Сухой закон

Я изобразил поклон и улыбнулся:

— Всегда пожалуйста, мисс. Позвольте спросить, а на чём вы играете?

— На пианино. Мы приехали в Нью-Йорк на гастроли. Выступаем в «Неспящем». Приходите.

— Обязательно! — соврал я. Я даже не знал — где этот клуб? Уверен, что вход туда пока что для меня дорог. А напрашиваться не хотелось.

— Как Вас зовут?

— Алекс, — произнёс я своё имя на американский манер.

— Меня зовут Лил… Что ж, до встречи. Прошу Вас найти меня в клубе. Хочется отблагодарить Вас. Но я ещё не придумала — как… Честно говоря, после этой гадости, которой этот урод меня накачал — я не могу нормально соображать.

— Вы теперь в безопасности, мисс. Вам есть, кому позвонить?

— Да, я свяжусь из участка с моим агентом… Я думаю, мы с Вами ещё увидимся.

— Возможно, мисс…

Ещё обменявшись любезностями, мы разъехались. Честно говоря, я не мог дождаться этого момента. Уже сев в машину, я произнёс:

— Гарри, ты молодец! Что за Том?

Нищий посмотрел на меня и усмехнулся:

— В каждом селе или деревне Америки есть какой-нибудь Том, у которого точно найдётся кукурузная мука…

Я секунд десять смотрел на него удивлённо, а затем только и нашёл, что сказать:

— Ты — гений…

* * *

До Глинроуда мы, конечно же, не доехали, а свернули в один из лесочков. И стали продираться на «Шеви» по еле заметной дороге, где в стороне от неё мы и принялись с Гарри за лопаты. Обратно поедем дальше, огибая лес и выезжая на автостраду с другой стороны. Чтобы не было понятно, что машина где-то остановилась и поехала обратно. Мишка остался стоять на стрёме, уничтожая свои запасы табака.

Когда всё было закончено, я опёрся на лопату. Поднял глаза на Гарри.

А он, оказывается, уже пристально смотрел на меня. Инструмент воткнул рядом. Сложил руки на поясе, сжимая шапку. Костяшки даже в темноте побелели — волнуется.

— Алекс, я хотел попросить…

— Не надо, Гарри.

— Только, пожалуйста, сделай всё быстро!

Я чуть рот не разинул. Посмотрел на него, поморгал, соображая, и тяжело выдохнул, усевшись на пенёк:

— Ты думал, что мы тебя тут оставим? С ними? — кивок на «могилу».

— Вы так посмотрели на меня, Алекс, — он впервые назвал меня на «Вы», когда я вдвое младше него, — Когда всё случилось. Совсем недетским взглядом. Это не глаза юноши. Вам хватит духу это сделать. Стреляйте, не медлите. Вот сюда, чтобы не мучаться, — и он показал на свой лоб.

Я нахмурился. Что ж, такой образ мыслей Гарри пока что подходит. Не стоит сразу запускать человека ближе в своё окружение:

— Хватит. Я не собираюсь этого делать. Но у меня, однако, есть предложение. Ты бросаешь пить. Окончательно. Меняешь одежду, мыться будешь у нас, когда дома буду я. Тоню я предупрежу. Жить, пока что, придётся в складском подвале. Считай это своей работой. Охранять его. Пять долларов в неделю. Для начала. А там посмотрим.

Брови нищего полезли вверх. Он даже руками развёл:

— Я… я буду только рад, мистер Соколов! Обещаю, что не подведу. Вы не пожалеете! — бездомный даже потряс шапкой, зажатой в кулаке, для убедительности.

— И не пропускай отметки в бюро. Надо, чтобы ты восстановил свои документы. Скажешь — в какие дни тебе надо ходить отмечаться, чтобы спланировать график. Обо всём, что ты видел, слышал, или о том, что ещё увидишь — никому ни слова. Иначе… — я выразительно посмотрел на Гарри.

— Я обещаю, сэр! — выпалил он.

— Ну и ладненько, забирай лопаты, иди к машине. Я сейчас.

— Спасибо! И мне очень-очень жаль, что я не мог помочь Вашему отцу, когда его лавка сгорела… С ним. Я должен был помочь с разгрузкой товара тогда. Он всегда был ко мне добр. Но в тот день он почему-то меня очень твёрдо отослал. Если бы я был более настойчив. Но мне показалось, что некрасиво выпрашивать работу…

— Не надо, Гарри, всё в порядке. Иди.

— Сэр.

Надо делегировать ему теперь работу. Даже мелкую, чтобы поддерживать само собою возникшую субординацию.

Гарри ушёл, прихватив инструмент. Я остался сидеть, рассматривая свежевскопанную землю. Точка невозврата пройдена. Неприятно, что грандиозные планы начинаются с таких жертв. Но тут уже ничего не попишешь. Огромное количество людей даже не будет знать — как я начинал, и не будут касаться моего бизнеса, как тут любит называть мафия свои дела. Я усмехнулся собственным мыслям. Первый человек, который назвал меня «мистер» в этом новом мире — нищий, который в два раза меня старше…

Я вернулся к машине. Мишка уже нетерпеливо барабанил по рулевому колесу.

— Остались сигареты?

— Да.

— Стрельни.

Я взял сигарету, чиркнул спичку и подкурил. Вредное дело… Медленная смерть. Весь день я балансирую словно на весах, где удача качается как маятник. Выпустил струйку дыма в звёздное небо, мозаикой виднеющееся между кронами деревьев. Залез в машину и хлопнул по борту:

— Поехали!

— Домой?

— Да, закинем Гарри обратно, а сами в «Парадиз».

— Ого, — Мишка округлил глаза, — С чего бы это?

— Пусть видят, что ночью мы находились именно там. Алиби. И надо развеяться. Давно мы с тобой не были в этом месте…

Бенц 6/18

Глава 8

Гадалка

«Парадиз» — это русский разговорный вариант «Парадайз». Назвать это место клубом было бы проблематично. Так, скорее пивнуха с большим танцполом, где собиралась небогатая молодёжь эмигрантского квартала. Танцы, выпивка, драки из-за девушек, косого взгляда и резкого слова. Оставив Гарри и вернув грузовичок на работу Мишки, мы пересекли квартал и подошли к старому кирпичному зданию, откуда доносилась громкая музыка.

Шёл осенний дождь, и группки молодёжи, которые стояли на улице, спрятались под большой навес. Кто-то смеялся, а кто-то уже поддатый, приставал к девушкам и его, смеясь, отталкивали. Дорога была заставлена раздолбанными фордами и более старыми «колесницами» — парковка тех, что побогаче и старается форсануть перед знакомыми и противоположным полом.

Мы с Мишей зашли внутрь. Маленькое фойе тоже было забито людьми. В углу резались в карты и кости. Следом располагался большой зал, в котором играл местный оркестрик, стараясь попадать в ноты. Но играл громко. Красные от натуги трубачи выжимали всё из своих инструментов, звучала гармонь, вплетая своё пение и добавляя родного колорита. Весёлая музыка, танцующие пары. Много дыма от сигарет и трубок. Толкучка около бара и снующие вокруг танцпола улыбчивые официантки в передниках.