Сумасшедший декабрь

— Ты не отстанешь? Да?

Качает головой, улыбается. Ну мальчишка же. Наглый, дерзкий мальчишка. Улыбка у него обезоруживающая.

— Ладно, поехали, — сдаюсь я и иду к его машине. Опережает меня, открывает двери. Высоко. Подает руку. Игнорирую, забираюсь сама. Глубоко вдыхаю, пока Максим обходит машину. Пахнет кожей, корицей, табаком. Дорогой запах. Машина дорогая, стоит, как наша квартира. И фамилия мне его показалась знакомой, сегодня девочки на работе шептались о том, что он сын какого-то депутата.

Максим садится за руль, заводит двигатель, но трогаться не спешит. Оборачивается, достаёт с заднего сиденья букет цветов и опускает его мне на колени. В растерянности смотрю на красивые цветочки, пытаясь дышать ровно.

— Куда ехать? — спокойно спрашивает он, выезжая на дорогу.

— Декабристов, двенадцать, детский сад «Солнышко».

Трогаю кончиками пальцев нежные лепесточки и кусаю губы. Мне сотню лет не дарили цветы. Юра убежден, что цветы — это бесполезная трата денег. Стоят дорого, через несколько дней завянут — все равно что выбросить деньги на помойку. Я, в принципе, была с ним согласна. Он заменял цветы небольшими сюрпризами. Но иногда мне, как девочке, хотелось вот так выкинуть деньги на ветер.

— Максим, цветы — это лишнее. Очень красивые, но я не могу их принять.

— Почему? — в голосе удивление. — Это извинения. Мне захотелось тебя порадовать. Что в этом плохого?

— Как я объясню это мужу?

Молчит, скептически поджимая губы, словно ему не нравятся упоминания о Юре.

— Можно сказать, что подарил коллега, — предлагает он.

— Без повода? В общем, я не могу их принять. Подари цветы Рите.

— Да что ты заладила: Рита, Рита! — недовольно выдает он. — Нет у меня ничего с Ритой. Просто помог с жильём. Но мне приятно, что ты ревнуешь.

Теперь злюсь я. Не ревную. Какая ревность? Мне, наоборот, хочется, чтобы он переключился на какую-нибудь девочку и забыл про меня.

— Максим. Представь, что у тебя есть девушка…

— У меня нет девушки, — посматривает на меня, самодовольно ухмыляясь.

— Нет, ты просто представь, — настаиваю я, а сама неосознанно глажу нежные лепестки цветов. Необычные. Я даже не знаю, как они называются. И мне заведомо жаль, что придётся их оставить.

— Ну, допустим, — кивает.

— У вас серьёзные, длительные отношения. Ты ее любишь. И вот она приходит домой с цветами, без повода, и что-то несет про коллегу. Ты поверишь?

— Не поверю, королева. Мало того, я найду этого «коллегу» и поправлю ему прикус.

— Вот, — развожу руками. — Поэтому… — с сожалением перекладываю букет на заднее сидение.

— Но это если я люблю девушку… Ты уверена, что твой муж тебя любит?

А-а-а-а-а!

Мне хочется покричать или побиться головой о панель.

— Не смей лезть в мой брак!

— Все, все, пока не лезу. Приехали, — паркуется возле детского сада.

— Спасибо, что подвез, — дергаю ручку, но дверь не открывается.

— Я подожду и довезу вас до дома. Холодно, — сообщает он мне, словно это в порядке вещей.

— Нет, спасибо. Здесь не далеко, да и в магазин надо, — зачем-то сообщаю я.

— В магазин так в магазин, — спокойно отвечает он и открывает дверь.

— Уезжай, Максим, — вздыхаю я и выхожу из машины. Прохожу за забор детского сада, оглядываюсь — стоит. Только этого мне не хватало. Элька увидит Макса и обязательно проболтается Юре. Не нужно мне это. Слава богу, здесь есть другой выход во дворы.

Прохожу в раздевалку, почти всех деток уже забрали, заглядываю в группу и замечаю, что моя дочь заплаканная сидит на стульчике. Одна ее нога лежит на другом стуле.

— Кристина Витальевна, — подходит ко мне воспитательница.

— Что случилось? — игнорирую женщину и кидаюсь к дочери прямо в уличной обуви. Мне сейчас на все плевать.

— Ножка болит, — всхлипывает Элька.

— Кристина Витальевна, Элечка упала, и вот… Но, я думаю, ничего страшного, небольшой ушиб, — оправдывается воспитательница. Аккуратно стягиваю с дочери колготки и вижу, что ее лодыжка распухла. Сильно распухла.

— Ничего страшно?! — повышаю голос. — Что сказал медик?

— Медик у нас на больничном, — тихо сообщает мне женщина.

— Прекрасно! В саду нет медика! — руки начинают дрожать, когда я аккуратно пытаюсь натянуть колготки на дочь. — Больно? — спрашиваю.

— Когда шевелю и наступаю сильно… больно… — На ее глазах наворачиваются слезы, и мне кажется, что я тоже сейчас расплачусь вместе с ней.

— Почему вы мне не позвонили?

— Да это случилось недавно, буквально…

— Неважно, когда это случилось! Я доверила вам своего ребёнка! — кричу на нервах, поднимаю дочь на руки и выношу из группы.

— Болит, — Элька начинает лить слезы, а меня трясет еще больше. — Сейчас, моя зайка, сейчас.

— Кристина Витальевна… — выбегает за нами воспитательница. Выставляю руку, призывая ее замолчать. Набираю Юру.

Гудки, гудки, гудки…

Не берет. Элька рыдает, воспитатель действует на нервы, начинает утешать мою дочь, помогая ей одеться. Хочется крикнуть: где вы были раньше, такие внимательные?! Набираю мужа еще и еще — не берет! Злюсь уже на мужа! Мне нужно срочно отвезти дочь в травмпункт.

Почему, когда мне нужен муж, его никогда нет?

Пишу Юре сообщение, сообщая о травме дочери. Прячу телефон в карман. Подхватываю уже одетую дочь на руки, забывая ее обувь. Сейчас нереально надеть на ребёнка ботинки.

— Мы домой? — спрашивает Эля, утыкаясь в мою шею.

— Нет, малыш, мы в больницу.

— Не хочу в больницу! — рыдает дочь, сжимая меня сильнее.

— Элечка, врачи помогут, полечат немного, и болеть не будет, — обещаю ей.

— Не хочу, у меня уже ничего не болит. Поехали домой, — всхлипывает, пытаясь перестать плакать.

— Эля… — сама еле сдерживаюсь от рыданий. Выбегаю на улицу, понимая, что нужно вызвать такси. Пытаюсь перехватить Элю одной рукой, сумка падает в снег. Черт!

— Что случилось? — выходит Максим, осматривая нас и бегая глазами.

— Максим… довезёшь нас до травмпункта? Пожалуйста, я заплачу, — отчаянно прошу я.

— Конечно.

Быстро поднимает мою сумку и спешит открыть дверь машины.

Глава 15

Кристина