Судья и палач
Шрифт:
— Да я как-то не подсчитывал… А потом, он заблокировал счет, снял с него все деньги, перевел их неизвестно куда…
— Неужели совсем с крючка сорваться хочет?
— Все может быть…
— Жаль такого бойца терять… Расшифровать бы его, в руки взять да на кукан насадить…
— Не дается…
— Ладно, лишь бы заказы выполнял…
— Так с этим у него порядок.
Шилин посмотрел на часы. Без пяти час. Пора обедать. Тем более на стол уже накрыто.
Он отпустил Лобзика и пошел к столу.
Настроение у него было хорошее. Сегодня вечером у него пикантная
Степан открыл глаза. Осмотрелся. Он лежал на высокой койке. Вокруг все белое, как в раю. На какой-то миг ему показалось, что там он и оказался.
Но в раю не может быть больно. А у него раскалывалась голова, болело тело, а еще его тошнило.
Он начал вспоминать, что с ним произошло, но не успел: появился человек в белом халате. Его можно было принять за ангела, если бы не кислая физиономия. Разве может быть ангел чем-то недоволен?
— Ну вот, уже очнулся, — то ли себе самому, то ли кому-то другому сообщил «ангел». Выражение его лица не изменилось.
— Доктор, что со мной? — Степан с радостью обнаружил, что не утратил способность говорить.
— Вы, мил человек, в рубашке родились. Такой взрыв, такая мощность, а вам хоть бы хны… Ушибами отделались. Так, легкая контузия…
Точно, контузия. Он вспомнил, как неподалеку от него что-то рвануло. Его подхватила взрывная волна…
— И ничего не сломано?
— Ничего…
— Значит, я могу идти?
— Идти? — недоуменно уставился на него врач. — Вы что, любезный? Вам еще лежать и лежать. У вас сильнейшие ушибы, тяжелейшее сотрясение мозга, на вас места живого нет…
— Но вы только что сказали…
— Мало ли что я сказал!..
Доктор хотел сказать что-то еще. Но не стал. Подумал немного, махнул рукой и вышел.
Минут через пять в палату вломились Федот, Эдик и Саня. А за ними Катя. Довольная, счастливая. С букетом цветов.
— Привет, командир! — пробасил Комов. — Говорят, ты у нас в бронежилете родился…
— Точно, в бронежилете… Киллера взяли?
— Нет, ушел, — ответила за всех Катя. Она подошла к Степану, положила ему на грудь цветы и свою головку.
— Шлыков это был, — сказал Федот. — Катя его узнала…
— Я в теремок зашла. А там какой-то бомж, — заговорила Катя. — Я думала, он умер. А он жив. И лицо такое знакомое-знакомое. Ты мне фотографию показывал… Мне стало страшно, и я убежала. А он мне вслед выстрелил…
— Значит, ушел, гад…
— Ушел, — развел руками Эдик. — Всех на уши поставили, все дороги перекрыли. Но он как будто испарился…
— Достать его, ублюдка, надо… Как Болотов, как Люба?
— Да с ними все в порядке…
— Где Рома?
— Там, где и должен быть, — ответил Саня. — Он Меня сегодня в обед сменил…
— Как Сверчок?
— А что с ним, сидит на своем шестке, не дергается…
— Я его не сильно зашиб?
— Да нет, оклемался…
— На связь с Шилиным не выходил?
— Сам нет. А вот Шилин на него выходил. Вернее, не он сам, человек от него звонил. Интересовался,
как дела с заказом…— И что?
— Все в порядке. Сверчок ничего лишнего не ляпнул. Сказал, что девочка будет…
— А если девочка не хочет?.. — тихо проговорила Катя.
Она понимала, о чем и о ком разговор.
— Если девочка не хочет, заставлять ее никто не будет…
— Девочка не хочет, но она пойдет… А тебе нравится мое платье?
Она отстранилась от него, встала в проходе между кроватями, крутнулась вокруг своей оси, неумело, но живо присела в реверансе.
Только сейчас Степан заметил, что она во всем новом. Платье нарядное и дорогое. И сережки в ушах золотые, с драгоценными камнями. Чистая вся, свежая, красивая. Точно, сказочная Мальвина. И этот вонючий ублюдок по кличке Шило жаждет заполучить это прелестное дитя в свою постель.
Степан почувствовал, как внутри у него закипает злость.
— Откуда у тебя все это? — Впрочем, он и сам знал ответ.
Это все от Любы. И, возможно, от Болотова. Ведь, получается, Катя спасла ему жизнь. Шлыков не только со снайперской винтовкой Болотова поджидал. У него еще пульт дистанционного управления был. Но под руку ему Степан подвернулся…
— Тетя Люба купила, — просияла она. — С дядей Виталиком… Только я в этом платье к нехорошему человеку не поеду. Я не хочу, чтобы он лапал его своими грязными руками…
— А я тебя в этом платье к нему и не пущу… А где тетя Люба? И… гм… дядя Виталик?
— Сейчас будут, — ответил за нее Эдик.
— Они-то будут, только кто их здесь будет ждать…
Степан резко поднялся с кровати. Голова заболела сильней, каждая клеточка тела застонала от боли. А еще температура, как будто грипп у него. Но все это ерунда. Главное, руки и ноги слушаются его. Он может встать. И наверняка может ходить.
Он встал с кровати. Сделал несколько шагов по палате. Нормально, жить можно.
— Командир, ты чего? — озабоченно спросил Федот.
— А того! Делайте что хотите, но чтобы через пять минут здесь была моя одежда… С Шилиным я буду общаться лично. Или кто-то «против»?
— Да нет, все «за», — расплылся в довольной улыбке Комов. — Только зачем пять минут. Можно пять секунд…
Он похлопал по сумке, переброшенной через плечо
— Ну вот, а если бы был смертельно ранен?
— Да мы бы тебя, командир, и мертвого подняли…
— Хорош трепаться! Савельев и Кулик, перекрыть доступ в палату медперсоналу и посторонним лицам! Комов, доставайте одежду!..
Через десять минут Степан уже выходил из больницы. Его попытались остановить, когда он садился в «Волгу» Федота. Но было уже поздно.
Сначала заехали в отделение. Там их ждало сразу несколько дел.
Первое: микроавтобус с полудюжиной полностью экипированных омоновцев — это Федот постарался.
Второе: Степан и Кулик вынули из платяных шкафов и надели на себя милицейскую форму — брюки, кителя, рубахи с галстуками. Явление чрезвычайно редкое — посмотреть на них собралось чуть ли не все отделение. Включая начальника. Фразы типа «Степан Степаныч, вы же должны быть в больнице» Круча совершенно игнорировал.