Сумеречье. Легенда Сумеречного моря

Нет, ну это уже ни в какие рамки!

– Крилл! – позвала, догоняя ее. – Подожди, давай поговорим!

Она резко остановилась, обернулась и, посмотрев на меня, выдохнула:

– Ну давай.

После чего продолжила путь уже медленно, так, чтобы мне больше не пришлось нестись за ней, сломя голову. Я уже не раз мысленно прокручивала наш разговор, придумала, с чего начну, но сейчас все заготовленные слова испарились.

– Крилл, что с тобой происходит? – спросила о самом главном. – После возвращения в корпус ты сама не своя!

– Со всеми нами в последнее время много чего происходит, – прохладно заметила она. – И тебе об этом известно, как никому.

– Да причем здесь я? Мы ведь говорим о тебе… ни за что не поверю, что ты настолько подавлена из-за кристалла душ! У тебя что-то случилось? Что-то произошло дома?

К этому моменту мы дошли до душевой, и Крилл, потянув на себя дверь, горько усмехнулась:

– А может, я действительно расстроена из-за кристалла. Спрашиваешь, причем здесь ты? Ты везде «причем», Фрида.

Зародившаяся в моем сознании догадка никак не могла быть правдой. Поверить в то, что Крилл – самый близкий мне в корпусе человек, отвернулась от меня так же, как остальные, было решительно невозможно.

– Ты это несерьезно…

– Несерьезно? – Крилл стояла ко мне спиной. – Почему ты так в этом уверена? Просто оставь меня в покое. Я не хочу ни тебя видеть, ни с тобой говорить.

Перешагнув порог, она скрылась в душевой, а я так и осталась стоять перед захлопнувшейся у меня перед носом дверью. Нас разделяла тонкая стена, а казалось, что между нами разлилось огромное море, волны которого относят меня куда-то назад… в пустоту.

Я простояла неподвижно несколько долгих секунд, после чего рывком распахнула дверь и стремглав вошла внутрь.

– Если ты больше не хочешь меня знать, Крилл Гвор, скажи это, глядя мне в глаза, а не поворачиваясь спиной!

Крилл, к этому моменту начавшая снимать халат, рывком его запахнула и повернулась ко мне. Мы молча смотрели друг на друга, и я не видела на ее непривычно бесстрастном лице ни тени эмоций.

– Я не хочу тебя знать, – отрешенно повторила она.

В какой-то момент я была готова в это поверить. Даже почувствовала, как болезненно сжалось сердце. А потом посмотрела в ее глаза – раскосые, большие, блестящие… от непролитых слез. И как-то сразу стало понятно, что вся ее отчужденность и холодность – не более, чем неумело надетая маска, не способная скрыть зеркало души.

– Поднебесные, Крилл, – прошептала я.

И, приблизившись, крепко ее обняла, не обращая внимания на вялые попытки воспротивиться. Прошла всего пара мгновений, и она, сотрясаясь в беззвучных рыданиях, обняла меня в ответ – крепко, впиваясь в мои плечи буквально до синяков.

– Прости, – сквозь всхлипы с трудом выдавила подруга. – Прости за мои слова, на самом деле я так не думаю… просто мне казалось, так будет лучше…

На это раз временя с расспросами, я успокаивающе гладила ее по спутанным волосам, точно маленького ребенка. А она плакала уже навзрыд, давая тому, что долгое время кипело внутри нее, выйти наружу слезами.

Когда всхлипы стали звучать реже, я аккуратно подвела Крилл к раковине, открыла воду и помогла ей умыться. Чтобы затем так же аккуратно, но настойчиво в который раз за это утро попросить:

– Рассказывай.

Она подняла на меня заплаканные покрасневшие глаза, на миг прикусила губу и севшим голосом произнесла:

– Сначала пообещай, что это останется между нами. Ты не скажешь об этом никому, даже адмиралу… особенно адмиралу!

Начало мне уже не нравилось, и я попыталась возразить:

– Крилл…

– Обещай! – потребовала она.

И мне не осталось ничего другого, кроме как согласиться:

– Хорошо. Обещаю.

