Судебный дознаватель фараона

Неша встретила Гормери как молодая жена на исходе медового месяца — со слегка утомленным энтузиазмом. Похоже она так и не покидала его комнату с предыдущей ночи. Теперь разлеглась на кровати в манящей позе и загадочно улыбаясь.

— Разве я просил тебя прийти? — он открыл сундук с вещами, который доставили с ладьи, вытащил из него чистую рубаху, увидев сверток с подарками для дочери ювелира, которые собрала матушка, усмехнулся.

Как же много всего случилось с тех пор. И какими неуместными выглядят теперь эти дары. Девушка почти наверняка мертва. Как она погибла не так уж и важно. Судя по ее окружению, где все ее любили, скорее всего, она умерла по какому-нибудь дурацкому стечению обстоятельств. Менну, супруга ювелира или кто-то еще либо толкнул ее неудачно, либо вообще лишь стал случайным свидетелем ее гибели. И испугавшись гнева убитого горем отца, который будет искать виновных, чтобы заглушить боль утраты, спрятал тело. То, что Неферет не убежала из дома, он уже не сомневался. По-хорошему, надо бы найти тело девицы. Ведь это важно для ее дальнейшей жизни в Дуате. Но у него на руках нет ни одного доказательства вины хоть кого-то в ее гибели. Допрашивать с пристрастием некого. И даже если он поймает беглого писца, вряд ли тот тут же покается в преступлении.

Может послать маджоев на поиски тела с павианами? Нюх у зверюг отменный, и уже к ночи они найдут не меньше десятка прикопанных трупов разной степени давности. Но будет ли среди них тело Неферет? Может убийца скинул несчастную девушку в Реку. Так вообще-то поступают 90% преступников, в надежде что крокодилы быстро уничтожат следы их злодеяний. И как правило речные чудовища с успехом справляются с этим делом.

— У тебя такой вид, будто ты не можешь решить сложный жизненный вопрос.

Он с удивлением посмотрел на кровать, где все еще возлежала Неша. Теперь на ней уже не было платья. Позвякивая браслетами, она провела указательным пальчиком по крутому голому бедру. А он о ней уже успел забыть.

— Вот поэтому я и хочу остаться один! — усилием воли он подавил волну раздражения.

Он не позволит эмоциям взять вверх. Сердце его здорово и сильно.

В Древне Египте считалось, что именно сердце отвечает за мыслительный процесс и является центром принятия решений. Кстати, открытие учеными сенсорных нейритов в сердце доказали, что этот орган способен думать не хуже мозга. Так что древние египтяне были не так далеки от истины. А вот мозг они не рассматривали как орган мышления.

— И что дальше? Разве сможешь ты найти ответ на терзающий тебя вопрос в одиночестве? Ведь до сих пор ты не преуспел.

«Потому что мне постоянно кто-то мешает думать!» — рыкнул про себя Гормери, но пыл свой тут же усмирил. Улыбнулся. Спросил вежливо, сжимая кулаки так, что ногти больно впились в ладони:

— Я вижу, у тебя есть для меня интересное предложение.

Она тут же воссияла как солнце на рассвете и слегка подпрыгнув на кровати, выдохнула:

— Прозорливый осел!

— Прошу прощения?

— На рыночной площади у северных ворот храма царя Небмаатра, что на Западном берегу, есть павильон оракула. Он всем говорит только правду. Честное слово! И я уже проверяла, и девчонки знакомые и даже клиенты к нему ходят…

— К ослу?!

Она посмотрела на него с удивлением:

— А что такого?

— Давай проясним: вы ходите за советом к ослу?!

— Ну, он же не просто какой-то там осел. Он прозорливый осел. Самый известный оракул Западного берега.

— Известнее чем прозорливый петух, и прозорливый козел? — попытался пошутить Гормери, но юмор она не оценила, склонила голову на бок и серьезно поинтересовалась:

— Ты знал, да?

— То есть петухи с козлами тоже предсказывают?

— Не все, а только оракулы.

Писец храмового кебнета, уже который год искореняющий спекуляции на религиозной ниве, взъерошил волосы. Хотя выглядело это как будто он схватился за голову.

— Что за дикий город!

— Нормальный у нас город! — возразила Неша, — Не хочешь спрашивать совета у осла, сходи в деревню художников, у них там храм их покровителя владыки Джосеркара Аменхотепа, так в нем его статуя. Если уговоришь жрецов, они проведут для тебя обряд.

