Сумасшедшие двадцатые

Время быстротечно.

Полицейский напуган, когда к его виску Майклсон приставляет оружие. Кол не вздумает просить, а получит то, что ему нужно любыми способами.

— Если не хочешь, чтобы я вышиб тебе мозги, то жми на педаль газа и гони в самый первый госпиталь, - угрожает Майклсон.

Он переступил запретное ради нее. Напуганный молодой офицер не смеет ему возражать и покорно заводит автомобиль. Суматоха. Когда оставшиеся на улице полицейские понимают, в чем дело, уже слишком поздно, ведь автомобиль трогается с места, скрываясь за поворотом.

— Что стоите? За ними!
– кричит офицер, бежав к своей машине.

Обезумел. Сломался. Раньше все эмоции были чужды Коулу, но сейчас он испытывает страх. Страх, ведь она может на вечность закрыть свои глаза. Сейчас он играет по крупному, ведь на кону ее жизнь. Это того стоит.

— Боже, ты реально спятил!
– выкрикивает молодой парень по имени Джереми.

— Следи за дорогой, придурок! Если с ней что-нибудь случится, то я отыграюсь на тебе и всех, кто тебе дорог!
– шипит Майклсон, закрывая свое лицо руками.

Обезумел. Сломался. Джереми думает, что этому наглому ублюдку нужен психиатр или тюремное заключение. Джереми Гилберт - восемнадцатилетний юноша, статный брюнет с карими глазами. У него есть старшая сводная сестра Елена, красавица, длинноволосая брюнетка с глазами цвета шоколада, а после смерти родителей их воспитывала тетушка Дженна, которая души не чаяла в племяннике и племяннице, гордилась ими. Гилберт с самого рождения желал бороться с преступностью, и это подвигло его поступить в академию полиции, вопреки запретам тетушки и уговором сестры, которые ссылалась на то, что сейчас ужасное, неспокойное время, и они могут потерять его. Он знал, на что идет. И что с того, что его пытались остановить? Он все равно поступил по-своему. Это было его решение - бороться и вершить закон над такими, как Коул. Майклсон с детства готовился к тому, что жалость к нему никто не будет испытывать, и он должен быть сильным, чтобы в нужный момент нажать на курок. И именно таким вырос младший Майклсон. Если он принял решение, то оспорить его было равносильно тому, что попрощаться с жизнью.

Обезумел. Сломался. Но остался сильным. Кол Майклсон растерян. Он задумывается, вникает в то, что натворил, закрывая свои глаза, сглатывает ком, который скопился в его горле, но от этого ему не легче, а боль по-прежнему мучает его, сжимает в грудной клетке сердце. Он болен ей и не переживет ее смерти.

Обезумел. Сломался. Осознанно. Кол считает про себя секунды, но время для него застыло. Он осознает, что натворил и этот поступок равносилен поступку безумца. Но если она выживет, значит, он не зря обезумел.

— Боже мой, я реально спятил, - разводя руки в стороны, говорит Майклсон.

Обезумел. Сломался. Спятил. Осознанно.

Кол Майклсон всхлипывает, стряхивает рукой появившуюся слезу. Каждая секунда для него равносильна вечности. Его руки дрожат, но он не думает убирать оружие от виска Гилберта. Он убийца, ничто и никто его не заботило, и Кол Майклсон готов вернуться к этому. Он готов сделать что угодно, пожертвовать кем угодно, только бы спасти ее. Кол будет настаивать на своем, останется сильным и неприступным, чтобы спасти ее.

Чикаго.

Сердце Тристана стучит быстрее, когда его рука касается отверстия, оставленного пулей в двери. Ведь приехав сюда, он надеялся насладиться музыкой, смехом сестры, сообщить ей о том, что теперь у него есть, с кем разделить жизнь, и он нашел свою большую любовь. Услышав бы эту новость, его сестра непременно порадовалась бы за него и крепко обняла, но случилось явно что-то плохое, и Де Мартель уверен в этом, когда пройдя в бар, он не узнает, во что превратилось все то великолепие, в которое обратила это помещение его сестра. Тристан не узнает, ведь всего того, больше нет. Только разруха. Только пыль. Аврора сама все разрушила. Де Мартель переступает через осколки стекла, разбившихся бутылок алкоголя, ламп, оборванных обоев. Уже светает, но в баре темно, и Тристан с трудом различает лица спорящих мужчин.

