Судоплатов. 1920 год

— Ого! Хочешь сказать, что смог завербовать настоящего Рюриковича? — дзержинский ошалело покачал головой.

— Так точно! Правда мне пришлось с князем пару недель вплотную заниматься, моя логика все же оказалась сильнее пропаганды белых генералов. Его брат, тридцати одно летний Иван Алексеевич Кропоткин в Гражданскую войну воевал в Добровольческой армии, в составе ВСЮР и в Русской армии Врангеля. Эмигрировал было во Францию, но письмо брата вернуло его обратно. Теперь хоть и с большой неохотой но и этот князь готов искупить грехи, сотрудничая с нами. С ними пойдут поручик Владимир Иванович Иванов и поручик Жданов Михаил Евгеньевич. Поручики показали себя способными на физическое устранение даже ножом в спину.

— Готовьте операцию по переправке этой четверки в Финляндию. Их главная задача — получить подробную военную карту с диспозицией всех оборонительных сооружений и военных частей. Желательно узнать их состав и вооружение. Мы должны знать куда наступать!

— Я думаю, что пары недели нам хватит на подготовку организации побега из лагеря в Карелии, в котором заключенные добывают лес и обрабатывают его на пилорамах.

Четверых новичков вели под конвоем двое конных красноармейцев. До лагеря оставалось всего километра три. Узкая проселочная дорога была проложена посреди лесного массива. За дорогой вели наблюдение два финна, оседлавших высокие деревья по обе стороны дороги. Каждый был вооружен карабином и, будучи хорошими охотниками, били белку в глаз.

Увидев конвоируемых пленных, «кукушки» не раздумывая вскинули винтари и выстрелили, выбив всадников из седел. Спустившись, один фин с сильным акцентом спросил — Кто вы такие? Быстро отвечаем, не хватало, что бы на выстрелы красные пожаловали!

Самый старший по годам ответил — Пленные офицеры Белой армии. Нас взяли в плен в Сибири, приговорили к пятнадцати годам каторги, как мя поняли, нас вели на лесоповал.

Второй фин кивнул — До лагеря всего три версты осталось! Здесь останетесь, или с нами в Финляндию пойдете?

Самый молодой офицер растер развязанные руки — С вами конечно, что-то нет у меня желания пятнадцать лет лесорубом корячиться!

— Тогда не отставайте!

Поручики переглянулись и вооружились винтовками часовых.

Карл Густав Эмиль Маннергейм, генерал-лейтенант русской армии, генерал от кавалерии финляндской армии стал регентом Королевства Финляндия. Хотя 31 декабря 1917 года Ленин официально признал независимость Финляндии, русские войска из неё не выводились, а социал-демократы готовили захват власти. 12 января 1918 года парламент уполномочил Сенат принять жёсткие меры по наведению порядка, а 16 января Свинхувуд назначил Маннергейма главнокомандующим фактически не существующей армии. Маннергейм немедленно оставил юг Финляндии с его социал-демократическими рабочими и русскими войсками и выехал на север, в город Ваза, где намеревался организовать основу своих сил. Там он с помощью шюцкора (добровольная военизированная организация в Финляндии. Создана для борьбы с «красными» финнами и советскими войсками в ходе гражданской войны в Финляндии) начал готовить контрреволюционное восстание, которое должно было сопровождаться разоружением русских частей и Красной гвардии. В ночь на 28 января 1918 года силы Маннергейма, в основном шюцкор (силы самообороны), разоружили русские гарнизоны в Вазе и ряде других северных городов. В тот же день в Гельсинфорсе социал-демократы произвели переворот, опираясь на Красную гвардию и поддержку русских солдат. Уже к марту Маннергейм сумел сформировать боеспособную 70-тысячную армию, которую возглавил в чине генерала от кавалерии. В феврале он ввёл воинскую повинность. На протяжении двух месяцев финская армия под командованием Маннергейма при помощи высадившегося в Финляндии немецкого корпуса фон дер Гольца разгромила расположенные в южной Финляндии отряды финской Красной гвардии. Перейдя в наступление в марте, Маннергейм в апреле после ожесточённого многодневного сражения захватил Таммерфорс и начал стремительно продвигаться на юг. К середине апреля 1918 года немцы взяли Гельсингфорс, 26 апреля Маннергейм занял Выборг, откуда бежало эвакуировавшееся из Гельсингфорса революционное правительство. После этого в городе начался белый террор: были проведены массовые расстрелы финских красногвардейцев и гражданского населения, заподозренного в связях с коммунистами. По разным подсчетам, в течении нескольких дней, было расстреляно, замучено, погребено заживо до 500 человек. За что финны так жестоко обошлись с мирным населением города, не щадя ни женщин, ни детей, и в течении последующих дней громили город и издевались над жителями? После октябрьского переворота, и последующего за этим кровавым событием, выход Финляндии из состава Российской империи, по-новому называемой Российской Федерацией, в интернациональный Выборг перебралось более 10 000 человек, так или иначе не согласных с политикой новой власти. В городе, в котором до революции проживало чуть меньше пяти тысяч мирных жителей, население утроилось. Начавшаяся в России и перекинувшаяся на Финляндию гражданская война между «белыми», аристократами и зажиточными гражданами старой Финляндии и новыми «красными» финнами, беднотой и зачаточным пролетариатом, зараженным большевистской заразой. И вся эта масса красных финнов в одночасье оказалась в приграничном городе вместе в бежавшими русскими. 28 апреля 1918 года, государственные финские части вошли в город и несмотря на доброжелательное приветствие местного населения сразу начали облавы на своих врагов. Хватали всех подряд, не разбираясь ни с принадлежностью к врагам государства, ни с национальностью. А так как в городе русских было больше, чем всего остального многонационального населения, под кровавую раздачу попали именно они, абсолютно не имеющие никакого отношения к «красному» движению финнов.

