Сумасшедший план

– Надо купить Риту Скиттер, - предлагаю я.

– Риточка была такой забавной умненькой девочкой, - улыбается Лорд. – Это ведь я помог ей обнаружить дар анимага и посоветовал скрывать это.

– Что она с успехом и делает, - сухо сообщаю я. – Все знают, что она анимаг - жук, а доказать никто ничего не может.

– Я же говорю, умненькая девочка.

– Сев, а нам бы не помешало зелье удачи, - внезапно осеняет Люциуса. – Для крайних случаев.

Я коротко объясняю ему, что приготовление Феликса Фелициса занимает около пятнадцати часов и требует постоянного внимания зельевара. Я не могу исчезнуть из школьной жизни на пятнадцать часов. Директор сразу что-нибудь заподозрит. Если заблокирую камин, он начнет ломиться через дверь.

– У нас растет способный зельевар Драко, - говорю я. – Вот только зелье удачи у него до сих пор не получается. Люц, у твоего сыночка не хватает элементарного терпения. Весь в отца.

– Надо с ним серьезно поговорить, - решает Люциус. – Я завтра загляну к тебе ближе к вечеру.

– Северус, Люциус, пора познакомить меня с вашими юными помощниками, - просит Лорд. – С Гарри я более-менее знаком, приведите ко мне девочку Грейнджер. Да и Драко пусть увидит меня в новом обличии.

Пообещав устроить для Лорда вечер встречи с молодежью, и обговорив план действий, я прощаюсь с Малфоями и шефом и через камин перемещаюсь к себе в подземелье.

У двери моей лаборатории стоит встревоженный Поттер.

– Там у Хорька был какой-то грохот, - говорит он.
– Я хотел зайти, но на двери заклинание, а сам Хорек не отвечает.

Я снимаю заклинание и осторожно заглядываю в лабораторию. Жутко расстроенный Драко стоит в луже какого-то зелья. Перед ним валяются останки взорвавшегося котла (между прочим, довольно дорогого). По характерному тонкому аромату я догадываюсь, что это был пресловутый Феликс Фелицис. Я понимаю, что этот горе-зельевар не уследил за процессом в самом начале и переложил толченого жемчуга.

Я скрещиваю руки на груди и молча гляжу на него фирменным мрачным взглядом.

– Я сейчас всё уберу, - жалобно говорит мальчишка, испуганно глядя на меня.

– Вон отсюда, - сурово приказываю я. – Идиоты, взрывающие котлы, не достойны даже убирать в моей лаборатории. Поттер уберет. Он, по крайней мере, не изображает из себя великого зельевара. А вам, мистер Малфой, я отныне запрещаю пользоваться моей лабораторией. Если нужно, пользуйтесь школьной.

– Но там нет таких ингредиентов, как у вас…

– Мистер Малфой, чтобы я вас здесь больше не видел, - я указываю ему на дверь.

Это я начал воспитательный процесс. Завтра мы с Люцем продолжим и устроим хорошую головомойку этому разгильдяю. Я уверен, после этого он сделает всё, чтобы сварить Феликс Фелицис.

– Профессор… - Драко все еще с надеждой заглядывает мне в глаза.

– Убирайтесь!

– Ну и ладно! – дергает плечом Драко и, гордо задрав голову, выскакивает в коридор, хлопая дверью.

Я взмахами палочки убираю всё безобразие.

– Я думал, вы Хорька убьете, сэр, - нарушает тишину Поттер. – У вас вид такой был. Я сам испугался.

– Завтра, - обещаю я. – Завтра зайдет лорд Малфой, и у Драко будет очень тяжелый вечер.

В понедельник на моем уроке крестник сидит тихий как никогда. Он одним из первых варит то зелье, рецепт которого я задал на доске, не поднимая глаз, подходит к моему столу и сдает свою работу.

– Я счастлив, что сегодня вы не взорвали котел, мистер Малфой, - едко говорю я, принимая его флакон.

– Рад, что доставляю Вам такое удовольствие, – бурчит он.

Я понимаю, что мальчишка вчера обиделся. Ну-ну. Как говорил Долохов: «На обиженных воду возят».

Вечером после семи Люциус через камин появляется у меня. Я вызываю Винки и приказываю найти Драко. Тот появляется, что-то дожевывая, и я понимаю, что мы выдернули его прямо с ужина.

Драко довольно развязно входит в кабинет, здоровается с отцом и хочет плюхнуться на диван.

