Суфлёр

* * *

Звезды на небе навеяли на Лорда, который смотрел в окошко с заднего сидения своего бронированного «роллс-ройса», умиротворенность и ностальгию. Он ехал в офис на улице 1905-го года и вспоминал беззаботное время, когда был ребенком. У него было счастливое детство, и он рос без нужды. Лет до 14-ти он даже не комплексовал насчет своего маленького роста.

Теперь он играл во взрослые игры, где рост не являлся ни преимуществом, ни недостатком. Здесь все решали статус и власть. А они у него были. Значит, он все-таки вырос. Но стать самым высоким он не хотел никогда. Мечтал лишь приблизиться к норме.

По сравнению с вечностью мироздания взрослые игры могли показаться детской забавой. Могли, если б у него был страх перед Создателем, а не перед человеком, претендующим на его роль.

И зачем он ввязался в эту глобальную войну со всеми подряд? Ради чего, ведь теперь у него все есть и пора бы остановиться. Жадность фраера погубит… Соболь, конечно, не фраер, но чего ему не хватает? Зачем вся эта суета и необоснованные риски? В чем смысл? И есть ли он у Магистра?

Все усилия и напряги может перечеркнуть смерть. Он смотрел на звезды и размышлял на темы вечные: что там на небе? Суд Божий или вечное забвение? Загробный мир или пустота? Из всех живущих на земле Лорд знал только одного человека, кто не сомневался ни в чем и не боялся никого.

Магистр… Соболь… Не боялся грешить, страх Божий считал патологией. В этом слепом бесстрашии таилась великая сила. Скорее разрушающая, чем созидающая, но великая, творящая историю, раскраивающая землю по своим собственным лекалам, вершащая свой сумасбродный суд, основанный на страхе. Всеобщем и подавляющем любое сопротивление. В мире Магистра не будет места любви. Он отверг ее как рудимент. Купировал за ненадобностью. На ее отсутствии зиждился его порядок. Не на уважении, не на понимании, не на авторитете, а лишь на страхе. Это же неправильно. Может он сумасшедший? Догадка не успокоила Лорда. Он не стал бояться меньше.

Судьба свела его с Магистром, и он пойдет с лидером до конца. Ведь он никогда не слыл иудой, не сдавал своих, не стучал и не сотрудничал с начальством. Да, он был соратником великого человека, сумевшего построить целостную империю среди густого частокола государственных институтов и под неустанным бдительным оком спецслужб. Он был правой рукой Вождя. Магистр ценил его. И вместе им предстоит умереть или победить. Магистр так же не бросит его. Не оставит. Он всегда помнил о своем верном Лорде. И когда пришла пора, и абсолютно автономная, подотчетная лишь Лидеру структура была создана, он позвал старого товарища. Чтобы сообща взять власть безграничную. И править твердой рукой не в отдельно взятой банановой республике, а в самой большой в мире стране – Матушке России.

Добравшись до своих апартаментов, Лорд прошел в телехолл и приказал дворецкому, чтобы тот разбудил секретаря и позвал его обезьяну. Не спалось. Мозг работал напряженно, как в самые плодотворные часы дня.

Шимпанзе Джоник верещал от удовольствия, и Лорд искренне позавидовал примату. Секретарь доложил о скопившейся корреспонденции. Ничего серьезного: продюсеры выклянчивали эфирное время, рекламодатели выпрашивали скидки, руководители популярных программ приглашали в круизы, привередливые попзвезды ябедничали на музыкальных редакторов и обливали грязью друг друга.

– Брось все это в камин, - приказал Лорд, - От этой муры мозги пухнут.

Секретарь с непроницаемым выражением лица отправился выполнять распоряжение босса. Джоник сидел рядом и чесал затылок, имитируя умственный процесс.

Глядя на беззаботную обезьяну, Лорд вновь подумал о смысле жизни, но скоро переключился на насущные проблемы. И все же что заставило его медлить с этой строптивой девчонкой? Почему он не нажал на нее сразу, как только узнал об исчезновении видеоматериала? Что побудило его разыгрывать куртуазный спектакль? Воспоминания о Кристине. Вот что! Они сублимировались в особое, местами трепетное отношение к ее сестре. В угоду организации он смирился с потерей, забыл о пережитой трагедии. Все ради дела. Ничего личного.