Согнанных пленных, 29 апреля 1918 года, под усиленной охраной вооруженных до зубов финских егерей, отвели к Фридрихгамским воротам и там между насыпными защитными валами безоружные люди попали под кинжальный перекрестный огонь, установленных на брустверах пулеметов.

Среди жертв расстрела были не только взрослые мужчины, но и женщины и даже дети, которые попали в облаву вместе с родителями. Был расстрелян священнослужитель православной церкви, который пытался образумить озверевших от крови егерей. На этом безумие не закончилось. Опьяненные кровью и безнаказанностью финские военные врывались в дома и хватали всех, кто разговаривал на русском языке. Это была месть русским за то, что большевистский режим из Петрограда поддерживал оппозиционных к власти красных финнов. Хоронить убитых не разрешали. Трупы лежали в вповалку на земляных валах на обозрение и устрашение всем проходящим через ворота. Разрешили похоронить людей только в начале мая, единичные репрессии продолжались аж до июня.

15 мая 1918 года белые овладели последней цитаделью красных: фортом Ино на южном побережье Карельского перешейка. Гражданская война была окончена.

Однако победа вскоре принесла Маннергейму разочарование. Маннергейм изначально выступал против германской (и предполагавшейся шведской) интервенции на стороне белых, надеясь справиться с красными внутренними силами, а узнав о заключении соглашения с Германией, требовал, чтобы участие немцев было ограниченным и они подчинялись его приказам. Тем не менее, правительство заключило с Германией ряд кабальных договоров, фактически лишавших страну суверенитета. Когда Маннергейму было заявлено, что он должен формировать новую армию с помощью немецких офицеров и фактически в подчинении у немцев, Маннергейм в возмущении подал в отставку и уехал в Швецию. В октябре, ввиду наметившегося поражения Германии в войне он по просьбе правительства направляется в Лондон и Париж с дипломатической целью — установить (в случае с Францией восстановить) отношения со странами Антанты и добиться международного признания молодого государства.

В ноябре Германия капитулировала, и правительству Свинхувуда, односторонне связавшему себя с Берлином, пришлось уйти в отставку. Временным главой государства (регентом королевства — так назвалось в соответствии с действовавшей на тот момент конституцией 1772 г. должностное лицо, обладающее полномочиями монарха) был объявлен Маннергейм, находившийся в тот момент в Лондоне.

Маннергейм предполагал, что победа белых в Финляндии может быть частью всероссийской антибольшевистской кампании и рассматривал возможность наступления финской армии на красный Петроград. Мнение Маннергейма не совпадало с позицией националистических финских элементов, не желавших восстановления сильного Российского государства и потому считавших выгодным для Финляндии сохранение большевистской власти в России.

В мае-апреле 1919 года во время переговоров с англичанами о возможной интервенции, в качестве условий начала финского наступления против большевиков, Маннергейм просил официального одобрения интервенции со стороны Великобритании, предоставления займа в 15 млн фунтов, признания независимости Финляндии будущим небольшевистским правительством России, проведения плебисцита о присоединении к Финляндии Восточной Карелии, автономии Архангельской и Олонецкой губерний и демилитаризации Балтийского моря. Проиграв президентские выборы 25 июля 1919 года, Маннергейм уехал из Финляндии. Он жил в Лондоне, Париже и скандинавских городах. Маннергейм действовал как неофициальный, а впоследствии официальный представитель Финляндии во Франции и Великобритании, поскольку в Лондоне и Париже он рассматривался как единственный человек, обладающий достаточным для переговоров политическим капиталом.

Первый президент Финляндии Каарло Юхо Стольберг в политической сфере поддерживал умеренные социально-экономические реформы, направленные на формирование буржуазной республики. Как президент помиловал большинство участников революционного движения, уравнял профсоюзы в правах с работодателями и инициировал земельную реформу. Каждое упоминание о несостоявшемся претенденте на президентскую должность Маннергейме вызывало у него оскомину. Маннергейм часто бывал в Финляндии, осуществляя руководство шюцкором. Сенат провозгласил все формирования шюцкора законными войсками правительства Финляндии. Рядовой состав состоял главным образом из крестьян-частников, интеллигентов и других гражданских.

Вот и сейчас он посетил выборгский шюцкор. Ему доложили о четверых русских офицеров, которых освободили двое вольных охотников, которые почти каждую неделю на несколько дней переходили границу отстреливать красных. Как-то им удалось отправить на тот свет целый взвод солдат.

Завели освобожденных и Маннергейм с изумлением узнал двоих братьев: с князьями Кропоткиными он познакомился на приеме у графа Игнатьева — Господи! Сергей Алексеевич, Иван Алексеевич! Какими судьбами!

— Здравствуйте, Густав! Нас с поручиками Ивановым и Ждановым за то, что воевали с красными, осудили на пятнашку лагерей! Если бы не твои финны, мы бы сейчас лес валили! Пока сюда добирались, чуть ноги не переломали, как по такому лесу ходят твои бойцы!

— Это вы удачно моим парням подвернулись! Как насчет того, чтобы возглавить мой штаб?

Старший брат пожал плечами — Почему бы нет! Если есть возможность отомстить большевикам, надо ею воспользоваться! В этом штабе есть толковые офицеры?

— Пока всего один шведский капитан, у него опыт работы в Генштабе.

Маннергейм поставил на стол бутылку французского коньяка — Выпьем за гибель большевиков! Я правда удивлен тем, что они смогли привлечь на службу большинство всех, с кем они воевали в гражданскую! Как вы считаете, почему большевикам это удалось?