– Тебе никто не предлагал садиться, Драко, - цедит Люц сквозь зубы, окидывая наследника холодным взглядом.

Драко вскакивает, как ужаленный. До него доходит, что не просто так здесь присутствует его отец. Он стоит посреди кабинета, с опаской глядя на нас, а Люц встает с кресла и медленно обходит вокруг сына, презрительно разглядывая его.

Я вдруг вспоминаю, как молодой Люц обожал муштровать новобранцев. Среди молодежи, которая собралась возле Лорда, мы двое считались самыми способными и любимыми его учениками. Обычно, с магами со средним уровнем силы занимался Антонин Долохов. Ему было тогда лет тридцать, и нам он казался пожилым серьезным мужиком. Но когда к нам приходил молодой волшебник с высоким магическим потенциалом, с ним занимался лично Повелитель. Так случилось с молодым Барти Краучем. Он совсем юным пришел к Повелителю, лет в шестнадцать, и мы считали его ребенком. Нервный застенчивый парнишка (еще бы, при таком-то отце) трепетал и перед и Лордом и перед нами. Лорд тогда все больше позиционировал себя как политический лидер, занимался созданием партии и был очень занят. Из Барти он хотел воспитать этакую помесь референта и личного охранника. Поэтому в первой половине дня он учил юнца и делопроизводству и всяким боевым заклинаниям, днем тот самостоятельно их разучивал, а мы по просьбе Лорда вечером проверяли домашнее задание. Отдельно я занимался с мальчишкой зельеварением. Так вот, Люциус любил строить этого юнца. Поставив парня по стойке смирно, он медленно обходил вокруг него, брезгливо разглядывая и делая замечания по внешнему виду. Иногда посылал вымыть шею или сменить мантию. Глядя на щегольски одетого Люца, парнишка с готовностью выполнял все его требования. Потом мальчишка должен был демонстрировать Люцу то, что разучил за день. Каких только ядовитых замечаний Барти не выслушивал от этого «учителя». Я обычно не вмешивался, целиком погрузившись в старинные фолианты по зельеварению, которые в большом количестве собрал Лорд. После занятий с педагогом Люцем парнишка уходил весь взмокший и со слезами на глазах.

В один прекрасный день Люциус заставил парня раз сто повторить змеиное заклинание «Серпенсортия». Так как это было любимое заклинание Люца, придирался он к парню больше обычного. То Барти не так держит палочку, то не так взмахивает ею, то змея наколдовывается не того цвета, какой нравится Люцу, то не того размера, то очень вялая, то очень худая. Ехидные насмешки и издевательские замечания так и сыпались из Люциуса. Я глубоко задумался над каким-то особо мудреным старинным рецептом и не сразу понял, что произошло. Раздался грохот, от всплеска стихийной магии этого мальчишки разбились окна. А потом в Люциуса шарахнуло невербальными Ступефаем и Силенцио. Он упал на пол, неслышно крича. Барти подошел к нему, отобрал палочку, напоследок, пользуясь люцевой же палочкой, мстительно запустил в несчастного Круциатосом и вышел, хлопнув дверью. Тут уж я опомнился и снял с Люца все заклятья.

Дико ругаясь (я и не предполагал, что аристократы знают такие слова), Люциус выскочил в коридор, намереваясь немедленно наябедничать Лорду. Но налетел на Антонина Долохова. Слово за слово, тот выяснил, что произошло. Сначала он отсоветовал моему взбеленившемуся другу идти к Лорду.

– Боюсь, что Повелитель не поймет, как это его самый любимый ученик позволил какому-то юнцу обезоружить себя, - посмеиваясь, сказал Антонин. – Эх, ты, дрессировщик! Ты же занимаешься чистой дедовщиной.

– Де-дов-щи-ной, - повторил незнакомое слово Люц.

– Это когда старослужащие (деды) чморят новобранцев, - доходчиво объяснил Долохов. – Бывают такие нервные молодые, что или себя убивают или своего мучителя. Скажи спасибо, что жив остался. Он в тебя мог сразу Авадой запустить. А палочку я тебе верну, не беспокойся.

Глядя на Люциуса, расхаживающего вокруг сына, я про себя усмехаюсь. Да, Драко - это вам не Барти, Круциатосом не запустит. Мы в молодости были какими-то более свободными, смелыми, отвязными. Нынешние дети более зажаты, задавлены воспитанием.