулся обер-лейтенант.

— Что?! — удивился Шталекер и брызнул кровью.

Чичерин одернул клинок и, шагнув, выбросил его вперед.

— Майн гот! — прохрипел последнее слово пулеметчик…

Степаненко с Голубевым расправились со вторым экипажем быстро. Те немцы и звука не издали. С ганомага соскользнули бойцы.

— Быстрее, — выдохнул Чичерин, забирая у немцев планшеты, и блокнот у фельджандарма. — Тела на мотоциклы и вон к тем кустам откатить. Канистру снимите, бензин в бак перелейте.