Судья
Шрифт:
Дома никого не было. Жена на работе, дети на даче у тещи, в квартире стоят тишина и покой. Хорошо.
Я умываюсь, готовлю себе кофе и пару горячих бутербродов с колбасой и сыром, завтракаю. Мне вкусно.
Выхожу покурить на балкон.
На улице душное московское лето. Дачники на дачах, отпускники в отпусках, в городе остались только работающие и те, у кого нет возможности уехать.
Было бы и мне неплохо выбраться на природу, но в ближнем Подмосковье, да и в дальнем, из-за количества людей природа так загажена и вытоптана, что может порадовать только самых невзыскательных ценителей. Да и вообще, подмосковная природа не так уж хороша, как на мой вкус. Под Черноголовкой есть красивые места, там, помнится, я видел лес из каких-то странных разлапистых сосен с черными стволами. Может, они не сосны,
Включаю свой ноутбук.
В почте лежат несколько обычных уведомлений и письмо с незнакомого адреса.
Фонд «Развитие человечества» приглашает вас на собеседование.
Гм.
Чешу макушку.
Во-первых, я не посылал свою анкету ни в какой фонд с таким названием. И вообще не знаю такой организации. Во-вторых, не указана вакансия, и стиль какой-то неправильный, рекрутеры нормальных компаний при приеме на работу пишут не так.
Естественная мысль, которая мне приходит в голову – что это какой-то лохотрон. Или предложат заплатить денег за трудоустройство, или вовсе, как в «святые 90-е», пообещают работу и платить много денег, если я сначала заплачу за обучение, а потом найду еще десять идиотов, которые тоже согласятся заплатить за обучение.
Я удалил письмо.
Затем посомневался и вернул его из корзины. Все же чем-то оно отличалось от писем «нигерийских принцесс» и аналогичных предложений.
Потом я заметил, что письмо пришло не на тот адрес. Оно пришло на ящик, который я использую для личной переписки и в тех местах, с которыми имею дело много лет. В банке, например, я его указывал, в налоговой. А на хэдхантинговых сайтах или в соцсетях я указываю другой ящик, который, при необходимости, и закрыть можно, если спам начнет туда идти.
Набрал номер, звоню. Попадаю на ресепшен.
Вежливая, как Мэри Поппинс, девушка объясняет мне, что она может согласовать со мной время собеседования, и записать на него. А больше она ничего не может. Она не владеет информацией о вакансии и моих данных, собеседование будут проводить рекрутеры, все вопросы к ним, они ответят. На некоторые вопросы ответят только после подписания договора о неразглашении.
Девушка говорит с чувством собственного достоинства. Такие вот Мэри Поппинс не сидят в лохотронах, нечего им там делать.
Я решаю, что надо посмотреть глазами на эту организацию, и записываюсь на собеседование на завтра.
***
Следующее утро начинается с ревизии одежды. Точнее, начинается оно с умывания, завтрака и пары сигарет, ну, а уже потом – ревизия.
На работу в «Бафер» я ходил в свободном стиле, в джинсах или шортах. Но в фонде с пафосным названием «Развитие человечества» почти наверняка другие обычаи. Там шорты и гавайка будут выглядеть странновато. Поэтому я извлекаю из шкафа свой самый приличный костюм из тонкой шерсти, белую рубашку и шелковый галстук, подходящий под цвет костюма. Цвет, кстати, коричневый, с почти незаметной тонкой синей полоской, под цвет моих глаз. Они у меня карие с темно-синим ободком. И волосы у меня темно-русые, тоже в цвет. Костюм Катя помогала выбрать, у нее есть вкус, в отличие от меня. Я не имею вкуса, зато имел Катю, которая имеет вкус.
Надеваю брюки.
Этот неловкий момент, когда понимаешь, что костюм давно не носил, и за это время на бизнес-ланчах и печеньках к чаю набрал приличный лишний вес.
Застегиваю штаны, слегка втянув живот. Осматриваю себя в зеркальной двери шкафа. В принципе, так идти еще можно. Есть некоторое неудобство в районе талии, или места, где она была раньше, но на внешнем виде это не сказалось. Точнее, сказалось, но и в другом костюме будет не лучше.
На всякий случай проверяю и обувь. Туфли, которые можно носить под брюки, в порядке. Размер моих ног не изменился, шнурки на месте, кожу моль не съела.