Речь идет о деревне строителей гробниц на западном берегу Увджа (Фив), которые мы сейчас знаем как Дейр-Эль-Медина («Старая церковь» — это арабское название), а в дание времена ее называли Сет-Маат (Место Истины). Тут ему был поставлен поминальный храм. В котором находилась статуя царя, признанная священным оракулом.

— Чего?! — Гормери замер, — Жрецы заупокойного храма? Жрецы?!

— А что такого? — пожала плечами наглая девчонка, — Это у вас там в столице все делают вид, что никаких богов кроме Атона не существует. Но нам-то за это не платят. С чего бы нам вести себя так глупо?

— Ты хоть поняла, что наговорила на пожизненный срок в каменоломнях Куша?

— И кто меня туда отвезет? Ты? — она надула губки, — Может и весь Уадж с собой прихватим? Да и вообще всю страну?

— Не хочу больше этого слышать, — голос Гормери непроизвольно стал громче, — То, что мы с тобой провели вместе ночь не дает тебе права нести тут всякую чушь. Пошла вон!

Видимо в голосе его было что-то такое, что смело девицу с кровати и вынесло вон из его комнаты. Оставшись один, он потер виски, с удивлением посмотрел на чистую рубаху, которую сжимал в руке и отер ею вспотевшее лицо. Ну что за город! Необузданные девчонки, играющие в маджоев, беглые писцы и говорливые шлюхи! Каким спокойным и упорядоченным казался ему сейчас родной Ахетатон! Он за всю свою жизнь не видел столько безобразия, сколько за последние двое суток в этой бывшей столице. Какую же мудрость проявил великий царь Неферхеперура Эхнатон, решив построить свой новый город подальше от этих неучей, блуждающих в потемках древности. Разве могут рассчитывать на прекрасное будущее люди, ищущие совета у осла?

Однако разговор с Нешей напомнил ему о другой девице, которую он должен найти, чтобы расспросить, и о которой он позабыл в кутерьме последних двух дней.

— Эй! — он выглянул в коридор, но шлюхи уже и след простыл.

Он вздохнул. Вернулся в комнату. Зашел в купальню, с тоской посмотрел на огромную ванну по размерам сопоставимую с небольшим прудиком, вздохнул. Искупаться ему очень хотелось, но страх попасть из воды прямо в Дуат, как это случилось в прошлый раз, взял верх. Поэтому, скинув рубаху, он лишь поплескал водой на лицо и грудь, после чего вытерся полотенцем. Сменив одежду, спустился вниз. Посетителей в столь ранний час еще не было, девицы отдыхали после бурной ночи. Настоятельницу этого притона, госпожу Хеси он нашел в общей столовой, где в лучшие часы собираются все девицы, но сейчас пили сок из высоких тонкостенных каменных стаканов только она и какая-то совсем древняя старушка в расшитом васильками чепце.

— Где Анхатон?

Обе дамы воззрились на него с недоумением. Гормери вздохнул, что не сделаешь, ради следствия, и произнес, выплевывая слова, словно они были ядовитыми:

— Бэс ваш где?

— Спит в своей комнате. И просил не беспокоить.

— Покажи его комнату.

— Он велел…

— Разве он не приказал слушать меня во всем?

Хозяйка Дома Наслаждений округлила глаза. Однако решительный тон писца ее напугал. Спорить она не посмела, предоставив это неблагодарное занятие своему хозяину. Поэтому с покорностью поднялась и проводила его в другую часть дома. Покои Анхотепа располагались на первом этаже в конце длинного коридора. Постучав в резную и разукрашенную дверь, Хеси замерла. Послушав тишину, Гормери уточнил:

— Он же не спит?

Настоятельница красноречиво пожала плечами.

— В таком случае, ему придется проснуться, — он толкнул дверь.

И замер на пороге…

Глава 15

Карлик не спал. И был чрезвычайно занят с двумя голыми девицами. В этом сплетении тел Гормери лишь разглядел причину их молчания — у всех рты были заняты.

Писец попятился. Не то, чтобы он был слишком консервативным в плотских утехах. Но вот это считал откровенным перебором. Стало нестерпимо жарко. Еще жарче, чем до того. Хотя уж куда, казалось бы, когда на дворе почти полдень.