Сукины дети. Том 2
Шрифт:
– Рад знакомству, Владимир Ильич, – вежливо заговорил президент. – Чем обязан?
– Пр-рибыл помочь вам, батенька вы мой!
– Стоит ли так затруднять себя? – с некоторым недоверием спросил президент: – В вашем возрасте… Вы ведь прожили такую насыщенную жизнь…
– Ар-рхискучно стало, дор-рогой товар-рищ, – ответил Ленин, – когда я лежал в мавзолее, мне было интер-ресно наблюдать за потомками, что пр-риходили на встр-речу со мной как с великим человеком и учителем. А как только меня пр-редали земле, я тут же заскучал. Смер-ртельно! И еще один ар-рхи-важный момент! Пр-редставляете – мне вас жалко! Жалко как себя самого! Мы ведь с вами, по сути, заложники одиночества своего высокого государ-рственного положения…
– Ох, – не удержался от вздоха Джон-Абдулла, –
– Пр-равда? – на секунду оторопел Ленин. – Ах да – известная газета большевиков… Итак, на чём я остановился? А, вот! Я знаю, батенька, как вашему гор-рю помочь…
– Знаете?
– Всё пр-роще, как говор-рят у нас в Р-россии, чем пар-ре-ная р-репа! Нужно устр-роить р-революционное восстание в какой-нибудь кр-рупной пр-роцветающей стр-ране, желательно в Р-россии, и ваши отделившиеся штаты буквально на следующий день побегут пр-росится обр-ратно к вам в компанию, опасаясь р-распр-ростр-ранения коммунистических идей, гр-раничащих с фанатизмом. В конце концов стар-рый добр-рый стр-рах, внушаемый «р-рукой Кремля», никто ещё не отменял…
Президент задумался: «Второй раз сегодня слышу я про «руку Кремля», значит, неспроста! А что? Терять мне нечего. Вдруг дело и выгорит… Это же Ленин, не кто-нибудь!»
– И как же это сделать? – спросил Джон-Абдулла, ещё не окончательно избавившийся от сомнений. – Да и кто возьмётся?
– Батенька, – засмеялся Ленин, – вы имеете дело с пр-ро-фессиональным р-революционер-ром! Конечно, у меня нет сейчас под р-рукой готового на всё пр-ролетар-рьята, но имей я на р-руках вместо пр-ролетар-рьята четыр-ре с половиной миллиар-рда доллар-ров…
– Доллар-ров?! – ахнул президент, невольно по-ленински грассируя.
– Доллар-ров, дор-рогой товар-рищ Джон-Абдулла, доллар-ров, и чер-рез месяц-др-ругой Р-россия будет полыхать в огне р-революции… Повер-рьте слову стар-рого большевика!
– А можно, господин Ленин, – осторожно спросил президент, – сначала революцию в России устроить, а уж потом деньги? С бюджетом у нас, знаете ли…
– Р-рад бы, да вот никак… Р-революция без денег – это нонсенс! На это пр-рямо указывал Максимилиан Р-ро-беспьер-р – становой хр-ребет Великой фр-ранцузской р-рево-люции… Там ведь они тоже, использовав экспр-ропр-риир-ро-ванные ср-редства, смогли обойтись без пр-ролетар-рьята – а каких дел натвор-рили… «Отр-речёмся от стар-рого ми-ир-ра!» Ну, могу из личного уважения к вам сбр-росить пятьсот миллионов… Итак, окончательная сумма – четыр-ре милли-ар-рда доллар-ров!
– Эх! – сорвался с места президент и тоже долбанулся ногой об угол стола. – Чёрт побери! Сара, дайте свет! Немедленно!
Вспыхнул свет, и через некоторое время, когда глаза привыкли к ярким лампам, президент увидел перед собой того самого мужчину из приёмной (а ещё из брошюр про героев и тиранов истории), с бородкой и усами, в костюме-тройке и в галстуке с крупными горошинами. Это был Ленин. Владимир Ильич протягивал президенту финансовый магнитный накопитель и смотрел добрыми, с лукавым прищуром глазами. Самыми честными глазами на свете… Таким глазам хотелось непременно поверить.
Джон-Абдулла взял магнитный накопитель и повертел его в руках… Денег тоже было жаль… И где гарантии?..
– Вижу, батенька, что вы не довер-ряете мне? – уловил Ленин сомнения Джона-Абдуллы. – И пр-равильно делаете, скажу я вам! Поэтому я и пр-ришёл к вам как к великому го-судар-рственному деятелю ар-рхикр-рупного масштаба. Я не ошибся в вас. Все ваши пр-редшественники – др-рянь, мелкая р-рыбёшка. А вы… И вам, именно вам я помогу победить Р-ро-сию, чего не удавалось никому… Они – пр-редали меня дважды… Сначала забвению, а после – земле… Так вот, опир-раясь на меня, вы сможете купюр-ры, вложенные в дело р-революции, не только вер-рнуть, но и пр-реумножить…
– Да вы что? – ахнул Джон-Абдулла.
