Сумасшедший отпуск
Шрифт:
Глаза открылись сами собой.
Там в лесу, когда он первый раз меня… гм… поцеловал (хотя поцелуем это назвать было сложно), как он мне был отвратителен со своим тошнотным запахом застарелой бражки и перегара. К тому же он влил пару стаканов самогонки у лесника. Неужели за день все выветрилось? Странно. И глаза!
От неожиданной мысли я села.
– Ты чего не спишь, Лиз? – Галина обернулась.
– Послушай, – затормошила я ее в ответ, – может быть такое, что вроде бы ты знаком с человеком – и в то же время его не знаешь? Вот, к примеру, думаешь, что у него
– Ты о чем? – Сестра охотно перевернулась на бок и внимательно подперла щеку кулаком. Та-а-ак. Видать, не я одна бессонницей мучаюсь!
– Ну вот у Гришки. Я думала, что у него серые глаза, а только сейчас поняла, что зеленые.
– Мутные они у него! И, кстати, дорогая, давно хотела предупредить – не увлекайся им. Зачем тебе нужен бесперспективный алкоголик-любитель? К тому же – мы через неделю уедем.
Я помолчала, прислушиваясь к себе, рассматривая любопытный глаз заглядывающей в окно луны.
Не хочу уезжать… Вот это номер! Неужели из-за Гришки?
Перед глазами вновь, как назло, появилось лицо соседа с хитро прищуренными белесыми глазами.
Не-э-эт! Мне это чудо до лампочки!
Я подержалась за голову. Так! Поздравляю! Обнюхалась свежего воздуха! Раздвоение личности началось!
– Плюнь на него и наслаждайся отдыхом, – сделала вывод сестренка. И словно невзначай произнесла: – Я завтра еду в город. Пожалуйста, никуда не уходи из дома. Хорошо? Вечером я вернусь.
– В город? Зачем?
Она посмотрела мне в глаза и равнодушно дернула плечом.
– Петр позвал.
– Зачем?
Нет, на Петра я не злилась, и, в отличие от местных алкашей, он меня не раздражал. Более того, он мне даже стал нравиться, но представить вместе его и Галку – я не могла.
– Свидание? – Я внимательно прищурилась.
– Лиз, какое свидание? Он собрался в город по делам, а я заскочу в офис. Вечером он меня заберет, и мы приедем. И, кстати, джип не беру, чтобы ты не подумала, будто я тебя здесь бросила.
– Угу. И что мне здесь одной делать? – Я шумно вздохнула и улеглась. Разве что с Гришкой за грибами напроситься?
От такой мысли я даже поморщилась. Невероятно, как быстро проходит навеянное им очарование! Наверняка виной всему сегодняшний день. Просто вместе оказались в экстремальных условиях, вот и накатило.
Я закрыла глаза и улыбнулась – а он неплохо целуется.
Кто – он?
Глава 19
Лиза
Утро ворвалось в мою жизнь вместе с разноголосым хором местных петухов и диким воплем Галины:
– Нет! Просто невероятно! Непостижимо! Отстань от меня! Э-э-э, как это… сгинь!!!
Слетев с дивана, я, как была в спортивном костюме, бросилась на кухню.
Картина, открывшаяся мне, заставила меня остолбенеть и едва не сложиться пополам от хохота.
В углу, возле печки, вооружившись сковородой, держала оборону Галина, а на столе, устроившись в котелке с гречневой кашей, восседал Хряп и, используя ложку вместо катапульты, метал в сестру комья каши. Иногда Галка даже умудрялась отбить особо
крупные комки, украшая стены кухни довольно замысловатым узором.Заметив меня, домовой прекратил свое интеллектуальное занятие и расплылся в улыбке:
– Здорово, кикимора болотная!
– Чего? – От такого приветствия смеяться мне расхотелось. Я покрутила пальцем у виска: – Совсем уже?
– Нет, Лиз, я пока не совсем! – Получив долгожданную передышку, сестра подбоченилась. – И поэтому я сегодня не пойду к своему психотерапевту с жалобами на сумасшедшие блины и сбесившуюся кашу!
– Какие еще блины? – Я внимательно оглядела стол, но, кроме каши, рассыпанной повсюду, нарезанного хлеба и крынки молока, больше ничего не увидела.
– Да это я вчера утром наш план воплощал! – Домовой смущенно поколупал пальцем облупленный край казанка.
– О-о-о, – словно в подтверждение его слов простонала Галина, – ты же ничего не знаешь? Ну так слушай! Вчера, когда ты сбежала, а я, ничего не зная о твоем побеге, решила позвать тебя к завтраку, на кухне один блин шмякнулся в сметану…
– Ну и что? – обиделся Хряп. – А я, может, без сметанки не люблю?
– …и стал исчезать! Да с такой скоростью, словно его пылесос засасывал!
– А вот и неправда! – подбоченился домовой. – Что я, приличий не знаю? Кушал очень воспитанно и скромно!
– И тут, представь, весь уляпанный в сметане блин делает сальто в воздухе и плывет ко мне!!! – Выловив из взлохмаченных волос крупинки каши, она со злостью бросила сковороду на печь и под раздавшийся грохот заявила: – Я, Лиз, не ку-ку! И я объявляю войну тому, кто решил со мной пошутить!
– Ха! Интересно, и что ты мне сделаешь, женщина? – Хряп снова взялся за ложку, стараясь зачерпнуть побольше каши, но Галка среагировала первой. Заметив странное поведение посуды, она подскочила к столу и, схватив крынку, ловко перевернула ее над ложкой. Молочный водопад скрыл домового, а когда закончился, Галка вытаращилась на белоснежно-мокрого Хряпа и бросилась ко мне.
– Лиза, что это? Кто это?
И вот тут-то я ощутила превосходство над моей старшей, мудрой, многоопытной сестрой.
– Всего лишь домовой, Галь.
– До… домовой?! Но их не существует!!!
– Значит, это твоя начинающаяся шизофрения!
– Нет уж! Из домовых и шизофрении я лучше выберу домовых!
Мы переглянулись, и Галина, как-то скорбно выдохнув, махнула рукой и снова покосилась на вновь получившего возможность выражать свои мысли домового.
– …мать, через… да в… качель… Вот ведь… а она… …!
Встряхнувшись, как мокрый кот, он ловко спрыгнул на стол и, скатившись по скатерти на пол, исчез.
На улице тихо хлопнула калитка, и по гравию прошуршали шаги нашей хозяйки.
Оглядев облепленные кашей стены, залитую молоком скатерть и опрокинутую крынку, мы бросились к столу и, усевшись на табуреты, придвинули к себе тарелки.
– Девчонки? – Раздался скрип открываемой двери. – Встали? Молодцы! Вы где, на кухне? Уже, поди, и завтрак нашли? – Шаги прошлепали ближе. Мы втянули головы в плечи. – О! А что за бомба здесь взорвалась?