Кристины больше не было рядом. Но разве мог он предположить, что память о ней не умрет так же быстро, что появление ее сестры разбудит усыпленные чувства. Нет. Теперь уж хватит. История затянулась. Запахло жареным. Деловые интересы всегда являлись надежным барьером инстинктивным порывам. Никогда нельзя расслабляться. Особенно с красотками. Они делают слабыми даже всемогущих.

Он пытался все выяснить миром. Да уж, не надо было церемониться. Они и сами-то больше нежности предпочитают жестокое обращение. Такова женская натура. Сам породил, сам и сбрасывай гнет ее чар… Эх, поздно спохватился! Сейчас он мог рассчитывать только на свои силы. Покончить с последствиями своей излишней самонадеянности необходимо как можно скорее, покуда ни Комиссия, ни Магистр ни о чем не прознали. Если они узнают – ему крышка! Неужто паническая атака? Пропади все пропадом! Лорд ненавидел Инессу за то, что сейчас чувствовал. Но больше ненавидел Магистра. Хотя, нет он просто его боялся… Он больше ненавидел себя за этот постыдный страх перед обычным человеком.

Глава 24. Вдвоем не так страшно

Дорогу до ВДНХ я преодолел механически, бездумно, так же как дышал и моргал. Разговор с Лордом не запечатлелся в сознании. Лишь лицо Миши Зеленгольца то и дело вспыхивало яркой вспышкой, прожигая похмельную пелену, атрофировавшую органы чувств. Слезы друга, его полный ужаса молящий взгляд, свисающий туникой с плеч белый балахон – все это щелкало слайдами, продалбливая черепную коробку, пробуждая гнев и решимость. И в то же самое время маленький червячок, питающийся черноземом алчности, честолюбия и одержимости, упрямо напоминал о себе, парализуя волю и ограждая от опрометчивых поступков. Открывшаяся правда обязывала что-то сделать. Но что? Этот вопрос все беспощаднее меня терзал.

Я шел по длинному коридору пятого этажа телецентра, не отвечая на приветствия коллег. Та ведут себя злые на весь мир. Мешки под глазами свидетельствовали о том, что минувшей ночью мне было не до сна. На запись очередной программы я прибыл вовремя, в кои то веки казня себя за пунктуальность. За то, что апатия не свалила меня, что я отрабатывал свой контракт, не намереваясь увольняться по собственному желанию. Я передвигался на автопилоте, но при этом был уверен, что оживу во время эфира и выплесну на зрителей и гостей вместо желчи всю свою афористичность. Туман все еще стоял перед глазами. Именно он помогал не впасть в уныние, смягчая удар от ночного шока.

В гримуборной я свалился в кресло, ощутив непреодолимую усталость. Пять часов вечера. Съемки через час. Минут через десять явится гримерша, за ней ассистент режиссера, администратор, и все пойдет своим чередом. Я поймал себя на мысли, что меня все устраивает. Меня интересует мнение чужих людей, то впечатление, которое я на них произвожу. «Никогда не будет второго шанса произвести первое впечатление…» - вспомнил я известный телепостулат, но тут же опроверг его своим: «Зрители, постарайтесь мне понравиться, тогда я буду вашим ведущим». Кстати, оба правила работали с одинаковой эффективностью. Но в разных аудиториях. Все время надо угадывать. Это телевидение.

«Неужели я – плохой человек? – глядя на себя в зеркало, размышлял я. – И буду работать как ни в чем не бывало под диктовку убийц?» Почему я не прирезал Лорда, ведь мы были один на один? Ведь такая идеальная возможность может больше не представиться. Я трус? Не может быть, просто я не могу убить человека, даже если он животное. На моих руках нет человеческой крови, и дай Бог, чтобы никогда не было. Но готов ли я к подлости, к предательству, к сделке с совестью? Готов ли потерять свалившиеся с неба благополучие, комфорт и популярность? Неужели мне все равно, какой ценой все это достигнуто? Волнует ли это меня?