– Да-да – пр-реумножить! – возвышенно продолжал Ленин, для пущей убедительности влезая на чёрный рояль, где, встав в полный рост, вытянул вперёд правую руку. – И самое главное – на вашу долю выпадет великая миссия отсечь эту стр-рашную «р-руку Кр-ремля»,
веками гр-розящую из-за океана!– Но как? – чуть не со слезами в голосе вскричал Джон-Абдулла. – Возможно ли?
– Вот так! – Владимир Ильич в ораторском порыве топнул ножкой по роялю и ребром ладони левой руки ударил правую в локтевом суставе, заставив руку согнуться под углом девяносто градусов. Постояв в этой позе немножко, словно позируя для будущего памятника, продолжил: – Читать нужно, батенька, основоположников! Мар-ркса, Энгельса и меня, конечно… Ну ладно, устр-роим вам ликбез. Что сделает р-российская бюр-рократия как самый богатый класс государ-рства в новых условиях свер-ршившейся р-революции? Тут же выведет свои финансовые р-ресурсы за р-рубеж! А куда? В Китай, конкур-рентам? Ни в коем случае! В пр-родажную Евр-ропу, чтобы напитать её др-ряхлую экономику? Ни пр-ри каких условиях! Деньги пойдут пр-рямиком на счета независимых амер-риканских банков, где вы их моментально замор-розите и экспр-ропр-риир-руете! И после этого акта возмездия если «р-рука Кр-ремля» и потянется к Амер-рике, то исключительно за подаянием!
На фразе «исключительно за подаянием» Ленин сорвал с головы кепку и продемонстрировал, обнаружив неплохой актёрский талант, как Россия будет просить милостыню у Америки, а после не удержался и со всей силы хватил кепкой об пол.
– Да здравствует революция! – воскликнул Джон-Абдулла и, не отходя от стола, с помощью сенсорной панели управления государственными ресурсами перевёл на магнитный накопитель Ленина четыре миллиарда долларов США.
– Подтвердите перевод четырёх миллиардов долларов! – запросила дублирующая аудит система, установленная на автономном модуле Сары.
Джон-Абдулла повторно набрал секретный код, завершив манипуляцию нажатием требовательно мигающей клавиши «Подтверждение».
– Да здр-равствует р-революция! – отозвался Ленин на кличь Джона-Абдуллы и, дождавшись перевода средств, спустился с рояля. Затем подошёл к президенту, по-отечески обнял его, забрал финансовый накопитель, водрузил на голову кепку и церемонно поклонился. – Вы – великий человек, батенька вы мой! И я немедленно отпр-равляюсь в Р-россию для скор-рейшего начала восстания! «Пусть сильнее гр-рянет бур-ря!» Чем быстр-рее всё начнётся, тем скор-рее в вашей мно-гостр-радальной стр-ране дела пойдут на попр-равку!
И Ленин, напевая «Отр-речёмся от стар-рого ми-ир-ра!», твёрдым шагом вышел из Чёрного кабинета, оставив Джона-Абдуллу полным надежд на скорые глобальные перемены мирового масштаба…
А приблизительно через час президенту доложили, что патруль службы безопасности обнаружил в туалетной комнате немаркированный клининг-службой Чёрного дома мешок, в котором среди мусора находилась ношеная одежда: костюм-тройка, рубашка и галстук в горошек. И ещё – завёрнутые в тряпочку фальшивые усы и брода.
Изучение отснятого материала камер внутреннего наблюдения показало, что вещи принадлежат посетителю личной аудиенции с президентом, зарегистрированному под именем Владимир Ильич Ленин. Что химический состав одежды совпадает с анализаторами видеокамер. Что даже усы и бородка сходны по спектральному анализу с изображением…
«Ну вот и конец… – обречённо подумал Джон-Абдулла. – Это не просто отставка… Это позор и тюрьма. Ну не тюрьма, пусть даже только позор… Хотя, может, и обойдётся – на кой чёрт правящей партии обнародовать свои промахи… Но как без денег управлять страной? Как побеждать на выборах? Идиот, я же сканировал его лицо сетчаткой, и биологически активированная память не выдала мне никаких соответствий… Спокойно, спокойно… Кто же это приходил ко мне в роли Ленина: Малевичи, пришельцы, русские? Авантюристы из Европы? Да какая теперь разница! Тихонько собраться, выйти по подземному ходу до секретного гаража с машиной и бежать через мексиканскую границу. А там – уже не достанут. Ничего, ничего… Первым делом – вырваться отсюда. Как предусмотрительно, что в маленьком, неприметном банке Мадагаскара на чёрный день мною отложена кругленькая сумма. Видимо, этот самый чёрный день уже наступил…»