***
К
офису фонда подъехал заранее, успел спокойно выкурить пару сигарет.Волнуюсь. Все же работа сейчас мне очень нужна. Зависнуть в поисках на полгода я не могу себе позволить, в этом случае, кроме всего прочего, ипотека растянется еще на год, а то и дольше. Надоело.
Фонд занимает этаж в современном бизнес-центре. Это не переделка старого здания, он построен недавно именно как бизнес-центр. С большим открытым пространством на первом этаже, кафешками, дорогими лифтами, общим климат-контролем. Это на самом деле ни о чем не говорит. Может, фонд солидная организация, которая выбрала для себя удобное и комфортное место. А может это лохотрон, который арендует конференц-залы и примыкающие к ним офисы на пару дней, чтобы пустить пыль в глаза, я и такое видел.
Поднимаюсь на этаж.
За стойкой ресепшена сидит девушка, видимо, та самая Мэри Поппинс, с которой я говорил по телефону. Стройная, темноволосая, с правильным лицом. Рядом сидит еще одна девушка, пухленькая и рыжая.
– Вам назначено?
– Да, на 12-00.
– Фамилия?
– Олег Орлов.
Она ищет меня на своем мониторе, нашла.
– Олег Владимирович, сейчас идите направо до конца, там лестница, подниметесь на следующий этаж, кабинет 718. Вас ждут.
В коридорах присутствует некоторое движение. Люди ходят от выхода к кабинетам и обратно, их не много, но и не полная пустота. Это хорошо. Если бы это был лохотрон, тут ходили бы целыми толпами, причем посетители были бы одеты в вещи сомнительного качества и утилитарных расцветок. А если бы вообще никого не было, то это был бы какой-нибудь стартап с непонятными перспективами. Они иногда в расчете на будущее процветание снимают целые этажи, а процветание имеет свойство приходить гораздо позже, чем написано в бизнес-планах. А в 80% случаев и вовсе не приходит.
***
Я нашел нужный кабинет, постучал, вошел.
Первое, что бросилось в глаза – обстановка.
Это был именно кабинет, а не безликая переговорная, в которой принято встречаться с сомнительными личностями. В шкафу на полках стояли папки, на столе лежали документы и лотки с бумагами. Монитор тоже стоял, а на тумбочке – принтер. Мебель была неожиданно дорогой. Кожаный диван и кресла, столы из толстого полированного дерева. Такая мебель может стоять в кабинете топ-менеджера крупной компании, но никак не у рядового сотрудника. Но при кабинете топ-менеджера должна быть приемная с личным секретарем, а тут этого нет. И размер кабинета скромный, для совещаний не подходит.
Какой отсюда вывод? Что организация очень богата, не считает деньги и обеспечивает высокий уровень комфорта даже среднему звену сотрудников? Или этот сотрудник не так прост?
За рабочим столом сидела хозяйка кабинета. Женщина лет сорока, со светлыми волосами и голубыми глазами, не изможденная диетами и фитнесом, но и не толстая, с приятным живым лицом. Она была одета в костюм из короткого серого пиджака и широкой юбки лилового цвета.
Чем хороши женщины старше тридцати – их лица несут в себе отпечаток характера. Если, скажем, женщина глуповата, она, скорее всего, будет похожа на мультяшную свинью без заметных мимических морщин. Если у нее в душе есть какой-то надлом – это будет видно по неровной линии рта и неестественной улыбке. У некоторых вообще мертвые глаза, лишенные эмоций, таких я просто опасаюсь. А если женщина выглядит симпатичной и живой, то, скорее всего, она и по характеру окажется интересной и приятной.
Эта выглядела симпатичной. Такие женщины, уверенные в себе и успешные в личной жизни и на работе, очень хороши в качестве коллег или деловых партнеров.
– Здравствуйте, меня зовут Вера, – женщина показала мне на кресла у чайного столика со столешницей из толстого стекла и, когда я уселся, положила передо мной визитную карточку. – Я рекрутер. Чай, кофе?
Голос у нее мягкий, среднего тембра, без резких или грудных нот.
– Кофе, если можно.
Вера подошла к рабочему столу, нажала длинным пальцем кнопку быстрого вызова на телефоне, попросила приготовить кофе для меня и зеленый чай себе. Через пару минут в дверь вошла девушка с подносом, расставила перед нами чашки и вазочку с печеньем и конфетами.