Судная ночь на Синосе

Но не только это. Здесь было еще нечто другое. Выражение ее лица было таким, будто она, добровольно попав в сложную ситуацию, пыталась оценить ее со стороны. Казалось, она пребывала в ожидании чего-то, хотя одному только Богу известно, что и по каким причинам должно произойти. Несмотря на сильную жару, я слегка, будто от холода, поежился.

Алеко протянул, ей сигарету. Когда она потянулась за ней, он тихо спросил, все ли с ней в порядке. Я не расслышал, что именно она ответила, но в ее голосе прозвучали Нотки явного недовольства.

Он повернулся ко мне, расплывшись в широкой напряженной улыбке:

– Как я понимаю, вы теперь зарабатываете на жизнь ловлей морских губок?

Интересно, кто он такой, чтобы меня расспрашивать? Но я ему все же ответил:

– Да, в некотором роде. Но теперь не те времена, что раньше.

– Охотно верю. У человека с такими способностями, как у вас, могло бы быть более выгодное занятие.

Я решил ему подыграть.

– Ну, например?

На его лице появилась совсем другая улыбка. Улыбка тигра перед убийством своей жертвы. Но ответа от него так и не последовало.

Вместо этого он сказал:

– Были бы рады сегодня вечером отужинать с вами на нашей «Жар-птице», мистер Сэвидж. В семь тридцать не слишком рано для вас?

Я ответил, что подойдет, и он, пообещав прислать за мной лодку, взял Сару за локоть и помог ей подняться.

– Тогда до вечера.

Она даже не кивнула мне, и они, переступив через перила, вместе зашагали по пирсу. Я смотрел им вслед, пока они не дошли до его конца. Я наблюдал за движением ее бедер, за ее опущенными плечами, за слегка склоненной набок головой.

Я почувствовал, как у меня заныло внутри, но это не было чувство голода. Это было что-то другое, в чем я нуждался и чего страстно желал. То, о чем я успел давно позабыть.

Я спустился вниз. Взяв бутылку из тайника, нашел стакан, положил в него куски льда и налил большую порцию виски. Из окна ближайшего ко мне иллюминатора открывался вид на берег. Там, рядом с вытащенными на сушу рыбацкими лодками играли в салки дети и рыбаки все еще продолжали трудиться над ремонтом своих сетей.

Тут я увидел Алеко и Сару Гамильтон, шедших вдоль самой кромки берега. Он все так же держал ее под локоть. Неожиданно она высвободила руку, и они, остановившись, начали оживленно разговаривать, а если сказать точнее, спорить. Да, они определенно спорили. Затем Сара прервала разговор и быстро пошла обратно. Он даже не попытался ее остановить, а просто развернулся и зашагал в противоположную сторону.

Я присел за стол и угрюмо уставился в дно стакана. Было очень-очень тихо, и только детские голоса, доносившиеся издалека, звучали словно эхо из других миров.

– Что вы видите? – спросила она, появившись в дверях кубрика. – Прошлое, настоящее или будущее?

– Настоящее, – ответил я. – Больше там ничего нет.

– А будущее?

– Не для меня. Я не доживу до старости, как говаривала моя бабушка. А где Морг?

– Димитри дал ему пару сотен драхм на выпивку.

– Этого ему хватит, чтобы напиться на неделю. Очень великодушный поступок вашего мистера Алеко. Что между вами происходит?

– Вы имеете в виду, сколько времени мы проводим вместе в постели? Да, Сэвидж? Это вас волнует?

Она все еще стояла в дверном проеме, облокотившись одной рукой о косяк, а другую уперев в бедро. Затем она сделала шаг вперед, и я резко поднялся из-за стола.

– Не надо, ангел мой, оставайтесь, где стоите. Стоит вам войти, и все может произойти, я вас предупреждаю.

Я осушил свой стакан и направился к выходу. Когда я поравнялся с ней в дверях, она повторила вопрос.