— Я влюблён в нее, Стефан, - возражает Майклсон, выпивая янтарную жидкость.

— Что? – разводит руками Сальваторе. — Ты не будешь больше подчиняться брату? Ты влюблён в эту шлюху, но что это означает? Элайджа, ты позоришь себя, топчешь свою гордость.

— Я полюбил ее, и это означает, что она выделилась из толпы, из множества лиц и предметов, которые я вижу вокруг себя, а ты оскорбил ее, - и в тот самый момент Стефан ощущает удар по своему лицу. Элайджа бьет сильно, и сила его удара отбрасывает Сальваторе к столу, а на его губах выступает кровь. — Вот, что это означает.

— Хватит! Только не в моем баре! Прекратите! – выкрикивает Тристан, вставая между мужчинами, и только тогда он понимает, что это Элайджа и Стефан. — Разногласия нужно решать с помощью слов и разума. Что случилось?

— Здесь есть лед? – спокойно произносит Стефан, смотря на своего обидчика. — На его месте я бы ударил не один раз. Я не отвечу на это оскорбление, потому что не прав.

Стефан молчит, дотрагивается до своей раны. Не напрасно Сальваторе спровоцировал Элайджу, ведь только так он убедился, что сдержанный, отвергающий всякие чувства Элайджа открыл свое сердце и полюбил. Сейчас Стефан понимает, что имеет дело не с желанием - владеть именно этой женщиной, не с гордостью, не с обязательствами, не иными чувствами, а именно с любовью. Любовь к Катерине, которая зародилась маленькой, а выросла в большую, пустила корни в сердце Элайджи. Теперь Сальваторе понимает, что с любовью бороться бессмысленно. Теперь он признает, что потерпел поражение.

— Приношу свои извинения, - проглатывая слова, говорит Майклсон. — Я утратил контроль над собой.

— Элайджа, Стефан, - обращается к мужчинам Де Мартель. — Что здесь произошло? Здесь была полиция?

— Клаус приказал привезти Кетрин Пирс к нему из-за того, что эта женщина обманула его брата, и он лично желал отомстить ей, так как Кетрин принадлежала твоей сестре, а решил разобраться своими методами, - оправдывается Сальваторе.

— И привел полицию, унижал женщину, - добавляет Элайджа. — Посмотри на себя, Стефан, ты хуже Никлауса.

— Где моя сестра? – дрожащим голосом произносит мужчина, ведь зная методы Клауса, он и не надеялся, что с Авророй все может быть хорошо.

— Наверху, вместе с Катериной, - отвечает Майклсон. — Идем.

— И что ты решил, Элайджа? – спрашивает Стефан, надеясь на его ответ.

— Ты сдержишь свое слова, и покроешь ущерб, который понесла Аврора, я улажу все дела, и завтра же мы уедем в Новый Орлеан. Пусть Никлаус остается в одиночестве.

Стефан не виноват, что план Клауса рухнул. Его разрушила любовь, и против этой величайшей силы даже сам Клаус Майклсон будет вынужден признать свое поражение.

Де Мартель врывается в комнату, и видя сестру неподвижно лежащую на постели, пугается, изменяется в лице, желает закричать, но сидящая на постели Пирс подходит к мужчинам, жестикулирует, чтобы они молчали.

— Я усыпила ее, но думаю, ты не скажешь ей об этом, - шепчет Кетрин, хлопая Тристана по плечу.

— Разгром в баре вина моей сестры? – спрашивает он.

— Да, - кратко отвечает она.

— Скажи, почему моя сестра стала такой? – останавливает ее Де Мартель, как только Пирс пытается отойти от него. — Она стала такой, после того лета, как открылся свой бар, затем она закрылась в своей комнате, а когда открыла свою дверь, то уже не была, как прежде. Она стала озлобленной на весь мир. Эти приступы гнева меня пугают. Кетрин, ты ее лучшая подруга, и если ты не враг моей сестре, желаешь ей лучшего, то расскажи мне правду. Что с ней происходит? Это из-за мужчины? Из-за смерти Армина? Скажи мне, правду… Я боюсь за свою сестру.