Крилл прерывисто вздохнула, ненадолго прикрыла глаза, а когда вновь открыла, в них отражалось какое-то обреченное, безысходное спокойствие. Такое же обреченное спокойствие звучало и в ее голосе, когда она сказала ужасную, просто немыслимую по сути вещь:

– Дело в том, что я… скоро умру.

Я ожидала услышать всякое, но к такому оказалась совершенно не готова. На несколько долгих мгновений буквально потеряла дар речи, способная лишь во все глаза на нее смотреть. Хотелось схватить Крилл за плечи и как следует встряхнуть, чтобы все глупые мысли выветрились у нее из головы, и она признала, что снова соврала.

– Как? – глухо спросила я. – Почему?

Крилл молча отвернулась и приспустила халат. Увидев ее обнаженную спину, я беззвучно ахнула и тут же закрыла рот рукой. Вязь черных символов, начинающаяся у шеи и спускающаяся вдоль позвоночника до пояса, была мне знакома. Если не точно такие же знаки, то похожие испещряли лица жрецов Лайара. Но в том-то и дело, что я видела только лица! Были ли подобные символы на других, скрытых одеждой частях тела, не знала.

Протянув к Крилл руку, я осторожно коснулась черных отметин. Теперь пришлось не просто закрывать рот, а буквально его зажимать, чтобы не заорать во всю глотку от нахлынувшей на меня темной волны. Это не была боль в исконном ее понимании – скорее смертельный, выстуживающий внутренности холод, способный убить не только тело, но и душу.

– Откуда это у тебя? – придя в себя, не своим голосом задала я очередной вопрос.

– Это все он, – в отличие от моего, голос Крилл звучал неестественно ровно и спокойно. – Мой брат… младший.

Теперь я уже совсем ничего не понимала.

– Пожалуйста, объясни толком! – воскликнула, развернув ее лицом к себе. – Я знаю, что такие символы есть у жрецов Лайара. Но причем здесь твой младший брат и скорая смерть?

Медленно натянув халат, Крилл вяло ответила:

– Ты же знаешь, что Рисс всегда доставлял нашей семье проблемы… но нам все казалось, что это несерьезно, что он одумается. И в последнее время он действительно стал вести себя лучше. Вроде как взялся за ум, перестал играть в карты… я думала, что все наладилось. Когда он попросил меня о встрече, я, не задумываясь, согласилась, – ее голос все-таки стал подрагивать. – Неладное заподозрила, когда он пригласил меня не домой, а на постоялый двор на окраине Нортегары. Рисс казался очень взволнованным, даже нервным, постоянно оборачивался на дверь. Начал расспрашивать меня о каких-то пустяках, от всех вопросов отмахивался, еще шутить пытался… выходило невпопад. А потом нам принесли пунш. Цитрусовый, мой любимый… о, Фрида! Если бы я тогда его не выпила!

Крилл явно была готова вновь сорваться в истерику, но каким-то недюжинным усилием воли сдержалась и продолжила:

– Очнулась я от боли. На каменном алтаре. Меня перенесли в какой-то заброшенный храм… Лайара, как я потом поняла. Там были эти уроды… жрецы, такие страшные! Одна из них, – кажется, ее звали Ая, – рисовала мне на спине этот жуткий узор, а он буквально впечатывался в кожу, как будто по ней ножом резали!

Я содрогнулась. И не только из-за описываемых Крилл ужасов, но и из-за прозвучавшего имени. Ая. Жрица, которая прислуживала мне в доме Тайлеса.

– Они провели ритуал, который должен сделать меня жрицей. Эта Ая объяснила, что для его завершения требуется лишь мое согласие. Если приму Лайара как своего единственного высшего покровителя, то стану его жрицей. Если нет – умру.

– Поднебесные, Крилл! – я пребывала вне себя от ужаса. – Но зачем?! Зачем нужно было с тобой это делать? Тебе сказали?

Облизав пересохшие губы, она посмотрела мне в глаза:

– Да. После этого я потеряла сознание и очнулась на том же постоялом дворе. Тогда я приняла решение, что никому об этом не расскажу. Но сейчас… прости, Фрида, прости, я такая слабая! Стоило тебе надавить, и я уже не могу молчать!