Сумасшедший план

– Куда же мне теперь? – начал было беспокоиться он. – В стаю меня уже не пустят, а где сейчас табор кочует, я не знаю. Они только летом в эти края приходят.

– Да живи у нас, - пожал плечами Люциус. – Нарциссе не так скучно будет. Да и за лошадьми ты отлично ухаживаешь, травы знаешь, если какая лошадь или павлин заболеют, сумеешь вылечить. И ветеринару платить не надо.

И Волчи остался в Малфой-мэноре. В дальнейшем Люциус планировал разводить скаковых лошадей для выступлений на магловских скачках. Вот тут Волчи оказался незаменимым. Через год Люциус помог Волчи пройти проверку и сняться с учета в Департаменте волшебных существ.

*

Драко с моей помощью рассчитал необходимую минимальную дозу плакуна ядовитого, которую надо добавлять в зелье, чтобы ликантропные клетки в крови оборотня погибали. Мы провели испытания на пятерых добровольцах из стаи Фенрира. Все они превратились в людей. Снизилось и болевое воздействие лекарства. Теперь волчья сущность просто тихо засыпала и почти безболезненно умирала. Приняв зелье, оборотень спал почти сутки и просыпался уже человеком без единой ликантропной клетки в крови.

Когда мы с помощью Люпина провели опрос среди оборотней, выяснилось, что около четверти из них не хотят полностью превратиться в людей. Им нравилось раз в месяц развлекаться в лесах в волчьем обличии. Да и слух и обоняние у оборотней лучше. Ну, что же для них будет волчье зелье просто с пролонгированным действием. Люпин сказал, что хочет превратиться в человека, но подождет с этим, пока не пройдут выборы.

Я помог Драко подготовить документы на патентование нового зелья и на проведение испытаний в Мунго. Теперь оставалось ждать, когда зелье пойдет в серийное производство. Тогда я войду в Гильдию зельеваров с предложением о присуждении моему ученику звания Мастера зелий.

Среди зельеваров пошли слухи о молодом гениальном ученике профессора Снейпа.

А пока мне пришлось продолжить воспитание этого оболтуса.

Я пытался улучшить вкус зелья против мигрени, которое я постоянно варю для МакГонагалл. И постоянно она жалуется, что у нее от моего зелья проходит мигрень, но начинается изжога.

– Драко, подай мне льняное масло, - попросил я ученика.

Он, уткнувшись в какой-то рецепт, не глядя, сунул руку на полку и дал мне сосновую живицу. Мне надоела такая несобранность.

– Ты что мне дал? – страшно заорал я. – Ты опять хватаешь банки, не читая названий! Это с оборотнем все обошлось, а если ты Повелителю сваришь какую-нибудь отраву по ошибке? Ты личный зельевар Лорда, а ведешь себя как идиот Лонгботтом. Всё! Я отучу тебя хватать ингредиенты, не глядя.

Это белобрысое чудовище глядело на меня испуганными глазами. Я за шиворот вытащил его из лаборатории в мой кабинет.

– Спускай штаны и ложись на диван! – сурово распорядился я, вытаскивая из брюк ремень.

– Мастер, больно будет? – хныкал мой крестник. – Я боюсь!

– А отравить кого-нибудь не боишься? – я был безжалостен. – Живо спускай штаны! Драко, ты взрослый парень, женатый уже, а тебя приходится воспитывать, как школьника. Тебе не стыдно?

– Мне не стыдно, мне страшно, - ныл этот неженка.

– Малфои не плачут, - шепотом повторял он, покорно ложась на диван голой задницей кверху. При этом он зачем-то закрыл уши руками. Я без всякой жалости отходил его ремнем по попе. Он дергался всем телом и скулил.

После наказания он поднялся, традиционно поблагодарив меня.

– Драко, а зачем ты уши закрывал? – я не мог скрыть любопытства.

– Не знаю, - растерянно сказал он. В глазах его стояли слезы. – Наверное, чтобы звуков порки не слышать.

– Ладно, иди к себе в комнату, приди в себя.

Через какое-то время я осторожно заглянул к нему. Малфой, который не плачет, лежал на кровати на животе и тихо всхлипывал, уткнувшись в подушку. Я неслышно прикрыл дверь.

Через два часа он тихо просочился в лабораторию. Не поднимая заплаканных глаз, вымыл несколько грязных котлов, оттер столы. Сам, без напоминаний, проверил все шкафы, сверяясь с каталогом, и написал заявку на заканчивающиеся ингредиенты. Я нарочно не говорил ему ни слова. Вечером я отпустил его домой, посоветовав смазать задницу заживляющим бальзамом.

На другое утро я ждал его возле камина с ремнем наготове. Выпрыгнув из камина и увидев меня, Драко только спросил: «За что?»

– Для профилактики. Чтобы сегодня ничего не перепутал.

Он молча спустил штаны и улегся на диван, опять зачем-то закрыв уши. Я раз пять хлестнул его по заднице и приказал встать и идти готовить костерост, который просила Помфри.

Собираясь на уроки, я слышал, как он бормочет: «Сабельник…берем банку, написано сабельник, правильно,… добавляем…Мумие, берем флакон, написано мумие…» Паршивец стал теперь брать нужную банку с ингредиентом и читать вслух этикетку. Это было очень забавно.

Была середина декабря, а значит, начинались контрольные за семестр. К Драко стали подходить за консультациями. Боясь идти ко мне в кабинет, студенты ловили Драко, когда он приходил обедать в Большой зал. В общем, этот разгильдяй уходил на обед и исчезал часа на четыре. Несколько раз я находил его в классе зельеварения, окруженным студентами разных курсов и разных факультетов.

Наконец я не выдержал.

– Драко, я запрещаю тебе терять время на оболтусов, - строго выговорил я ученику, когда тот ушел на обед и вернулся часов в семь.

– А я не виноват, что вы их так учите, что они ничего не понимают, - ответил мне этот наглец.

– Ты кому это сейчас говоришь? – вкрадчиво спросил я.

– Простите, Мастер, - опомнился Драко. – Но выделите хотя бы два часа каждый день, чтобы я мог спокойно позаниматься со Слизеринскими первокурсниками. Мне нравится заниматься с малышней.

Надо же! Впрочем, Люциуса, когда он был старостой, постоянно окружали младшекурсники. Несмотря на всю его надменность, малыши чувствовали его отношение к ним. Да он и на меня сразу произвел впечатление, когда после моего распределения на Слизерин, первый раз протянул мне руку и приветливо улыбнулся.

Пришлось разрешить паршивцу заниматься с первокурсниками.

До Рождества Лорд провел еще несколько поездок по стране, выступая со своими идеями.

Рита Скиттер дважды публиковала большие (естественно, оплаченные) статьи в «Ежедневном Пророке», рассказывавшие о самом лорде Томасе Редмаре и о его клубе «У&С». Ее племянничек Лари Скиттер разразился гневной статьей (разумеется, тоже, оплаченной) о низком уровне преподавания в нашем Хогвартсе по сравнению с Дурмштрангом и Шамбартоном.