– Я вас спросила, что вас волнует, – сказала она. – Отношения между Димитри и мной?

Я схватил ее обеими руками чуть повыше локтей и встряхнул.

– Хорошо, если это доставит вам хоть какое-то удовольствие. Меня волнует то, что разрывает меня на части. Признание, унизительное для человека моего более чем зрелого возраста. Признание, которое я сделал себе в тот самый момент, когда увидел вас впервые. Пренебрег всеми условностями.

Я выпустил ее из рук. Сара, постояв некоторое время, сняла очки и самодовольно взглянула на меня.

– Хорошо, – произнесла она. – Могу ли я выпить?

– Коль вы переступили черту, то я вас раздену.

Она подняла брови и, наклонив голову, сказала:

– Это действительно звучит заманчиво.

Мне оставалось сделать только одно. Я скользнул рукой по ровной глади живота и схватил ее между бедрами. Она даже не пыталась вырваться.

– Вот это манеры, – спокойно сказала она. – Ну прямо как у портовых грузчиков. Та же изысканность.

Ее слова подействовали на меня почти как короткий удар справа Генри Купера из фильмов периода его расцвета. Она похлопала меня по лицу, а затем поцеловала в губы.

– Но тем не менее мне понравилось, Сэвидж. Мне действительно это понравилось. Все же сорок третий год не плохой.

Она поднялась по лесенке и была уже довольно далеко, прежде чем я осознал случившееся. Выскочив на палубу, я увидел, что она уже прошла половину пирса. При сходе с него Сара остановилась и помахала мне рукой. Я ответил ей тем же, и она двинулась дальше.

* * *

Я принял душ, побрился, а потом заглянул в свой шкаф. Смотреть в нем особенно было не на что. Это и неудивительно, если вспомнить, в какой спешке мы бежали из Египта. Мне удалось все же найти белую чистую рубашку и довольно экзотически выглядевший турецкий шелковый шарф вместо галстука. Довершали описание моего костюма льняные брюки синего цвета и старый, но все еще сохранивший свой прежний вид двубортный блейзер с пуговицами в виде эмблемы королевского морского флота, который в свое время произвел на меня такое впечатление, что я выложил за него пятьдесят фунтов.

В зеркале я выглядел, как и положено мужчине моего возраста. Ничего не поделаешь, дело движется к закату, подумал я с горечью. Я поднялся на палубу в ожидании лодки, которую обещали прислать за мной.

Наверху, что было и неудивительно, Моргана все еще не было. Вина, выпитого на двести драхм, хватило бы, чтобы оно начало хлестать из ушей. А почему бы и нет? Что ему еще оставалось делать? Вечер начался с философских рассуждений.

Моторная лодка, присланная за мной, подъехала к нашему катеру в полном своем великолепии. Один член экипажа лодки был за штурвалом, второй держал наготове багор. Оба были одеты одинаково, в белые форменное брюки и синие свитера с надписью «Жар-птица» на груди. Все было выдержано в стиле моряков военного флота Ее Величества, которому Алеко, по всей видимости, отдавал предпочтение. Наверняка экипаж лодки перед отплытием получил от него соответствующий инструктаж. Я нахмурился. Что-то, особенно эти двое, выглядело настораживающим. Они не были простыми палубными матросами, в этом я был совершенно уверен.

Двое сильных, суровых мужчин. По внешнему виду их можно было принять за выходцев из южных горных районов Греции. С желтоватым оттенком лица и кудрявыми иссиня-черными волосами, они были достаточно похожими друг на друга, чтобы сойти за братьев. В их облике и движениях чувствовался высокий профессионализм. Казалось, им все было по плечу. Но профессионализм в каких делах?

Когда мы подплыли к «Жар-птице», один из них с багром в руках перегнулся передо мной через борт. Его свитер задрался вверх, обнажив на пояснице кобуру со «смит-и-вессоном» двухдюймового калибра.